Измена. В его власти

– Не надо, – отползаю от мужчины, упираясь в дверь спиной.

– Добрый день. Воспитанные люди сначала здороваются, Алёна, – цокнув, начинает недовольно кивать головой.

Молчу, потому что день не добрый, и здоровья ему желать я не хочу. Мне бы сбежать, спрятаться где-то в глуши, чтобы не нашел, не отобрал сокровище. Закрываю живот руками, потому что кажется, что, если этот тип захочет, он и взглядом препарирует.

– Понятно, манер никаких.

Мужчина вскидывает руку и лениво постукивает по окну. Буквально через несколько мгновений в машине нас уже трое.

– Поехали, – отдает команду, и машина начинает сыто урчать, трогаясь с места. – Нехорошо ты поступила утром, дорогая, Алёна. Ты в курсе, что мне нельзя перечить? – и поворачивается ко мне, одаривая красноречивым взглядом.

Смотрю в эти зеленые глаза, которые в темноте салона кажутся темными, как сама бездна, и не могу и слова сказать. Горло, словно рука невидимая, сдавила и душит, не давая и звука издать. Хлопаю ресничками, облизываю вмиг пересохшие губы и не знаю, что делать. Мне нужно уговорить его оставить меня в покое, убедить, что ничего не буду требовать, ведь врач все подтвердила. Но зато потом, когда мы проведем экспертизу ДНК… Вдруг он все же ошибся.

– Мне не нужны ваши деньги. Если малыш ваш, мы вас не побеспокоим. Оставьте нас, прошу, – все же удается вымолвить несколько коротких фраз, но чувство такое, словно я новогоднюю речь президента сказала.

Человек напротив усмехается, смотрит на меня, как на глупого ребенка, и явно хочет по головушке несмышленую погладить.

– Ты еще сомневаешься, даже когда получила подтверждение в клинике? Смирись, Алёна, теперь мы будем играть по моим правилам, потому что ребенок в тебе – мой наследник.

И тянет руку, накрывая мои ладошки своей огромной ручищей, а меня словно кипятком обдает, и я пытаюсь оттолкнуть его. Не хочу, чтобы касался, но в тоге он все равно кладет ладонь на живот в собственническом жесте.

– Ты не имела права убегать. Сейчас мы поедем туда, и ты спокойно ляжешь.

– Нет!

Кричу, откидывая его руку на чистых инстинктах и адреналине. Никто не тронет меня. Никто не заставит избавиться от крошки. Никто и никогда!

– Я не буду делать аборт! Ни за что, – голос дрожит, мне плевать что речь не твердая, все равно не дамся. – Если малыш вам не нужен, это не значит, что он не нужен мне. Мы уедем. Слышите? Уедем так далеко, что вы никогда нас не увидите. Я что угодно готова подписать, только сжальтесь над нами. Ребенок – единственное, что есть в моей жизни, и я не позволю вам его убить. Он мой, только мой.

Отчаянно умоляю, слезы градом текут из глаз, и мне плевать, что сейчас под глазами черные разводы туши. Только крошка внутри важна. Больше ничего. Мужчина смотрит на меня дико и зло, словно я сейчас ему нож в сердце воткнула, а потом по салону гремит его бас.

– Машину останови и выйди, – недовольно цедит сквозь зубы.

Водитель незамедлительно выполняет приказ. Паркуется у какой-то обочины под недовольные сигналы других машин и покидает салон, оставляя меня наедине со зверем.

– Ну-ка, повтори, что сейчас сказала.

Нервно сглатываю, что не остается без внимания мужчины. Он, как хищник, следит за каждым моим жестом, впитывает его в себя, чтобы… не знаю зачем он это делает. Но мне становится страшнее с каждой секундой, и когда водительская дверь тихо захлопывается, меня начинает трусить еще больше, даже вздрагиваю.

– Ну, – повторяет с нажимом, нависая надо мной грозовой тучей.

– Я не буду делать аборт. Оставьте нас, – заикаюсь.

Мне страшно. В нос ударяет дикий мужской аромат. Не могу сообразить, чем пахнет этот монстр в человеческом обличье, но понимаю, что мне нравится. Я с ума сошла.

– Тебе в клинике сказали, что будет аборт? – цедит сквозь зубы, а во мне что-то щелкает.

– Светлана Леонидовна настаивала на срочной госпитализации. Сказала, что вы все решили. Что мне оставалось делать? – смотрю в его зеленые глаза и словно попадаю в их плен.

– То есть, ты сама решила, что я собираюсь убить своего ребенка? – киваю.

Мужчина бурчит ругательства себе под нос и отстраняется, явно сдерживаясь, чтобы не тронуть меня. Подтягиваю коленки к груди, крепче обхватываю ноги руками. Буду пинаться в случае чего, и мне все равно, что босоножки испачкают кожаный салон.

– За что моему сыну такой набор генов. Ты же тупая, как курица, – гремит его голос на весь салон.

Снова вздрагиваю, и он реагирует на это.

– Никакого аборта не будет. Никаких побегов с моим сыном. Ты ляжешь в клинику на обследование. После таких забегов не факт, что все нормально. После выписки переезжаешь ко мне, и только попробуй пикнуть что-то против. Это мой сын, и ты к нему не имеешь никакого отношения, кроме донорской яйцеклетки самого низшего качества.

Меня передергивает от его слов. Я донор? Он совсем с ума сошел. Я могу быть сколько угодно тихой, спокойной и уравновешенной женщиной, но, когда речь касается малыша, я буду бороться за него до последнего. За эти дни я уже все распланировала на ближайшие годы. Пускай примерно, но у меня есть план жизни. А это ненормальный говорит, что я только донор?

– Вы его не получите. Слышите? Это мой ребенок. Это вы случайный донор. Вы. Не я, – хочу кричать, но не получатся.

Пищу, как мышонок, потому что горло свело. Все тело будто не мое. Неужели все из-за страха? Да, из-за него. У меня нет другого объяснения.

– Вам не стыдно отнимать ребенка у матери? У той, что отчаянно пыталась забеременеть, и едва случилось чудо, рушите ее мир. Сжальтесь над нами. Вам проще. Найдете себе ту, что родит, а мы уедем. Умоляю вас.

Смотрю на него жалобным взглядом, не помогает. Монстр непреклонен. Только злю его своими жалкими уговорами. Но что мне тогда делать? Он сильнее меня. Во всех смыслах сильнее. Что бы я не сделала, он всегда будет на шаг впереди.

Ему нужен этот ребенок. Ему важен этот малыш. И он его не отдаст.

– Слушай меня внимательно, Алёна, и запоминай. Через восемь месяцев ты родишь МОЕГО сына. До того дня будешь делать все, что я велю.

Кривлю носик, потому что становится противно от того, с какой легкостью он решает мою судьбу.

– И не кривись. Будешь хорошей девочкой, сможешь хотя бы попрощаться с сыном, прежде чем исчезнешь из нашей с ним жизни навсегда. Если же будешь плохой, даже первого крика его не услышишь. Уснешь со схватками, проснешься уже в одиночестве. Я позабочусь. Все поняла?

Глава 8

Алёна

– Погоди, а зачем ты его разозлила, зная, что ребенок и его тоже? – с яблоком в руках, Лиза застыла, глядя на меня.

Вчера, после того, как это монстр по имени Радмир привез меня в клинику и заточил, как принцессу в замке, я только и делала, что проводила время с врачами, и забыла попросить подругу привезти мне вещи. В итоге она смогла примчаться только сегодня вечером, чтобы не вызывать ни у кого на работе лишних вопросов.