Измена.ru

— Да нет. Я спокойная и дружелюбная, — подмигивает она. — Просто привыкла свое выгрызать зубами.

— Вау… — снисходительно качаю головой. — У нас в детдоме на такое говорили: «как бы без зубов не остаться».

— Да, кстати. Слышала вашу историю. Рома рассказывал…

Задержав дыхание, стараюсь не показать вида, что меня задевают ее слова.

— Мне жаль, что у вас так все вышло. Пойду собираться, а ты можешь воспользоваться моей гримеркой.

— Зачем? — округляю глаза.

— Разве ты не будешь переодеваться?

Быстро окидываю взглядом свое платье шоколадного оттенка. Оно, конечно, не суперпарадно-выходное, но до этого момента мне казалось вполне модным. Особенно вырезы на талии.

— Нет. Я не буду переодеваться.

— Ох, — Ильяна прикрывает рот. — Прости, пожалуйста. Как-то неудобно вышло. Ладно, пойду.

Улыбку на ее лице я вижу даже через затылок.

Ярость внутри закипает так, что вот-вот крышку сорвет. Несусь к бару и дергаю за руку ничего не понимающего мужа:

— Давай уйдем отсюда, — настаиваю.

— Что случилось?

— Она. Мне. Не нравится.

— Ильяна тебе что-то сказала? — хмурится Рома.

— Нет… но…

— Тогда соберись, Наташ, — он злится. — И не мешай мне работать.

Глава 15. Наташа

На разогреве у Ильяны выступает группа девчонок лет двадцати. Молоденькие, полураздетые. Кожа одной из них практически полностью забита татуировками. Я не ханжа, но не совсем понимаю, как «тюремная» мода вдруг стала проявлением самовыражения и смогла настолько пробраться в нашу жизнь, что красивая девушка сделала со своим прекрасным телом вот это? Что она будет думать о своем поступке через пять лет? Через десять? Через двадцать?

Отвернувшись от сцены, изучаю наряды присутствующих гостей. Сегодняшним балом правят блестки, стразы и латекс. Конечно, мое платье выглядит так, будто я банковский клерк.

— Или нормальный человек, — улыбнувшись и пригубив бокал шампанского, шепчу.

Не всем ведь в ванной с глиттером купаться перед выходом из дома? Это просто не для меня.

— Как дела? — спрашивает Настя, возвращаясь откуда-то из-за сцены.

— Нормально.

— Вы что, с Березовским поругались?

— С чего вдруг?

— Оба как на иголках.

— Я нормальная.

На инстинктах тут же стараюсь найти мужа глазами. Рома стоит в центре зала с бокалом шампанского в руке. Судя по тому, как его сжимает и как отстукивает ритм кроссовкой, нервничает и злится. Наши непримиримые взгляды сталкиваются, и я поспешно отвожу свой, заправляя прядь волос за ухо.

На просьбу «не мешать ему работать», я вспылила и ответила, что «я бы и рада, только вот он сам меня сюда притащил». Тут же пожалела, конечно, но было уже поздно.

Задрав подбородок, игнорирую то, как реагирует мое тело на пристальное внимание мужа. Знаю, что, если бы не толпа, Рома давно бы подошел и помирился. Он чисто физически не может находиться со мной в ссоре.

— О, начинается, — кивает Настя на сцену.

Заметив, как они с Арчи переглядываются, концентрируюсь на белоснежном экране.

Песня Ильяны не отличается особенной мелодией или смыслом. Вполне в тренде — что-то про неразделенную любовь и то, что мужчина обязательно, пожалев, будет рвать волосы на голове. Сама же певица в видеоролике угнетенной вовсе не выглядит. Я насчитываю четыре совершенно разных образа: от бледной обнаженки якобы без макияжа до женщины-вамп в узком черном платье с красной помадой на губах.

Понимаю, что явно пытаюсь включить критическое мышление, хотя по всем канонам вижу — клип сделан просто выше всяких похвал. Картинка яркая, живая. Ильяна смотрится органично.

Вздохнув, приканчиваю шампанское в бокале и решаю, что на сегодня с алкоголем хватит.

Когда клип подходит к концу, хозяйка вечера под бурные овации поднимается на сцену. Поправив расшитую жемчугом кружевную накидку в пол, она широко улыбается и обращается к залу:

— Дорогие мои! Любимые! Самые лучшие! Я так счастлива сегодня. Боже… — зажав ладонью рот, она качает головой и часто моргает. — Я благодарна каждому из вас, кто пришел сегодня, чтобы поздравить меня с важным событием. Вы — мои самые близкие и родные. Спасибо!..

Отставив бокал на столик, зажимаю сумку подмышкой и аплодирую.

Ильяна одним жестом сбрасывает накидку, и по залу проносится восторженный вскрик.

— Офигенная фигура, — восхищается Настя.

Я, пожав плечами, изучаю едва прикрытые тканью округлые бедра, тонкую талию и подозрительно идеальные полушария груди. Особое внимание привлекает облако волос медного цвета, обрамляющее миловидное лицо.

Правда все это очарование пропадает, когда звезда открывает рот.

Боже. Ну кто ей сказал, что надо пренебречь фонограммой?

Озираюсь, чтобы отметить реакцию публики на отсутствие голоса у выступающей, но все вполне от души продолжают хлопать. Рома, отвернувшись от сцены, что-то втирает Арчи.

— Пойдем в туалет сходим, Наташ? — просит Настя, хватая меня за локоть. — Там у них с замком что-то. Постой со мной, пожалуйста.

— Пошли, конечно.

Лавируя между танцующими и распивающими алкоголь компаниями из гостей, мы подходим к двери с надписью «Только для персонала». За ней ярко освещенный узкий коридор.

Прислонившись к стене, думаю о том, что после презентации нам с Ромой надо как-то спокойно все обсудить. Разобраться в ситуации. Я должна выложить ему все свои страхи и то, что подсказывает мне интуиция. Он всегда меня слушал. Послушает и сейчас.

Музыка в зале стихает.

Я, кинув короткий взгляд на туалетную комнату, решаю посмотреть, что происходит на сцене. Преодолев три метра, распахиваю дверь и… замираю.

В ушах взрывы бабахают.

Я вижу, как мой муж направляется к Ильяне с внушительным… нет, с неприлично огромным букетом высоких алых роз. Чуть покрасневшее от выступления лицо расплывается в милой улыбке. Приняв цветы, девушка совершает шутливый жест: прикрывается ими и прислоняется всем телом к Роме, имитируя поцелуй.

Или не имитируя, черт возьми?

Что здесь вообще происходит?

Березовский откланивается и быстро спускается со сцены по ступеням. Заметив меня, резко останавливается и хмурится. Зажмурившись, бабахаю дверью и бегу по коридору куда глаза глядят. Услышав стук за спиной, скрываюсь в первой ближайшей комнате.

Судя по всего гримерке.

— Куда ты втопила? — слышу за спиной.

— Отвали, — всхлипываю, промакивая слезы кончиками пальцев.

— Что ты сказала?

— Я сказала от-ва-ли, Березовский. Иди дальше, дари цветы этой рыжей.