Измена

— Давно… — опустив голову, падает словно в замедленной съемке передо мной на колени. — Прости меня, Дэвид… Я не хотела, чтобы ты все узнал таким образом! Я не хотела делать тебе больно! Прости, прости, прости… Умоляю! — сила сказанных ею слов, которые раньше заставляли идти дальше и никогда не останавливаться, сейчас ощущаются так, словно жизнь закончена. Окончательно. Бесповоротно.

— Но все же сделала. Будь счастлива, Джозефин Коулман, — процедил слова, не выражая больше ни единой эмоции в голосе, а затем громко хлопнул дверью, скрываясь за бушующим ливнем, что сопровождает мой гнев, жалость, обиду, неприязнь, отказ, веру. Он неистово засасывает в свой мрак и очерняет все то, чем дорожил, что любил, берег, чего искренне хотел и добивался. А еще… что так скоротечно потерял.

Вот и все! Вот она моя реальность! Мне сейчас настолько стало все безразлично. Все равно. В душе так пусто, так вязко и противно, а сердце продолжает ныть, изнывать, обливаться кровяным кипятком, напоминая, что я до сих пор живой.

Больно… Слишком больно…

В тот день, когда мы поклялись друг другу в вечной любви, я ведь жил ради нее и сына нашего. Жил и боготворил каждый миг, секунду, минуту, каждый день, проведенный вместе с ними. Что теперь?

Ее любовь стала пустым словом? А моя?

Что делать с моими чувствами? Кому теперь нужна моя любовь?

ГЛАВА 32

АВТОР

Сворачивая в один из самых оживленных районов западного Бостона, а именно на Олстон-Брайтон, пропитанный энергетикой богемной, модной и бурной жизни, Джозефин Кэмпбелл, не спеша, приближалась к дому человека, в ком сейчас нуждалась, пожалуй, как никогда еще в своей жизни.

Остановившись у дома с номером четыреста шестьдесят три, блондинка притормозила, собираясь с мыслями. Разговор предстоял долгий. Слишком серьезный… Неожиданно на телефон девушки пришло смс-уведомление.

«Я буду ждать тебя у себя в квартире! Завтра! Прошу, не избегай меня…»

— Найди уже себе… — недоговорив вслух того, о чем подумала, Джозефин молча отключила телефон, решив оставить напоследок все разборки со своим любовником. В конце концов ей все равно рано или поздно предстояло бы кое-что с ним прояснить и убедиться, что зеленоглазый хмурый парень никак не причастен к тому, что Дэвид пострадал из-за них таким беспощадным образом.

Увидев рядом с домом черный Мерседес, девушка предположила, что Хлоя не одна.

— Черт! Идти или не идти? — огласила вслух собственные мысли. — А вдруг там Майкл… — постояв некоторое время, девушка все же решила сдвинуться с места, приближаясь к дому.

Сделав медленный шаг на ступеньку, Джозефин отчетливо услышала истошный крик и рыдания, что всполошили ее голову от страха, а внутренности заставили сжаться до дикого тугого узла, который вот-вот и разорвет все внутренности. Во рту резко пересохло. Стал слышен грохот мебели, как будто упал шкафчик, из которого посыпалась посуда, разбиваясь на множество мелких осколков.

— Не-е-е-ет! — самый знакомый и родной голос подруги блондинка узнала бы из сотни тысяч других. Под завывающий от надрыва боли и ужаса голос Джозефин вмиг преодолела все ступеньки и резко ухватилась за ручку двери, которая оказалась открыта, своей трясущейся ладонью.

Вторгнувшись в чужой дом, Джозефин намертво приросла к месту, опираясь спиной о стенку и еле удерживая собственное туловище на ватных ногах. Сумка и все ее содержимое выпало из рук, приземлившись с грохотом на плитку коридора. Воздух был заряжен слишком напряженным воздухом. Тело девушки покрылось испариной. Глаза были широко раскрыты, навыкате, а рот слегка приоткрыт от увиденного.

Сердце у нее вот-вот выпрыгнет из грудной клетки, а душа давно уже ушла в пятки, но вместе с тем каждую нервную клеточку, орган, да все тело поглотила адская, пронизывающая, нестерпимая и неконтролируемая ярость.

Хлоя сидела на полу с опухшим от слез, разбитым и слегка окровавленным лицом, держась ладошкой за щеку, будто только начав приходить в сознание. Одежда на ней была порвана в некоторых местах, а тело колотило от накатившей истерики, боли и непонимания… Как он мог ударить женщину?

