Изнасилование

– И давно он уже с ней встречается? – так-так-так. Вытягиваем максимум информации. Планируем месть дальше.

– Около года, - ДонУн налил чай и расположился поудобнее. Ему явно нравилось беседовать вечерами, по-семейному. Восполняет загубленное детство – любит её безумно, мы даже смеялись над ним поначалу.

Убрать его любимую. Первая маниакальная мысль, которая всплыла в воспаленном от ненависти мозгу. Нет, невинных людей я трогать не собираюсь. Значит, либо воздействие напрямую на него, либо через неё, но не причиняя ей особого вреда. Пункт два. Я вспоминала «ту самую» ночь и приходила к тому, что ХенЩик был одним из самых адекватных и трезвых. Просто поддался влиянию и ринулся туда же, куда и все, по молодости, по глупости. Значит, может меня узнать и вспомнить так же, как Йесон. Чего мне совсем было не надо. Стоит ли избегать встреч с ним? А если не попадаться на глаза, то как осуществлять бяки? Я услышала, что ДонУн мне что-то говорит и стряхнула с себя наваждение.

– Что?

– Я говорю, ты доела, вымыть тарелку? – да, ко всем бедам, я ещё убеждалась, что он хозяйственный, чистоплотный и аккуратный, и весь наполированный блеск вокруг его рук дело. Я подала ему посуду, и он зашумел водой в раковине. Я вернулась к тактике и стратегии.

Как расположить капканы? С какого фланга зайти? Когда начинать действовать? Я жалела, что нигде никогда не обучалась военному искусству. Оно бы мне ой как помогло! Что бы такого сделать, чтобы укрепить позиции? Я вообразила себя главнокомандующим армии, а за мной целый народ, который я должна защищать. Какая ответственность! Как такие люди справляются? Я за себя-то одну тряслась, будучи в ответе лишь перед самой собой. Мои мысли были сброшены легким поцелуем в плечо. ДонУн, ну кто так делает? Я так тщательно расставляла шахматы, а он подошел и одним взмахом руки их сбросил на пол.

– Я всё убрал, - шепнул он на ухо.

– Молодец, - я поднялась – тогда, пора готовиться ко сну.

Я думала, что мой намек прозвучал четко и ясно, как «всем спасибо, все свободны», но он развернул меня на себя и обнял.

– Это был чудесный вечер, я бы не хотел его заканчивать, - как скромно, как просяще! А где же «я её раздуплю» и тому подобное? Я специально окунала себя в то дерьмо, что случилось, чтобы разъяриться, ополчиться против него.

– Тогда продолжим в следующий раз, - тонко выводила я течение разговора в нужное русло. ДонУн либо принял это за кокетство, либо не хотел вообще слышать отказа, поэтому поцеловал меня, лишая меня возможности ездить ему по ушам и придумывать отговорки. Целуя, он осторожно провел рукой от талии вверх, по спине, к лопаткам, притянул меня чуть сильнее. Я всё ещё шаманила в иллюзорный бубен, чтобы тошнота вернулась, но поцелуй опять был приятным. Движения языка плавными, не столько страстными, сколько трепетными, настойчивыми, и в то же время умоляющими.

– Я хочу остаться, пожалуйста, - у другой, конечно, сердце бы сжалось от его тона. Я открыла глаза, думая, что сейчас вот увижу то щенячье личико, на которое я забрела в гостиничный номер, но передо мной стоял взрослый парень, влюбленный мужчина, который не играл и не притворялся, а лишь просил того, чего жаждал всем существом.

– Ещё слишком рано, - провела я ладонью по его волосам, считая, что это достаточный аргумент. Но он на это подхватил меня на руки. Я ахнула.

– Не бойся, я всё понимаю, - ДонУн облизнул губы, пересохшие от волнения – ты думаешь, что я затащу тебя в постель, и что-то изменится, но это не так! Мне это важно, всё, что между нами происходит. Я дорожу каждым мгновением. Возможно, я не умею красиво говорить и делать, но, поверь, я не хочу тебя обидеть ни в коем случае. Просто я хочу, чтобы наши отношения дошли до того, после чего я буду точно знать, что ты моя. Знать тебя всю, иметь возможность почувствовать тебя ещё ближе, лучше. В конце концов, доставить тебе удовольствие. Разве тебе этого не хочется?

Складно он всё толковал. Просто-таки исполнитель женских желаний во плоти. Вообще их сегодня поперло, удовлетворителей этих, как грибы после дождя. Правду говорят, что пасмурная погода возбуждает мужчин.

