Изменить все (Свое отражение)

Марра сделала вид, что не заметила настроения собеседницы:

– Что произошло тогда?

– Такая же девочка. Никому не нужная, когда-то брошенная матерью. Сначала она помогла мне, потом я взяла ее к себе, если можно так сказать. Я хотела получить кое что для себя, и получила… но успела немного привязаться. Ее убили.

– Быть может, это второй шанс?

– Нет. Слишком много народу мечтает уничтожить меня, - «Стоит уйти сейчас» - Думаешь, меня и правда зовут Ифигения? О нет, это имя девушки, на моих глазах принесенной в жертву богине Диане.

Жрица удивленно посмотрела на Каллисто: наверняка снова видит какой-то смысл.

– Сколько крови на твоем клинке?

– Я не убивала людей, ведь Геката против человеческих жертв, - Марра улыбнулась. – Этим клинком я перерезаю пуповину младенцам. Почему ты спросила?

Каллисто усмехнулась:

– Значит, не убивала? Мое оружие унесло сотни жизней, и где по-твоему были ваши боги? Десятки городов были разрушены моим войском. Деревни я давно перестала считать. Как думаешь, мне можно доверить ребенка?

Марра опустила глаза:

– Зачем тебе это?

– Поверь, мне нравится убивать. И я даже удивлена, что ты до сих пор жива.

– А ты и не сможешь убить меня. Не здесь, - Марра засмеялась.

– Какая уверенность! – иронично заметила Каллисто, бросив кинжал в одну из ив: отлично заточенное оружие вошло в дерево почти на половину острия.

Марра снова засмеялась, достала кинжал из дерева и оглядела его:

– Сколько, говоришь, на нем крови? – она спокойно вернула оружие Каллисто. – Видишь, я совсем не боюсь тебя. Так что представься уже, хватит играть в прятки.

– Каллисто. Тебе о чем-то говорит мое имя.

Марра задумчиво кивнула:

– Более чем говорит. Странно, что ты спокойно находишься здесь. Но, видимо, на то есть воля богов. Я не стану переубеждать тебя. И, раз уж вы просили приют, можете оставаться. Тебе ведь не хочется встретиться с Королевой воинов?

– Королева воинов не раз отправляла меня в царство Аида, так что и это уже не так страшно. Я всегда возвращалась.

Казалось, Марра совсем запуталась:

– Царство Аида. Ифигения… все это очень странно, тем более для такой убийцы, как ты. Мне надо подумать, - жрица хотела удалиться в храм, но в последний момент оглянулась: - Да, кстати, оставайтесь пока здесь. И лучше не говори никому своего настоящего имени.

***

Каллисто снова осталась одна.

«Чертовы жрицы, чертов город! Что вообще я тут забыла?» - она снова и снова придирчиво осматривала свое оружие: вскоре оно может пригодиться. «Зачем мне эта девчонка? Так нет же, я застряла тут с ней».

Каллисто заметила не горящий факел на стене. Казалось бы, не горит – и пусть себе висит, но сейчас ее раздражала даже такая мелочь.

– Зажгись! – прошептала она, но факел не отреагировал. – Ах так? Ну ладно…

Девушка подошла к факелу вплотную, коснулась его рукой, и снова применила свои силы: опять неудача.

– Что за…

Сзади тонко залаяла собака. Девушка обернулась:

– Ты что, смеешься? Мерзкая шавка! – хотела было замахнуться на щенка, но не смогла поднять руку.

«Что за…» - Каллисто вышла за ворота храма, посмотрела на ближайшее дерево:

– Гори!

Дерево вспыхнуло.

«Ну вот, все хорошо. Я еще кое-что умею. Просто с храмом что-то не так» - подумала Каллисто, глядя на свои руки.

Почему-то захотелось снова вернуться в храм, поговорить с Маррой, попрощаться с Деей. «Я вижу ее в последний раз, и точка! После вернусь в Элладу, соберу новую армию и убью Зену!».

Вернувшись в храм, Каллисто снова подошла к статуе: может, отсюда и взяли китайцы идею о многорукой богине? Но девушки-то явно три…

Каллисто коснулась руки одной из девушек.

– Что такое? – поинтересовалась подошедшая жрица. На девушке было длинное платье, ассоциировавшееся с платьями для домашних женщин, не знавших войны и оружия. Но за поясом у девушки Каллисто заметила кинжал.

– Кто другие две? – спросила Каллисто.

Жрица улыбнулась:

– А, это ты странница, пришедшая с Деей? Я уж было приняла тебя за ведьму. Тебя, правда, зовут Ифигения?

– Обычно меня не зовут, - отмахнулась Каллисто. – А как обращаться к тебе? И с каких пор домохозяйки носят оружие?

Жрица засмеялась:

– Я мать. Вторая ступень. Еще шаг – и стану ведьмой, - «С каким уважением они тут относятся к ведьмам!» - А зовут меня Филис.

– Кошка что ли? – Каллисто невольно улыбнулась.

– Да, кошка среди собак. Многие Эллины удивляются. Тебя еще интересует статуя? – Каллисто пожала плечами. – Это Геката со своими сестрами, Селеной и Дианой. Есть еще Артемида, но ее не принято изображать в таких статуях. Селена несет добро, Диана- наказание, а Геката как-бы устанавливает равновесие. Хотя я не совсем понимаю, зачем она назвала их сестрами…

– Сестер не выбирают.

Филис покачала головой:

– Ты совсем ничего не знаешь? Геката единственная выжившая дочь титанов. Зевс сделал ее богиней, быть может, потому, что чувствовал вину перед ней. Артемида – ее двоюродная сестра. А все остальные – лишь названные.

«Последняя из рода титанов? Да ей пришлось похуже, чем мне» - отметила Каллисто.

– Иффи, ты снова здесь? Я тебя потеряла! – Марра подошла к ней. – Филис, оставишь нас наедине?

– Конечно, дорогая, - Филис бесшумно удалилась.

Марра села у подножия статуи и жестом пригласила Каллисто сесть рядом.

– Служба переносится на берег возле рощи Ареса. Многовато жриц в этом году.

– И что?

– Не понимаешь? Вам придется там присутствовать, хотя бы для твоей же безопасности, - Каллисто усмехнулась – Ну да, или безопасности окружающих. Но я настаиваю. Скроешь лицо под плащом, и веди себя тихо, прошу! После вы сможете удалиться…

– Я пойду одна. Зачем мне эта малолетка?

– Дело твое. Да, и еще… не поджигай больше деревья, ладно? У тебя есть какие-то божественные силы, но не стоит злить сильных мира сего, - Марра с уважением взглянула на статую, и удалилась.

Каллисто закрыла глаза и прислонилась к каменной стене.

Что-то изменилось за последние два дня. Последние пол года ей казалось, что ее мир рухнул окончательно. Хотелось только крови, крови и еще крови. Даже воинам было не так интересно с ней: больше никаких колкостей, стервозных шуточек…

А в этом городе было удивительно спокойно. Пугающее, давящее спокойствие наполняло ее, гася на корню короткие вспышки гнева. Тот парень на рынке – разве был у него шанс уйти живым? А Габриэль? Столько раз пытаться убить эту выскочку, и упустить такой момент! Ах да, ее смерть ничего не изменит…