Устремив свой взгляд вперед, Джозефин заметила схватившегося за волосы и нервно их отдергивающего у корней Майкла. Молодой человек мерил комнату нетерпеливыми шагами. Он даже не заметил нежданную, только что прибывшую гостью, настолько был поглощен своей болью и предательством, как ему казалось, любимой женщины.

— Ты… Да ты такая же дрянь, как и все вокруг, — громко кричал мужчина, нервно жестикулируя руками. — Думала, я не узнаю о том, что ты трахалась с моим братом? Он все мне рассказал! Не упустил ни единой подробности! Даже то, что ты просила его не раскрывать всей правды мне. Ладно, сначала ты не знала о нашем родстве. Но как только мы переспали и вскрылись карты… Ты снова продолжала с ним спать! Без зазрения совести! Она у тебя вообще есть? С кем еще ты крутила роман на стороне, а? Сколько мужиков прошло через твою постель после того, как мы начали встречаться и после того, как я сделал тебе предложение руки и сердца? Да ты… Ты хоть понимаешь, что я полюбил тебя и хотел разделить с тобой свою кровать, дом, жизнь? Ты… Конченая. Тварь. Шлюха! Ты недостойна меня! — взревел молодой человек, пиная рядом стоящий столик, попутно переворачивая на пол все окружающие его предметы и прожигая Хлою Дастин своим безумным и разъяренным взглядом.

Что мог он сейчас испытывать? Конечно же, его легкие были перетянуты невидимыми жгутами обиды, боли и предательства, а нахлынувшие ощущения тем самым сдавили всей своей шокирующей и такой горькой правдой тело, не позволяя сделать полноценный вдох. Однако, мнение общества его волновало куда больше собственных чувств. Ведь это слишком позорно быть настолько униженным. И кем? Девушкой?

Как его — успешного, молодого, влиятельного и красивого бизнесмена, растоптала и унизила эта никчемная блондинка? Он убедился сейчас раз и навсегда в том, что женщинам нельзя доверять ни в коем случае, ибо все они, на основе его умозаключения, наделены лишь одним талантом — предательством, ложью и неверностью.

— Майкл! Да послушай ты, — прохрипела убитая горем блондинка.

— Не произноси мое имя, сучка, своим поганым ртом! — голос мужчины не выражал ничего, кроме ненависти, что пробирала и саму Джозефин до костей.

Блондинка, увидев, как он вновь направил свой путь к Хлое, подскочила как ошпаренная, готовая броситься на амбразуру.

— Не смей, урод! — прорычала на него голубоглазая девушка, смерив мужчину уничижительным взором, силой сжимая хрупкие девичьи кулаки.

— О-о-о, — мужчина удостоил ее своим вниманием, окинув свирепым взглядом пришедшую гостью. — Зачем ты защищаешь ее? Или ты такая же… такая же шлюха, как она? — он не успел и ухмыльнуться, а Джозефин переварить в голове столь мерзкие слова, как на удивление обоих, Хлоя Дастин запустила в мужчину стеклянную вазу, которая попала точно в цель, разбиваясь о голову мерзавца на осколки.

Мужчина слегка пошатнулся, но это и требовалось сидевшей на полу обессиленной девушке. Время. Время, чтобы встать и нанести мужчине ответный удар, срикошетить обидными словами и тем самым отвести от себя нападки, направив их на него самого.

— Шлюха? Слушай сюда, ублюдок ты конченый! — словно по возрастающей, ее надорванный и неживой голос принял несколько незнакомые всем присутствующим обертона, заставляя каждого замереть на месте. — Да что ты знаешь обо мне, а? Ни хрена! — взревела девушка, опираясь рукой о диван, удерживая тем самым свое слегка пошатывающееся и трясущееся от истерики тело. — Ты прав лишь в одном, Майкл. Действительно, прав. Я спала с твои братом и знала о вашем родстве. И не только с ним, кстати! Я спала сразу с тремя мужчинами… даже будучи уже в отношениях с тобой. Да! Мне абсолютно наплевать на твои чувства, ясно? Мне и сейчас не стыдно нисколечко о содеянном! Мне плевать и на других! Нет дела до переживаний ваших! И никогда не было! Хватит с меня этого! Просто хватит… Начувствовалась, напереживалась, налюбилась и натерпелась я с избытком. Довольно! Хочешь знать, почему? Почему я так с тобой поступила? Ох, милый, прости, но жизнь такая сложная штука. Такая вот несправедливая. Иногда вынуждает тебя мстить. Хотя я на минуту даже, представляешь, задумалась, что возможно, только лишь возможно, я смогу тебя полюбить и когда-нибудь быть счастливой, наконец-то. Ты сам все испортил. Кретин!