– Пожалуйста, поставь меня, - пресекла я эти поползновения, пока не поздно.

– Ты не доверяешь мне? – сузил глаза он, выполнив то, что я попросила сделать – Почему?

– Ну, расстанемся вот, и будешь рассказывать всяким БоМи, какая я плохая в постели, - неловко засмеялась я, пытаясь, как обычно, юморить в каверзные моменты.

– Блин, ну я же шутил! Ну, кому я что расскажу?! – ДонУн схватился за голову, запустив пальцы в волосы. А вдруг ЧунСу скажешь, что я бревно, которое укачало при кроватной тряске и его вырвало? Ты же не поймешь, что это от тебя – что ж теперь, ты всю жизнь мне будешь это припоминать и никогда не доверишься?!

– А если никогда, что, бросишь меня? – пошла я напролом. Я должна была знать, любовь это или желание секса, потому что если это последнее, то какой уже толк удерживать его? Если в нем нет чувств, то изначальный план мести никуда не годен, выбрасывается и на передовую ставится запасной. Отыметь вибратором и кастрировать. Да, не слишком-то у меня хорошо с фантазией.

ДонУн, тяжело задышав, хватая ртом воздух, потряс рукой где-то между нами и, метнувшись в одну сторону, потом в другую, схватил джинсовую куртку со спинки стула и выбежал прочь, хлопнув входной дверью. Я застыла, опустив руки по швам. Вот так-так. Доигралась. А если он не вернется? Не позвонит? Кажется, я его не на шутку обидела. После его словоизлияния, которое напоминало признание в любви, но не совсем, я не знала, что думать.

Я подошла к полюбившемуся мне окну во всю стену, чего не делала при ДонУне, помня о его заблуждении о моей боязни высоты. Ночной город переливался огнями. Жаль, что не было хотя бы форточки. Хотелось услышать звуки улицы. После вчерашней ванны, принятой Сеулом, шумы разносились особенно остро и далеко. Единственное, чего не хватало квартире, так это балкона. Я нуждалась в послегрозовой атмосфере, насыщенной озоном. Кто не любил жарким летом глотнуть этого невоспроизводимого запаха мокрого асфальта, пыльной влаги и чистого кислорода? Я минут тридцать стояла у окна пока не поняла, что могу выйти на улицу и пройтись. Гениально! Стоило так долго до этого доходить? Я посмотрела на время. Близилось к часу ночи. Йесон совсем обо мне забыл, неблагодарный. Как же без него-то? Вдруг усну и мне приснится что-то хорошее, а не его морда.

Я быстро облачилась в светло-серый спортивный костюм, натянула кроссовки и вышла в подъезд, позвякивая ключами. Заперев все замки, я вызвала лифт. Я чувствовала себя уставшей, и в то же время не готовой пойти лечь спать со всем, что сегодня пережила, что узнала. Испорченные несуществующие отношения с ЧунСу, приблизившийся к расплате ХенЩик, бывшая жена Йесона. Ссора с ДонУном. Много, чересчур много для меня одной.

Спустившись на первый этаж, я кивнула сменившемуся охраннику, натянула капюшон олимпийки на голову и вышла на улицу. Наконец-то! Я вдохнула полные легкие, до упора. Где бы тут можно было посидеть? Или лучше пройтись? Нет, пройтись сил не осталось. Я вгляделась вдаль и, под светом желтого фонаря, приметила лавочку во дворе через дорогу. Я шагнула прямо и тут же передо мной выехала машина, резко затормозив. Я испугалась и отшатнулась, наспех соображая, что происходит. Меня чуть не сшиб черный внедорожник. Знакомо. Окно плавно опустилось под действием автоматического механизма, и я увидела за рулем Йесона.

– И куда же чешет среди ночи это сумасшедшее создание? – стучал он пальцами по обручу руля – Догонять ДонУна?

Я поозиралась по сторонам, как преступница, пойманная накануне преступления.

– Да-да, он уехал. На машине. Так что тебе на своих двоих будет трудновато, подбросить?

– Я просто прогуляться вышла, - засунув руки в карманы, я перетаптывалась с ноги на ногу.

– После полуночи? Одна? – Йесон откинул голову на сиденье, помассировав двумя пальцами переносицу, как делают после долгого ношения очков или недосыпа – И после этого женщины обвиняют в изнасиловании мужчин? Ну, ты ещё грудь голую выстави, и тогда иди наверняка.