Изменяющий судьбы

~ Поза отрицания, - вспомнил я психологию.
– Кроме того, Анко вся напряженная и сидит словно на иголках и эмоции у нее только негативные. Плохо.

Разговор не вязался, она смотрела в окно и иногда морщилась, а я даже обратиться не знал как, "ты, вы". В больнице я избегал обращений, так что сейчас было намного сложнее. И кажется, ее это дико раздражало. В итоге я плюнул на приличия и спросил в лоб:

– Как мне обращаться...

– По имени, - не дождавшись, выпалила она, обиженно поджав губы.
– Мы вместе больше трех лет!

– Но я этого не помню, - осторожно напомнил.

Митараши дернулась, как от пощечины, и ее пальцы так сильно сжали рукава на предплечьях, что ткань жалобно скрипнула.

~ Минное поле, а я без металлоискателя, ~ уныло подумалось мне.

И именно этот момент выбрал официант, чтобы принести ее счет и мой заказ. Пока парень телился, я просто забрал у него бумажки и заплатил за Анко. Официант оказался неловким и опрокинул мне на руки соусницу, когда решал, у кого же брать деньги.

– Лучше счет принесите, - остановил я поток извинений, - ничего больше я заказывать не буду.

Застирав рукав, я вернулся и застал такую картину: Анко выставляла на поднос другого официанта бутылочки из-под саке, которые до этого прятала на сиденье, а я делал вид, что их не вижу.

– Что?
– с вызовом спросила Митараши.
– Я имею полное право пить. Ты трахаешься с кем попало!

Это заявление меня так поразило, что я, подергивая глазом, ляпнул:

– Оставим вопрос связи "саке и секса". Что значит: " трахаешься с кем попало"?!

– Миюри!

– Одногруппница в госпитале и девушка Кито - слегка преувеличил я, забирая из ее рук токкури.
– Хватит. Ты уже пьяна!

Поджав губы, лилововолосая фыркнула и снова сложила руки на груди, заметно пошатнувшись.

Подавив порыв встать и уйти, я молча стал жевать. Не пропадать же добру, к тому же я проголодался, за весь день во рту ничего кроме воды и прозрачных магазинных бутербродов, не было, потому что забыл свой завтрак дома.

Чашка для соевого соуса, которую разлил официант, была полной и луж на столе не осталось, но руки все равно липли к столешнице, раздражая еще больше.

Острый соус обжигал небо и язык до слез и потому я не сразу понял, что глаза слезятся и чихать хочется не из-за него. У меня снова случился приступ аллергии. Последнее, что я запомнил - острая боль в желудке, я только успел повернуться, меня вывернуло прямо на перегородку, а потом темнота.

Поначалу я подумал, что очнулся в реальности, но это было не так, небо выдало внутренний мир с потрохами своими серо-черными разводами. К тому же странно было очнуться посреди пустой улицы днем, когда до этого я был в кафе полном людей.

По абсолютно пустой улице шла Анко, маневрируя, точно вокруг нее толпа.

– Ирука, - схватила она меня за руку, - идем.

Без моего участия тело вырвало кисть, напугав растерявшуюся девушку.

Улица за один миг преобразилась в глухой тупичок.

– Хватит, - слышу я свой голос, - мне... нам нужно отдохнуть друг от друга.

Слушая ее робкие возражения, я отчетливо понимал, что Ируке она надоела. Девушка, по его мнению, отнимала слишком много времени, которое он мог потратить только на себя. Например: почитать книгу с чашечкой кофе или тупо поспать. Эгоистичные радости холостяка, которым угрожает чересчур любвеобильная девка с грязной кровью, которая, к тому же, о ужас, хотела стать ему женой.

– Сам ты грязный!

Крикнув это, я будто выпал из оболочки, которая мешала мне двигаться. Фигуры продолжили разыгрывать сценку, но я теперь смотрел со стороны, а не изнутри. Но слышать мысли Умино не перестал. Снова он начал ныть, как и при разговоре с Морио, что с Анко он попусту тратит время, а мог бы найти себе девушку из хорошей семьи и заняться восстановлением клана, сбросив на воображаемую бедняжку все домашние дела и будущих спиногрызов.

То есть все это затевалось только ради галочки и общественного мнения. О том, что на детей и жену придется тратить время, деньги и силы, у "гения" клана Умино даже мыслей не возникало. Они будто должны были быть сами по себе.

Что-то подобное я встречал в реальности, это была странная семья.

Однажды, мы с другом попали к ним в гости. Тихо, оглядываясь и прислушиваясь к шагам нас привели в гостиную в которой был паршивый ремонт, но зато был телевизор и крутой видик, который мог записывать. Неслыханное богатство по тем временам, но все это за стеклянными дверями и закрыто на навесной замок. Среди кассет не было ни одного мультика, только новенькие коробки с боевиками и порнухой. Но больше всего меня тогда поразило, что у того пацана не было игрушек, две подаренные ему во дворе машинки - не в счет. Его мелкая сестричка от них уже через день ничего не оставила. Сильно потом мне объяснили, что их отец был махровым эгоистом, а семью содержала его жена. В общем, мутная и некрасивая история.

________

Бунко - "Образованный ребенок"яп.

3 глава. Все и сразу.

Очнулся я, в реальности, в больнице с капельницей в вене. Стоило только нажать на кнопку вызова персонала, как в палату влетел Кито и с порога спросил, знаю ли я его.

Ничего не понимая, ответил "да", а он заругал меня за безответственность, как маленького.

– Опять супа с любимым аллергеном поесть решил?- съехидничал Кито.
– Мы тебя еле откачали! Анафилактический шок - это не шутки!

– Скорее всего, в кафе заказ перепутали, - глотая горькие слюни, отдающие желчью, сказал я.

Ирьенин потер лицо рукой, будто я сморозил несусветную глупость.

– Мне зачитать историю болезни или сам прочтешь?

Я пожал плечами и протянул руку, поморщившись от тупой боли в голове.

– Антидоты... Промывали желудок... Едва не наступила клиническая смерть?
– посмотрел я поверх планшета на Кито. Данные в бумагах мне показались странными. Что-то было неправильным... Но вот что, до меня пока не доходило, возможно - из-за тумана в кружащейся голове.

Мне было паршиво, но я еще тешил себя надеждой, что могу сам доползти до дома. Несмотря на дикую слабость, мне казалось, что парочки стимуляторов хватило бы для этого путешествия, а там своя комната, чистенькая просторная постелька с перьевыми подушками и мягоньким одеялом - настоящий покой и здоровый сон. А не это пыточное приспособление, которое по недоразумению называется койкой и подушка-блин! Ни разу еще не выспался на них нормально.

– Ага! Опять!
– язвительно воскликнул ирьенин, напугав меня.