Измена. Второй шанс на любовь

Через полчаса подъезжаем к дому Макса в элитном квартале. Пока поднимаюсь на лифте на восемнадцатый этаж, до меня медленно доходит, что я теперь безработная, к тому же мне придется платить большой штраф за срыв контракта, а еще предстоят разборки с Ольховским.

Разведенная, беременная, безработная, беззащитная женщина без денег. Прекрасно. Просто отлично.

Выхожу из лифта, подхожу к квартире Макса и нетерпеливо звоню в звонок. Никогда в жизни мне не хотелось увидеть его так, как сейчас.

Дверь открывается и на пороге появляется Диана с распущенными волосами в ночной шелковой белой сорочке, еле прикрывающей попу. Увидев меня, поднимает бровь и недоумевающе смотрит. А я также недоумевающе смотрю на нее. Уж Диану я никак не ожидала увидеть, у меня даже сомнений не было, что они расстались, и что дверь мне откроет Макс. Значит я ошиблась. Какая же я дура.

Все слова вылетают из головы, растерянно стою и прижимаю к груди сумку.

– Вообще-то я гостей не жду, тем более в столь поздний час. Ты меня разбудила, – сурово говорит Диана и встряхивает белокурой копной.

– Извини. Могу я видеть Макса? – смущенно спрашиваю я.

– Не можешь.

– Почему?

– Потому что он уехал в Питер на три дня.

– Зачем?

– Продавать квартиру, доставшуюся ему в наследство от бабки, или от прабабки. Не помню, от кого.

– Зачем продавать? – тупо спрашиваю я, хотя уже прекрасно понимаю, зачем.

– Мы же улетаем в Америку. Нам здесь недвижка не нужна, – резонно объясняет Диана. – Еще раз для непонятливых – мы улетаем в Америку. Понятно?

Это конец. Мое сердце падает куда-то в пятки. Я хватаюсь за косяк, чтобы не упасть.

– Значит, вы помирились? – зачем-то уточняю я.

– А мы и не ссорились. Если ты думаешь, что твой ребенок нас разлучит, то ты глубоко ошибаешься.

– Я ничего не думаю, – резко отвечаю я, постепенно приходя в себя от очередного шока. – Макс – отец нашего ребенка, и тебе придется смириться с этим фактом, куда бы вы с ним не улетели.

– Ты зачем сюда явилась посреди ночи? – начинает злиться Диана. – Напомнить мне про своего еще народившегося ребенка? Так ты его роди сначала! А для связи есть телефон, и переться ко мне в квартиру необязательно!

– Послушай, это квартира Макса…

– Нет, это ты послушай! – яростно перебивает Диана. – Уходи отсюда, и чтобы больше я тебя не видела. Не вставай у меня на дороге, и не вставляй палки в колеса. А иначе…

– Ты угрожаешь беременной женщине?

– Я пока только предупреждаю. И умоляю тебя – не надо махать у нас перед носом своей беременностью и давить Максу на жалость. На жалости далеко не уедешь.

Я не знаю, что ответить. Диана ударила под дых. Уж чего-чего, а жалости от Макса мне точно не надо. Молча разворачиваюсь и иду к лифту. За мной с грохотом захлопывается дверь.

Еду домой на такси, смотрю в темноту за окном бессмысленным взглядом. Внутри звенящая пустота. Чувствую себя сбитым летчиком. Поздно, слишком поздно я спохватилась. Разговоры надо было разговаривать гораздо раньше, а не тогда, когда все пропало. Макс с Дианой улетают в Америку, и это факт. И я не могу ничего с этим поделать. Зачем же тогда он ко мне приходил с моими любимыми пионами? Возможно, просто попрощаться, а я себе напридумывала бог знает что.

Вхожу в квартиру и останавливаюсь в темной прихожей. Свет включать не хочется. Истосковавшийся Феликс кидается мне под ноги и встречает радостным мяуканьем. Хватаю кота на руки и целую в усатую морду. Скидываю босоножки и босиком иду на кухню.

Насыпаю в миску корма и наливаю воды. Феликс тут же приступает к позднему ужину. Подхожу к двум вазам с розовыми пионами, стоящим на подоконнике. За три дня, что меня не было, пионы Никиты завяли, а пионы Макса еще нет. Выбрасываю завядшие пионы в мусорку и меняю воду в вазе с пионами Макса. Обнимаю цветы ладонями и зарываюсь носом в распустившиеся бутоны. Глаза снова наполняются слезами. Ну нет, хватит, плакать сегодня я больше не буду. Не буду!

Принимаю душ, ставлю телефон на зарядку, иду в спальню и без сил падаю на кровать.

Глава 11

Утром я просыпаюсь от настойчивого звонка в дверь. С трудом открываю глаза и смотрю на часы на тумбочке. Ого, да уже двенадцать?! Как же долго я спала. Состояние разбитого корыта. Спала бы себе и дальше с удовольствием. Но звонок звонит не переставая. Кого там черт принес? Неохотно вылезаю из постели, накидываю халат и иду в прихожую.

Открываю дверь и вижу Никиту.

– Привет. Почему так долго не открываешь? – взволнованно спрашивает он и входит в квартиру.

Снимает ботинки, аккуратно вешает пиджак на вешалку. Отмечаю про себя, что он меня сегодня не поцеловал, как обычно при встрече.

– Привет. Я спала. А почему ты не открыл дверь своими ключами?

– Я хотел, но ты закрыла замок изнутри.

– А, точно… Извини.

– С тобой все в порядке? – внимательно осматривает меня с головы до ног.

– Нет, у меня не все в порядке.

– Что у вас произошло с Ольховским? Рассказывай.

– Ах, ты уже знаешь? – вздыхаю я и направляюсь на кухню. – Наверно, уже вся киностудия в курсе?

– Да, я уже знаю! И да, вся киностудия уже в курсе! И меня удивляет твое спокойствие! – повышает голос Никита и следует за мной.

– Кофе будешь? – спрашиваю я и беру турку.

– Буду. Покрепче. Спасибо, – раздраженно бросает он.

Усаживается за стол и ожидающе, напряженно на меня смотрит. Я еще не успела окончательно проснуться и понятия не имею, как рассказать Никите о произошедшем. Молча засыпаю кофе в турку, наливаю воду и ставлю на огонь.

Не дождавшись ответа, Никита вскакивает из-за стола, подходит ко мне, берет за плечи и встряхивает.

– Катя! Быстро просыпайся и сейчас же рассказывай, что у вас произошло с Ольховским? Всю правду! Всё, как было! Иначе я не смогу тебе помочь!

– Не надо меня трясти как грушу! – я отрываю руки Никиты от себя и отступаю на шаг. – Хочешь знать, что произошло? Хорошо! Вчера вечером Ольховский увез меня со съемочной площадки хрен знает куда, приставал и домогался! Я чудом вырвалась, доехала на попутке до Москвы, пошла в полицию и написала на него заявление!