Изнанка

В общем, я от данной ситуации официально отклонялся: например, Рейнары, положим, предъявляют свинтусам претензию. И, теоретически, говорят: так и так, вы потравили подло, чуть нас не подставив непричастных нас, почтенного видома Михайло Потапыча, ну и Тортиллу, совсем непричастную, тоже потравили. То есть, фактически вмешивают меня в конфликт родов. А разграничивая «области нападения и ответственности», я выводил свою морду из этой шебуршни. Понятно, что, возможно, мне Боричей реально придётся вырезать к чертям, но именно как «роду Потапыч», независимо и по делу.

Может, и стоило бы «подмазаться», но проблем из этого вылезет как бы не побольше, чем от Боричей. Я всеми силами стараюсь сохранить нейтральность, хотя бы внешнюю — в общем, нахрен в качестве потерпевшего входить в группу «обиженные Боричами».

— Вина же ваша передо мной, — продолжал я, потому что извинениями подзадолбали, — на ваше усмотрение. Не твоё, уважаемая Нариха, а рода Рейнар, так что хорош извиняться уже. Аппетит не испортите, но подавиться же могу!

В общем, пожрал, да и выдвинулся в Золотой. Несмотря на возможные неприятности с Боричами — довольный. Да и с Младой Разич и, косвенно, Лашем отношения испортиться могут — но не критично. Кроме того, выбирая между «отношениями» и дохлым Барисулом — мне как-то дохлый социопат милее, уж не знаю с чего.

«Да не дёргайся, шебуршень», — вышел на связь Потап. — «Сам же думал, что лисы трепаться о тебе не будут. А черепахи вообще не трепливые».

— Это понятно, но Радз…

«Промолчит эта змея мохнатая, кунья», — отрезал Потап. — «У него одна девчонка осталась, а ты ей помогаешь, он это понимает. И ссорить её с тобой он не будет. Ну сам подумай — про этого засранца молчал-молчал, а тут ябедничать будет», — фыркнул топтыгин.

Последнее было именно так: я про отравителя помнил, ну и через Лису, а один раз сам с Милой разговаривал. И нет, Радз про своего второго медиума молчал, даже не отвечал Миле «жив или мёртв». Так что, скорее всего, даже рыжая со своей подружкой отношения не испортит.

В общем, порадовался решённой проблеме — а гадил точно этот засранец, и мне, и Младе. Квадрасек парочку неприятных моментов ликвидировал, ну и, как и я, был практически уверен что они — не 'глупая случайность.

И выкинул к чертям этого дохлого социопата из головы: у меня, вообще-то, дело. И пусть оно, по результатам моей экспедиции, вполне решаемое — это ни черта не значит, что не надо думать. Потому что решение надо предложить такое, чтобы согласились обе стороны, а это работа. И…

— Потап, а у меня морда скоро зарастёт? — поинтересовался я, потому что в прикидках и рассуждениях добрался до окрестности Золотого.

И если горло восстановилось, то нижняя челюсть — ни черта. Язык уже был, но размахивать им не было никакого желания, почему-то. А огненная плоть в качестве протеза, опять же хрен знает почему, напрягала.

«Нет!» — глумился в ответ вредный топтыгин. — «Сил — ма-а-ало! С этого засранца дерьма больше, чем сил вышло. Так что завтра или послезавтра — отрастёт. Ну а пока или с огненной мордой ходи, или прикрой её чем-то».

— Хм, прикрыть — это идея, — признал я.

Потому что огонь, из которой мое неосознанное в паре с куском жаба воссоздавали плоть, был не вполне огнём. Как я понимаю — некоей «огненной энергией», принимающий вид и функции плоти, с этим прекрасно справляющейся. И не горячей, точнее горячей, но не более полусотни градусов. То есть платок на мордас или полумаску нацепить можно…

«Хрен тебе, а не полумаска», — бурчал Потап. — «Пока морду не отрастишь — чтоб был беролаком! А то жопа отрастёт вместо морды!» — устрашил он меня мыслеобразом меня с упомянутым аксессуаром на пол-лица.

Тогда тряпка, без вариантов: маска на беролачью морду, тем более на пол беролачьей морды не полезет.

— А я от оборота на несколько суток не того? — уточнил я, соображая из шейного платка намордник.

«Не „того“. Силой я поделюсь, а что сам устанешь — так сам от охоты бегал, шебуршень ленивый!»

— Гад мохнатый! — печалился я.

«Да!» — ликовала мохнатая задница.

В общем, с замотанной мордой ввалился в Золотой. К счастью (для собственной психики и здоровья), стражники под паранджу мне не лезли — хватило и видомской фигульки, да и морда я в Золотом небезызвестная. Не только мордой.

Добрался до Услуги и тут же был пойман рыжей, явно с претензией на тему «где изволил всю ночь гулять этот Потапыч, когда я изволила вернуться с сексшопных рудников?!» Особой комичности добавляло то, что будучи правильной подругой, Лиса сначала предпочитала потрахаться сексом, а уже потом, размякшего и довольного, в мозг.

Вообще, возможно, тут крылось некое лисье коварство, чёрт знает. Но со мной не работало, подобную очередность действий я только приветствовал. Ну а что подруга время от времени пытается устроить «разбор полётов» — так этих «разборов полётов» у живых человеков, живущих вместе, не может не быть. Если их нет — то живёшь или с искусственной женщиной, или с фаллоимитатором. Да и это неточно: не проверял, но подозреваю, что разборки можно устроить и с этими аксессуарами.

Веселье же заключалось в том, что рыжая со своими коварными (и вполне меня устраивающими) планами хищно накинулась на моё почтенство с порога. И, естественно, потянулась к парандже почтенного видома.

— Ой, — констатировала она, опуская матерческую маску.

— Ага, — радостно прогудел я, вполне сносно освоив мастерство «огненного динамика».

— А это…

— Незначительный момент, связан с делом, — ответил героический я.

— А надолго? Или…

— День, может два. И в обороте мне надо постоянно быть.

— И вот как?! — с обидой топнула она ногой, обвинительно смотря на меня.

— Медленно и печально, — мудро ответил я.

— Но ты… но как-то…

— Так можно тряпку оставить. Или подушкой морду закрыть, — мысленно веселился я.

— Да?

— Да!

— Пойдём тогда, — деловито ухватила меня за лапу рыжая.

В итоге я получил уникальный опыт общения телами с подушкой на морде. Повторять — желания не возникало, да и неприличный ржач постоянно прорывался, хорошо, что, как контуженный и израненный, я валялся и ни хрена не делал.