Измена. Я тебя (не) прощу

– Мы с баб Настей тут останемся, - Иван вытирает с щеки кровь, не пойму свою или этого придурка, - А ты мчи с девчонкой. Я попробую вертолет найти, но... на это могут потребоваться деньги. Я не уверен, что медицина катастроф свой даст.

– Деньги не проблема. Ищи, - Обнимаю Лину, она стонет. Укладываю ее на заднее сидение.

Иван вяжет Артура, бабушка новой волной ругается матом так, что я даже в мужской компании такого не слышал.

– Господи, дай мне успеть, - шепчу в пространство. Я с Мирозданием почти на вы. Мне всегда казалось, что я сам всего достиг, грыз землю, рыл все своими руками. А сейчас ...

Давлю изо всех сил на газ, машина ревет, рвется с места.

– Лина, ты как? Мы едем в больницу.

– Болит живот. Я думала, вы не успеете, я думала, он меня убьет, - говорит тихо, еле слышно.

Доезжаем до этого фельдшерского пункта.

– Нужна помощь, срочно, -- кричу, вытаскивая Линку из машины.

– Что у вас случилось?
– в дверях появляется женщина в белом халате.
– Проходите скорее.

– Девушка беременная, ее избил муж, - кратко рассказываю историю.

– Вы?

Замечаю, что на руках ссадины, костяшки в крови.

– Нет, я ее знакомый.

Заношу Лину вовнутрь, женщина что-то спрашивает у нее, щупает живот.

– Вы ее ко мне, зачем привезли, ее в город надо.

– Так до города еще ехать и ехать. Вдруг что-то серьезное.

– Конечно, серьезно. Есть подозрение, что ребенка скинет. А чем я ей тут помогу? У меня таблетки от давления, от головы. Кровоостанавливающий укол сделала. Пусть десять минут полежит. И едьте, что есть мочи. А скорую вызову, пусть она вам навстречу поедет. Глядишь, чудо будет.

Глава 39. Капулетти и Монтекки

– Олег, я с вертолетом договорился, они к больничке летят. Врач на борту. Девчонка как?

– Какой-то укол ей сделали, говорят, надо узи, - никогда не думал, что меньше чем, в сотни километров от города в больничке может не быть чего-то сверх нужного.

– Так, пусть делают! Или ты денег зажал, - слышу в голосе издевку.

– Тут чуть больше, чем вагончик. Врач говорит, что у него только таблетки от головы, живота и давления, - почти в слово пересказываю наш разговор.

– Хреново. Ну ждите, за нами скоро патруль приедет. Хотя я б его лучше в лесочке прикопал, чтобы меньше возни было. Если поможешь...
– Иван куда-то отвлекся.

– Закопать?
– что-то свело в горле, начал кашлять.
– Ты серьезно?

– Я имею виду, если твои адвокаты, очень полезные люди подключатся к делу, что Чернышову не отвертеться. Иначе в суде будет доказано, что девчонка сама на кулак налетела.

– А, конечно! Я этой твари не дам ходить по земле. Надо его матери позвонить, сказать, что придурка ее поймали, раньше чем он... Кажется, я слышу вертолет.

Быстро загружаем Линку, через десять минут уже в больнице. У входа нас встречает бригада с каталкой. Я думал, такое только в кино показывают.

Надо бы кого-то из родственников Линки предупредить, только если отцу звонить?

– Вы супруг?
– подходит женщина в халате. Лицо строгое, сосредоточенное.

– Я ее друг, - может, надо было сказать, что муж? Скажет она мне теперь что-нибудь?

– Хорошо, друг. Смотрите, шансы сохранить ребенка минимальны. Мы делаем, что возможно, все в руках сами знаете кого. Остается ждать и надеяться. Мы предложили девочке альтернативы, молодая еще, а здесь последствия могут быть разные. Она отказалась.

На телефоне высвечивается неподписанный номер.

– Скажите, ради Бога, что вы успели, - женщина рыдает. Начинаю понимать, что это Линина свекровь.

– Лина в больнице, которая на Азоревича. Шанс сохранить ребенка минимальный. Артура везут в отделение полиции. Спасибо, что вы позвонили. Он бы ее убил.

– Надеюсь, вы не посадите моего мальчика?
– вот так вопрос, конечно, посажу. И сделаю так, чтобы его отправили туда, где вечная зима.

– Не хочу вам врать. Я пока не знаю, что будет дальше, нужны показания Лины. Я не юрист, не могу спрогнозировать всю ответственность.

– Мы приедем. Только никому не говорите, что это я вам позвонила. Об этом никто не должен знать. Никогда!

Она отключает звонок. Чудеса. Сразу звоню своему юристу, чтобы запросили в службе связи звонки, чтобы не дали их удалить. Они нам еще в суде понадобятся.

По коридору бежит девушка, очень похожа на Лину, только чуть крупнее и как будто бы старше.

– Вы Олег?
– останавливается у скамейки. Не дождавшись ответа, она кидается мне на плечи, начинает рыдать.

За ней подходит парень, наверное, мне ровесник, может, немного старше.

– Сева, - протягивает руку.

– Это вы нашу девочку из этого ада вызволили?
– девушка садится на корточки и ревет.
– Зачем она от нас ушла, могла бы с нами жить. И ничего бы не случилось.

– Алин, не надо ее хоронить. Очапается, - Сева помогает ей пересесть на скамейку.

– Ее жизни ничего не угрожает. Спасают ребенка, - говорю куда-то в воздух.

Сидим, в каждый думает о чем-то о своем.

– Это Линкина кровь?
– сестра показывает на пятна на рубашке и рукавах.

– Ее мужа.

– Капулетти и Монтекки пожаловали, - Сева кивает на коридор.

Белецкие и Чернышовы в полном составе. Отцы с наглыми лицами, властелины жизни. Видно, что вчера бухали, а сегодня еще не чувствуют себя свежими.

Свекровь прячет глаза. Мать Лины останавливается, потом подходит и обнимает меня.

– Ты спас нашу девочку, - хороша актриса.

Белецкий протягивает руку, не спешу ее пожимать. Не понимаю, как вести себя в этой ситуации. Устраивать скандал в больнице, чтобы нас выгнали - не хочу. Молчать - не могу, все внутри переворачивается и лезет наружу. По морде бы всем дать, но точно не в этих стенах.

– Наш сын к какой плате?
– Чернышов смотрит на меня быком. Но говорит уважительно.
– С ним все нормально, ты несильно его покалечил?

– Чуть сильнее, чем ваши “гримеры”. Жить будет.

– В какой он палате?
– переспрашивает, понизив голос.

– На нарах где-то. Его паршивая шкура меня не интересует.

– Ну и где эти твари, кому в рожу плюнуть?
– громом раздается по коридору. Бабушка Настя, вся пыльная, грязная, тоже чуть в крови, видимо, об Артура вымазалась.