Изнанка Прекрасного

– Давай тоже к нам! – позвал конопатую Тим, и Натаха его шуточно стала топить.

Малышка вяло улыбнулась и кивнула, тяжело выдыхая. Стесняется, определенно. Еще и все уставились на нее в ожидании. Она остановила взгляд на мне, закусила губу, а потом потянула медленно футболку вверх.

– Ниху-у-уя-я-я ж себе, – медленно и ошалело выдал Мерч.

Я был тоже в ахуе...

Все подвисли, откровенно рассматривая мою, МОЮ, мать его, девушку. И там было на что смотреть, черт возьми!

Я даже не знаю, что мне больше нравилос: ее охренительный пресс, в котором отчётливо прорисовывался каждый кубик, идеальные косые мышцы, украшающие ее талию, грудь в черном лифе, или, блять… татуировка.

Татуировка у Бэмби? Еще и такая…

Конопатая неуверенно стянула с себя шорты, оставаясь в одном купальнике.

«У тебя появиться слишком много вопросов», – вспомнил я ее слова в универе, когда предлагал все это.

Много вопросов? У меня дохуя вопросов!

А еще я как никогда захотел стать этой самой татуировкой – змеей. Хвост твари находился аккурат между небольших грудей, потом по ребрам она сползала за спину конопатой, огибая и выруливая уже внизу живота над ее трусиками, спускаясь и делая еще один винт по ее бедру.

Обвила, как лиана. Сверху вниз.

– Бро, да у нее пресс круче, чем у тебя! – пошутил Тим, брызнув на меня водой, и только это помогло отойти мне от шока.

– Бэмби, зачетная татушка, – выдал Вольный, у которого пол тела было в татуировках.

– Достаточно посредственная, – попыталась подцепить Ника мелкую, но ничего не вышло. Все были под впечатлением.

Конопатая направилась к лестнице, ведущей в бассейн, и поплыла ко мне.

– Я же говорила, что это плохая идея, – выдохнула.

Сейчас, когда она хоть немного спрятала свое охрененное тело под водой, я смог начать дышать.

Ребята у меня супер умные, скажу я. Пока мы были в углу с Бэмби, они бесились на другом конце бассейна, словно понимали, что лучше сейчас к нам не соваться.

– Ты когда-нибудь перестанешь меня удивлять? – спросил у нее, вылупившись, как баран на новые ворота. – Или у тебя еще целый шкаф сюрпризов?

– Парочка еще точно есть, – как-то грустно сказала она, перебирая ногами под водой. Я был намного выше нее и спокойно стоял на своих двух, ей же было не достать до дна, поэтому вообще не думая о последствиях и абсолютно не контролируя себя, потянул к ней руки.

Святые небеса, спаси и сохрани…

Вцепился как коршун в это тоненькое, но сука, очень спортивное и натренированное тело, почувствовав, как она обвивает меня своими ногами и прижимается промежностью к животу.

Меня сейчас инфаркт хватит!

Я обхватил ее бедра обеими руками и зафиксировал на себе так, что бы ее задница не дотрагивалась до моего стоящего колом члена. Сейчас, когда мы были почти абсолютно голые, меня затрясло с такой силой, что помутнело в глазах. Так хуево мне было только один раз в жизни, когда я схлопотал травму голени на одной из тренировок. Тогда в глазах все заискрило от боли и меня повело. Сейчас мое состояние было очень похожим, только адские страдания мне причиняло мое перевозбуждение. И это было нихера не смешно. Это было больно. Больно в яйцах.

– Ты готовишься к фитнесс-бикини?– хрипло спросил у нее после того, как она опустила свои ладони мне на плечи. От моей нервной лихорадки даже вибрация по воде пошла.

– Нет, конечно.

– Тогда я даже не знаю, каким спортом можно заниматься, что бы иметь такое тело, – сейчас, стоя с ней в этой позе, я хотел нажать на стоп и зависнуть в этом моменте. Навсегда.

Даже не смотря на адскую боль в яйцах, я все же рискнул и чуть опустил ее ниже, стояком упираясь ей между ног. Хер непроизвольно дернулся, и она расширила свои глаза от изумления.

Знала бы ты, маленькая, как мне сейчас хуево от того, что очень хорошо.

Я держался из последних сил.

– Четырнадцать лет я занималась спортивной гимнастикой, так что с детства поддерживать спортивную форму не составляет труда.

– Занималась? – уточнил я. – А сейчас нет?

– Я бросила почти сразу после школы, – этот новый виток откровений помогал мне концентрироваться на ее лице, а не на том, что мой член упирался ей в киску, а руки сжимали ее шикарный зад.

– Почему?

– Перегорела, – пожала она плечами. – Поняла, что не хочу двигаться в этом направлении. И как бы смешно не звучало, но восемнадцать лет – уже приговор для такого вида спорта, – согласиться с ней не мог. Наслышан, что туда приводят чуть ли не в три, а карьеру многие к двадцати уже заканчивают.

– Какой твой основной снаряд был?

– Брусья.

– Тогда понятно, откуда у тебя такие сильные и красивые руки, – в воде она была совсем невесомой, и я оторвал одну руку от ее упругого орешка и повел вдоль плеча, по ключице, при этом жадно пялясь на ее грудь, а потом и на шею. Ладонь непроизвольно обхватила ее за затылок, вынуждая смотреть на меня. И она смотрела. Не отводя глаз.

И нас разделяли чертовы сантиметры. Я тяжело дышал ей в губы и безумно хотел поцеловать.

– Ты когда-нибудь расскажешь, чем сейчас занимаешься?

– Невозможно скрываться вечно, рано или поздно ты все равно узнаешь, – ушла от прямого ответа. Снова.

Конечно, узнаю.

Девочка-загадка. Как же это бесило.

– Как думаешь, продается детская паранджа? – спросил у нее, а она недоуменно ответила:

– Конечно, в некоторых мусульманских странах девочки носят ее с детства, а в других – когда начинается цикл.

– А на eBay ее купить можно?

– На eBay можно купить все, а тебе зачем?

– Это не для меня, – не выдержал я, прижимая ее к себе еще ближе, чувствуя, как сердце готово разорваться в хлам, – а тебе. Бэмби, я даже не знаю, что было контрольным в голову – твое тело или татуировка. Ты смерти моей хочешь? – прошептал, притягивая ее ладонью за затылок.

Я знаю, сейчас не время и не место, но я больше не могу. Не могу и не хочу скрывать, как сильно ее хочу.

– Стас… – жалобно проскулила она, почти касаясь моих губ.