Измена. Вместе (не) навсегда

— Алиш, ты как? — спрашивает Яр, снова приближаясь и пытаясь обнять за талию. Н я делаю шаг назад.

— Отстань! — шиплю на него, стирая ладонью остатки десертного крема с лица. Оглядываюсь в поисках салфетки. Хотя после поцелуя с этим изменником салфеткой не отделаешься, хочется рот прополоскать с мылом!

Очень вовремя подбегает Катя:

— Идем, умоем тебя, — говорит и испепеляет Яра взглядом.

Что бы я без нее делала! Идем в ее номер «почиститься». Умываюсь холодной водой. Катя уже стоит наготове со спонжами.

Блин, когда это закончится? Сил моих уже нет. И что этот гад выкинул? Ненавижу.

— Как ты, Алин? Выглядишь бледной, — хмурится Катя, проходясь спонжиком с тональником мне по лицу.

— Бывало и лучше. Поскорее бы уже эта свадьба закончилась.

Катя дотрагивается до моего лба:

— У тебя не температура случаем? Может, врача?

Откидываю ее руку:

— Все нормально. Осталось чуть-чуть. А потом буду год реветь без остановки.

— Этот придурок не стоит твоих слез! — зло говорит Катя.

Полностью согласна. Но прореветься хочется. Жалко себя до безумия. Вспоминаю поцелуй и свою реакцию. Снова краснею. То ли от стыда, то ли со злости.

Вот почему не врезала ему прямо там?

— Держи, давай, сама, — Катя протягивает блеск для губ. Подхожу к зеркалу, не успеваю нанести на нижнюю губу, дверь номера хлопает.

В отражении зеркала вижу Ярослава.

— Оставь нас ненадолго. Нужно поговорить, — просит Катю. Правда, в своей манере: никаких “извините” или “пожалуйста”, чуть ли не приказным тоном.

Катя не успевает вспылить. Он добавляет:

— Пожалуйста.

Подруга переводит вопросительный взгляд на меня. Я киваю.

Любопытно, что еще он собирается сказать? «Прости, это случайность»? Или, может, предложить очередную сделку с совестью?

Катя покорно выходит. Остаемся с Яром наедине.

— Устала? — спрашивает, глядя на меня с заботой.

Устала ужасно. Так, что хочется забраться под одеялко, и год носа не высовывать наружу. Но ему отвечаю резко:

— Что хотел?

Подходит ближе, заставляя меня напрячься. Все еще помню его жгучий взгляд.

— Хотел сказать, давай закругляться. Вернемся, бросишь букет и уйдем в номер молодоженов. Без нас догуляют. Я с организатором обо всем договорился.

Какой молодец. Все у него-то схвачено. Прямо бесит! Мало того, что пляшу под его дуду, как цирковая собачонка, так еще губы свои мерзкие ко мне тянет!

— Хорошо. Только не смей меня больше целовать, — говорю и иду к выходу из номера.

Но он хватает меня за локоть:

— Постой, Алин. Я…

Он замирает, будто хочет что-то сказать, но не решается.

— Что? Облажался? Виноват? Я и так в курсе, — зло вырываю руку.

Но он не отводит взгляда. Лицо напряженное. На лбу испарина. Может, у него тоже температура?

Да плевать! Хоть сибирская язва.

— Кажется, я правда люблю тебя, — говорит внезапно.

Смотрю на него опешив. «Кажется»? «Любит»? Да он совсем уже оборзел!

Видать, гости не дураки. Слышала, уже шепчутся про Марину. Мой бесхитростный тост верно истолковали.

Ах вот, почему он меня поцеловал. И в любви тут начал признаваться. Знала, что он мерзавец. Но, что пойдет по головам, ради своей цели – даже для него перебор. Как таких только земля носит!

В груди поднимается такая ярость, что хочется по-настоящему проучить его. Чтоб проняло до костей. Чтоб понял раз и навсегда: чувства других людей – не игрушка!

— Бросаем букет и уходим, — говорю ему холодно.

Выхожу из номера. Яростно вколачиваю каблуки в ковер, чуть приподняв подол платья, чтобы не шмякнуться еще раз.

Слышу, Ярослав идет за мной. А в голове уже созрел план. Мести.

Заходим в зал, где громко играет музыка. Пары танцуют медляк.

Увидев меня, ведущий просит всех незамужних девушек выстроится в ряд. Беру букет, готовлюсь.

Жаль, Мариночка покинула бал. Так бы и зарядила ей прямо в лоб!

Девчонки стоят в рядок, такие красивые, в глазах надежда. Прям, как у меня когда-то. Я вот ни разу букет не поймала. Всегда он летел в другую сторону, к какой-то другой счастливице. Не мне. Может, не зря?

Тоже, видимо, знак был. Не видать мне нормальной свадьбы. Мне — какая-то дешевая подделка досталась.

Встаю к девушкам спиной. Раз, два, три… кидаю букет. Обернувшись, вижу, как они все разом бросаются в кучу и безжалостно сражаются за веник. Так грустно становится. Так и хочется крикнуть:

“Не ловите его, девчонки! Он несчастливый!”

Наконец, Витка вырывается из толпы, как спортсмен в американском футболе. Победно поднимает потрепанные цветы вверх.

“Бог шельму метит”, — думаю злорадно.

Перед глазами реальность теряет четкость, все как в какой-то дымке. От этого снова кажется, что это все – дурацкий сон.

Ведущий что-то говорит. Ярослав подходит ко мне, подхватывает на руки, кружит.

У меня нет сил сопротивляться. Плевать уже на все, пусть поскорее все закончится. Наконец, Яр выносит меня из зала, под громкие радостные крики гостей, желающие нам «Совет да любовь».

— Ну и горячая же парочка, — слышу, как говорит пожилая дама своему мужу, когда Яр поносит меня мимо. — Не пропадут.

Яр несет меня в сторону люкса для молодоженов. А я собираю силы для последнего рывка.

Даже не осознаю, как доходим до номера. Ярослав заносит меня на руках, как и полагается жениху. Осторожно ставит на пол.

В его глазах вновь появляется эта опасная искра. Как тогда, у торта. Но я делаю вид, что ничего не замечаю.

Люкс для молодоженов просто кричит о том, что нас тут ждет: лепестки роз рассыпаны повсюду, на кровати — аккуратно выложенное сердце. На столике шампанское и два бокала. И, конечно, огромная кровать с вычурным изголовьем, как гвоздь программы.