Измена. Я ее не брошу

Стараюсь занять каждую свободную минуту. Потому что наедине с собственными мыслями и одиночеством накатывают депрессия и бессонница. Я могу проплакать всю ночь, проклиная Асланова и весь их мир, в который попала по его вине. И каждый новый день без него я чувствую, как теряю веру. Веру в то, что он жив. В то, что он вернётся ко мне.

В конце декабря мой куратор в центре объявляет о полном выздоровлении и разрешает вернуться домой. Честно говоря, часть меня очень хочет в Петербург. К подругам. Ведь каждый Новый год мы празднуем вместе, а они даже не знают, где я нахожусь. Саид не разрешил выходить на связь ни с кем, кроме него или Натана. Да и я скучаю по родине.

Другая же часть меня трусливо желает отсидеться в безопасности. А лучше — вовсе обрубить все концы и улететь куда-нибудь в Европу. Сменить имя, внешность и забыть всех как страшный сон.

Только удерживает то, что Дамир доверил мне огромное мультимиллионное состояние, и подвести его я не могу. Даже если он всё-таки мёртв, не имею права прятать голову в песок и оставлять всё на самотёк. Удивительно, как травмирующие события в жизни меняют человека. Ради него, ради себя, ради нашего сына обязана выйти, заявить, отстоять и отомстить.

Двадцать девятого декабря я звоню Натану и предупреждаю о своём возвращении. Саида в курс не ставлю. Просто не хочу. Я не знаю, какие он преследует мотивы. Но он Валиев. А значит, мой враг.

Тридцатого декабря прилетаю к себе на историческую родину. Домой. В холодный, пасмурный, как и моё настроение, Петербург. Глубоко вдыхаю морозный воздух и прикрываю глаза, чувствуя, как кружится голова от переизбытка кислорода.

— Вот мы и дома, — шепчу, поглаживая заметно округлившийся животик.

Нам уже целых шесть месяцев. Сын вовсю пинается, показывая недюжинную силу и активность. А я, как никогда раньше, чувствую себя здоровой, бодрой, сильной и готовой противостоять всему миру.

— Выглядишь беременной, — изрекает вместо приветствия один нахальный адвокат, встречая меня возле ленты багажа.

— Да ты капитан очевидность, — фыркаю, закатывая глаза. И глупо улыбаюсь, будто после долгой разлуки встретилась с самым близким человеком. Хотя мы с Натаном виделись всего лишь раз и около пяти раз созванивались.

— Не пугайся сейчас, — склонившись к уху, выдаёт он, и мы выходим из аэропорта.

Не успеваю задать уточняющие вопросы, как десяток мужчин и женщин в тяжёлых куртках, с микрофонами да камерами набрасываются на нас. Натан пытается взять удар на себя, а я немного теряюсь от неожиданности. Кое-как укрыв меня, мужчина доводит до парковки и помогает забраться в свой внедорожник.

— Что это было? — облизнув губы, кошусь в зеркало заднего вида.

— Это, дорогая моя, то, с чем тебе придётся столкнуться в войне с законной женой Асланова, — заявляет Натан и со свистом выезжает на трассу.

Остаток пути мы преодолеваем в молчании. Я утыкаюсь носом в стекло и разглядываю зиму в Петербурге. Улыбаюсь собственным мыслям, когда проезжаем знакомые улочки с уютными ресторанчиками, в которых мы частенько проводили наши свидания с Дамиром. Он жив. Просто сейчас не может подвергать меня опасности и быть рядом. За ним охотятся, а я могу попасть под удар. Как в том домике. Вот такую сказку я себе придумала. Эта сказка поддерживает во мне силу духа и уверенность в завтрашнем дне.

— Это явно не мой район, — замечаю я, когда Натан останавливается возле зеркального и громадного бизнес-центра, принадлежащего Асланову.

— Ты владелица этого здания, дорогая. Так что это точно твой район. И потом, обладатель лишних нулей в банке не может жить на Дыбенко, — снисходительно замечает адвокат.

— И ты туда же, — закатываю глаза, искренне обижаясь за свою личную небольшую жилплощадь. Дамир тоже считал мой район опасным для молодой девушки и почти сразу же предложил съехать куда-нибудь в нормальный ЖК с охраняемой территорией. — Так зачем ты меня сюда привёз? И откуда Динара узнала о моём возвращении? Я ведь только тебе сообщила.

— Ты скрывала? — удивляется Натан, заезжая на подземную парковку. — Неважно, Динара не знает. Во всяком случае, до сегодняшнего утра не знала. А репортёрам информацию подкинул я. Прежде чем ты начнёшь пыхтеть, как закипающий чайник, просто выслушай меня. Никто о тебе не знает, никто не видел тебя. И для всех ты прожжённая мошенница, обманувшая семью. Укравшая их капиталы и, возможно, даже заказавшая Асланова. Именно такие слухи ходят в обществе, и ты прекрасно знаешь, кто именно их распускает. Динара сейчас самая обсуждаемая и любимая обществом безутешная беременная вдова.

— И чего ты добился, показывая меня, выходящую из аэропорта? — закусываю губу и отворачиваюсь. Я ведь знала, что столкнусь с Динарой. Знала и считала, что готова к этому.

— Показал хрупкую, молодую, наивную девчонку с пузом. Без косметики, без брендовой одежды и без украшений. Показал настоящую тебя. Это даст нам небольшую фору, чтобы выявить тех, кто лоялен семье Валиевых, а кто принимает новую политику партии. И да. Советую после знакомства с советом директоров и акционеров отправиться на шоппинг.

— Это ещё зачем? Бренды и украшения мне ни к чему.

— Тебе, может быть, и нет. Но завтра ты празднуешь свой первый Новый год в статусе жены и части семьи Валиевых. Они устраивают благотворительный вечер и празднование Нового года в своём загородном доме, — буднично сообщает Натан и паркуется на свободном месте.

— Я туда точно не поеду. У меня другие планы, — скрещиваю руки на груди и кривлюсь от перспектив. Там меня точно с лестницы спустят или в клетку посадят. А лучше сразу пристрелят, чтоб не мучилась.

— Будешь прятаться, Валиевы почувствуют твою слабость и сожрут с потрохами. Дай им то, что они хотят. Иди прямо в логово зверя и покажи свою силу, — адвокат вещает очень убедительно и выглядит серьёзным. С минуту колеблюсь, смотрю на мужчину, закусив губу. Он не торопит. Будто чувствует мою внутреннюю борьбу.

— Ты пойдёшь со мной? — спрашиваю нерешительно.

— С тобой не пойду, но я буду там, — подмигивает Натан и выскакивает из машины.

Глава 23 Ника