Измученные смутой времени

— Обрез был в руках Купченко или Купца. Он приставил его к моей голове, и мне показалось, что это одноствольное, курковое ружье шестнадцатого калибра.

— Какова была длина ствола?

— Не скажу точно, наверное, сантиметров двадцать пять.

— Это точно был обрез, а не муляж какой-нибудь?

— Это точно был обрез. Я изымал ранее похожий, держал в руках. Тоже был курковый.

— Отдельно боеприпасы к нему не заметили?

— Нет, патронов я не видел.

— Ладно, на этом пока закончим беседу, — подытожил разговор сотрудник госбезопасности. — Я вот о чем попрошу вас: вы подробно, поминутно опишете всю вашу роль при проведении оперативного внедрения в преступную группу, при этом не упустите ни одну мельчайшую деталь. На это вам дается ровно сутки, завтра в это же время я зайду к Сергею Петровичу за вашим отчетом.

Когда комитетчик покинул кабинет Жукова, сыщик обратился к последнему:

— Сергей Петрович, к чему все это? Мы в чем-то провинились?

— Скандал поднимается нешуточный, — объяснил начальник уголовного розыска. — Над нашим министром сгущаются тучи. Комитетчики нашли такие нарушения, которые наличествовали в функционировании изолятора временного содержания Нерюнгри, что волосы дыбом встают. Оказывается, там все покупалось и продавалось, арестованным заносились наркотики и другие запрещенные препараты и вещи. Сейчас идет сбор материалов, и дело будет рассматриваться в Москве на совместном совещании МВД и КГБ, где, скорее всего, нашего министра снимут с должности. Вот почему КГБ требует от тебя отчета.

— А что будет с Анисимовым? Он же руководитель операции.

— Да ничего ни с ним, ни с тобой не будет, — махнул рукой Жуков. — Вы действовали правильно, ликвидировали банду, выявили предателя, раскрыли два убийства. Комитетчикам положено все это проверить, так что пусть проверяют. Поэтому успокойся и напиши свой отчет, а завтра занесешь его мне пораньше, чтобы и я, на всякий случай, ознакомился с ним.

Выйдя от начальника, Седов позвонил Артеменко в Нерюнгри. Когда тот поднял трубку, сыщик спросил:

— Где Анисимов?

— Здесь. Дать трубку?

— Пожалуйста.

Услышав рассказ опера о том, что комитетчики интересуются разработкой Бугра, Анисимов поворчал:

— Чекисты нас тут тоже тягают: откуда обрез, зачем обрез, можно ли было предотвратить передачу его угонщикам. Короче — дурдом, но ничего, прорвемся. А ты-то как? Пристроился к своим убойникам?

— Да, Леонид Иосифович, уже два дня пребываю в новой ипостаси. Работа интересная, нравится.

— Погоди, погоди, скоро перестанешь появляться дома, тогда и скажешь, интересна ли она, — засмеялся Анисимов.

— А я уже два дня не был дома.

— Вот, вот, то ли еще будет! Ладно, не переживай, а напиши подробный отчет о командировке, там нечему стыдиться, все сделано на «отлично», можно сказать, по учебнику об оперативно-разыскной деятельности.

2

Седов всю ночь корпел над текстом отчета о разработке, где он выступил в качестве внедряемого штатного сотрудника милиции в преступную среду.

Закончив под утро поместившееся на пяти листах описание своих похождений в стане врагов, он в задумчивости походил по комнате, достал шестой лист бумаги и добавил свое видение произошедшему:

«Считаю, что предотвратить передачу преступникам обреза охотничьего ружья в изолятор временного содержания арестованных и задержанных мы не могли. К тому времени у нас не было оперативной информации о готовящемся угоне воздушного судна, мы проводили свою разработку, не связанную с этим захватом самолета. Если мы, увидев обрез, сразу приступили бы к его изъятию, то поставили бы под угрозу реализацию операции в целом, в итоге не были бы выявлены хищения из вагонов, убийства двух людей, не было бы произведено совместное с КГБ изобличение предателя, затесавшегося в рядах милиции. Каждый должен делать свое дело. Ответственность за угон самолета полностью лежит на руководстве отдела милиции и, в частности, на сотрудниках, отвечающих за деятельность изолятора».

Утром он положил рапорт на стол перед Жуковым, тот прочитав, довольно хмыкнул и заметил:

— Хорошо написано, особенно последний абзац. Действительно, вашей вины тут нет, пусть отвечает руководство Нерюнгринского отдела милиции. Плохо, что они потянут за собой и министра.

Министром внутренних дел был генерал Балуев, гражданский человек, по партийной линии назначенный руководить беспокойным ведомством. Оперативный состав относился к нему хорошо, поскольку тот не вмешивался в их дела, и, зная, насколько тяжело нести бремя борьбы с организованной преступностью, старался помочь им в первую очередь.

Положив рапорт в папку, Жуков приказал:

— Все твои заняты, поэтому поручаю выехать на место происшествия. Дежурный только что сообщил, что недалеко от кафе «Катюша» в канаве обнаружен труп. Посмотри — криминальный он или нет. Если не криминальный, то собери материалы для отказа в возбуждении уголовного дела.

— А если криминальный? — спросил опер.

— Тогда придется раскрывать преступление, — улыбнулся руководитель. — Давай привыкай уже к новой должности — ты сейчас опер-убойник.

— Понял, — улыбнулся в ответ сыщик. — Разрешите идти?

— На труп выедет следователь прокураты, ты познакомься с ним и выполняй его поручения, при этом проявляй оперативную смекалку, — напутствовал его руководитель. — Также сходи в морг на вскрытие тела и заведи знакомства с судебными медиками. Отныне эти два специалиста будут твоими постоянными спутниками в расследовании убийств.

Дородный мужчина сорока лет в добротном костюме лежал в канаве недалеко от кафе «Катюша». Судебный медик, обшарив карманы на одежде трупа, обнаружил партийный билет и протянул его следователю прокуратуры, и тот вычитал фамилию владельца документа:

— Дорохов Станислав Сергеевич, сорок девятого года рождения.

Перевернув труп навзничь, судебный медик произнес, обращаясь к присутствующим:

— Имеется гематома в лобной и теменной областях головы.

Далее, осмотрев полностью тело и не обнаружив на его поверхности других повреждений и ранений, эксперт обратился к прокурору:

— Кроме гематомы головы, явных следов повреждения на теле не наблюдается. Причина смерти не установлена, более подробно — после вскрытия трупа.

Откуда-то появился участковый инспектор милиции, и следователь поручил ему доставить тело в морг, в затем обратился к Седову:

— Установи до конца личность трупа и переговори с родными. Узнай: когда он ушел из дома, где был, злоупотребляет ли алкоголем, кто у него в друзьях… Короче, выясни всю подноготную этого гражданина.

Узнав в паспортном столе место жительства Дорохова, который, оказывается, жил недалеко от кафе «Катюша», сыщик направился по указанному адресу.

Дом оказался каменным девятиэтажным. Дверь открыла женщина сорока лет, которая беспокойным взглядом оглядела прибывшего и спросила: