Измена. Я лучше чем она

Что правда, то правда. Но вот так в открытую просить. Что за методы? Кривлю рожу, не нравится мне. Что сам не пойму. То ли наглый проверочный отжим, то ли просто вопрос бесит.

– А тебе нужна?

Подкалываю, потому что принципы жизни его давно мне известны. Почище меня тварь будет. Только вот на Динку он по-другому смотрит. Реально втрескался? Ни за что не поверю, но все поведение давнего друга, какого знаю как самого себя об обратном говорят.

– Да, - одаривает ледяным взглядом.
– Я любить ее буду.

Не врет. Сука... Не врет.

– О, как! Какое благородство. Наливай еще.

Воронов разливает по стопкам пойло по цене российского автоваза и мы, конечно, пьем. Паленка долбанная. Где сраное послевкусие и неземное блаженство?

– Херня, а не коньяк.

Ворон усмехается, но просьбу повторяет. Ублюдский Данко прям, а не прожженный бедбой.

Я давно его знаю. Упертый мужик, если на чем зациклится из-под земли достанет. Столько вместе прошли, что магазин обуви в пути на ногах стерли. Однажды Славич невесту со свадьбы увел. Просто на спор. Ламбу никому проебывать не охота.

– Херня, - соглашается и снова лыбится.

Хорошо, что на огромном балконе сидим и ветер обдувает мою покрасневшую морду. На самой верхотуре реста, где на площадке место только для двоих. Наша нелегальная випка. Когда-то в лихую юность дорожки здесь катали, заряжались и трахали всю ночь напролет девок.

– Помнишь, как тройничок тут с Катькой в юности замутили? Первый!
– накатывает ностальгия.
– Отчаянная девка. Жадная и вечно голодная.

– Да, ужрались потом знатно. Не винти, Давид. Что ответишь?

Наливаю еще и отправляю в горящую глотку. Отдай. Вот так, да?

Странное чувство одолевает меня. Первый порыв выкатить ему фак, но мне давно не двадцать. Засовываю сигарету в рот и выкуриваю в несколько мощных затягов.

– Потерпи, – сиплю и запахиваю пиджак, – она пока мне нужна.

– Сколько? – поворачивается Славка. – Скажи сроки.

– Ох, ты быстрый, – скалюсь и скрываю раздражение за гримасой. – Сам пока не знаю.

– Врешь, Давид. Пиздишь, как Троцкий.

Спокойный голос Ворона бесит пуще прежнего. Разве так бывает, что злюсь на друга просто из-за того, что сам на себя срываюсь прежде всего? Что за каламбур дебильный? И главное почему и отчего это делаю, вот в чем вопрос.

Дину я отпущу рано или поздно, временной предел установлен и согласован, но почему тогда корячусь, как незрелый мужичонка и юлю. Вот это-то и бесит. Херь все. Намахнул коньяку, разосрался с любовницей, вот и причина. Жиза сука. У всех бывают темные деньки.

– Ты ее трахаешь?

Внезапный вопрос вышибает. Мы близки со Славичем, но не настолько чтобы я с ним жену обсуждал. Одно дело, что он в курсе ситуации по бизнесу и заключению брака, но в постель лезть я его не приглашал. Границы должны быть. И да, Завадскую обсуждать можно, она просто мясо, но тут личное.

– Не лезь, Слав. Ни разу не твое дело.

– Ясно. Значит нет.

И насвистывает сидит гандонище. Наклоняюсь и впиваюсь в довольное лицо испытующим взглядом. Он даже радость прикрыть не старается. Щерится во всю белоснежную челюсть еще немного и в пляс пустится.

– Ну думай, что так.

Слава подскакивает и так таращится, будто душу пытается из меня вытащить. Курю. Спокойно смотрю в ответ. Не знаю, что там он разглядывает, но через полминуты отворачивается и облегченно выдыхает. Физиономист недоделанный.

– Давид, ты мой друг, – толкает в плечо, – но ты знаешь, что я всегда честен с тобой. Не обижайся. Если бы ты любил ее, я бы ни-ни. Жена друга табу и все такое. Ситуация другая, сам понимаешь. Она же… – вскакивает и щелкает пальцами. – Мечта. Красивая до дрожи. И ты прости, но мне кажется, что в постели просто львица.

Блядь… Не туда… Просто завались сейчас….

– Слюной не захлебнись, – кожа на моем лице натягивается. Становится хреново физически, просто тошнит от восторга Ворона. – И не закапай тут все.

Потёк, как шлюха на наркоте. Прет не по-детски. Его восторги поперек горла, вмазать бы ему в рожу и пригасить неуёмный пыл. Разошелся, как пьяный под гармошку. Душа рвется и никак не вырвется.

– Ты не понимаешь.

– Чего я не понимаю? – дергаю за рукав. – Сядь. В край охуел, Ворон. Мне с ней еще пару месяцев под одной крышей жить, а ты собрался уже лыжи вострить. Успокойся.

– Последний вопрос. Пригласить Дину смогу куда-нибудь?

Прекрасно. Просто замечательно. Летит к финишу напропалую, забыв о сигнальной ракете. И ничего не мешает ему, да? Вот абсолютно ничего. Не урод ли?

– Хочешь в прессу попасть? И я вместе с вами. Нам никому сейчас нельзя светиться.

– Но ты попадал. И ничего.

– Нигде напрямую не указано, что это мои любовницы. Покажи хоть одно издательство, где есть статья о связях. Не найдешь, не пыжься.

– Я аккуратно. В другой город могу позвать. Организую поездку.

– Да с чего ты взял, что Дина пойдет с тобой?

– А это уже мне предоставь, Давид.

И у друга такая морда довольная и умиротворенная, что понимаю. Этот и правда не отступится. Уломает Дину на раз-два. Она у меня неизбалованная вниманием. Поведется, как миленькая.

Глава 12

– На, тщедушная, глотни запретной газировки, – сует под нос картонный стаканчик с трубочкой Леська. – Может жить веселее станет.

– Отстань, – смеюсь и отталкиваю предложенное.

Что плохого в том, что не пью сладкие приторные напитки. В отличие от той же Олеси, что поглощает пузырящуюся жидкость бутылками и не толстеет зараза.

– Хорошо здесь, правда? – блаженно раскидывается на шезлонге. – Прям райский уголок. А что это твой фиктивный-дефективный так расщедрился?

Пожимая плечами. Я и сама не знаю. Но чтобы привести голову в порядок, согласилась на пару дней уехать с подругой на волшебный оазис. Пришла домой, а чемоданы уже собраны и сверху два билета. На меня и Олеську.

Два дня массажа, скрабов, обертываний и теплой водички. Счастливый уикенд, так сказать.

Я не отказалась. Все лучше, чем гонять мысли одну за другой. Работать мне не положено, так что все время в чудо-браке сидела дома. Зря, конечно. Нужно найти подходящую вакансию и пойти, диплом же есть. Всерьез размышляю, уставившись на бирюзовую гладь. Надоело на одном месте толочься. Да, Боже, я согласна на самую захудалую контору, лишь бы не в стенах дома теперь сидеть.