Изнасилование
Шрифт:
– Страшно? – Йесон проницательно обозрел моё состояние – Не будешь впредь выкидывать таких номеров. Я же сказал тебе, что использую сейчас единственное касание, которое ты мне задолжала, значит, больше тебя трогать не буду. Ты можешь расслабиться. Мы просто поговорим.
Странно, но я поверила. Вообще почему-то я стала ему верить, и это пугало больше, чем его поведение. Я не должна принимать его обещания за чистую монету! Но я очутилась в машине и мы, молча, добрались до жилого комплекса, где в напряженной тишине, поднялись на предпоследний этаж и вошли в сдаваемую мне бесплатно квартиру. Уже разуваясь и делая шаг вглубь помещения,
Я обернулась и воззрилась на Йесона, стоявшего спиной к двери, держащего руки в карманах одного из своих черных костюмов.
– Ну, хорошо, - подняла я руки вверх, как под дулом пистолета – сдаюсь! Я узнала о твоей бывшей жене и захотела с ней поговорить. Да, о тебе, а не о птичках и моде грядущего сезона.
– Если тебе так хочется узнать обо мне больше, для этого есть более действенные методы, - сквозь прищур смотрел он, едва закинув голову назад. Мафия, не меньше – что именно тебя так интересует?
– Да ничего! – нагло и бессмысленно соврала я – Сдался ты мне!
– Не даёт покоя моё тело, да? – неуловимо начал улыбаться он.
– Нет.
– Если на нем что-то страшное, отталкивающее, гадкое. Как считаешь?
– Не хочу знать об этом, - отвернула лицо я в бок, потому что иначе смотрела на его рубашку, застегнутую под самую шею.
– Шрамы, следы пыток и издевательств. Ты надеялась, что бывшая жена всё обо мне знает и раскроет перед тобой мои карты? – он улыбнулся уже откровенно.
– Резон в этом есть. Жены обычно видят супругов голыми. Хотя на счет тебя я сомневаюсь.
– Предлагаю игру, - Йесон вытащил из кошелька монетку, убрав бумажник обратно во внутренний карман пиджака – Назови число, не бойся.
– Одиннадцать, - передернула я плечами. Что ещё на этот раз?
– Орел или решка? – продемонстрировал он мне на вытянутой руке обе стороны.
– Пусть будет решка, орел же у нас ты, - я не понимала, к чему это всё идет – а в чем, собственно, суть игры? На что играем?
– На раздевание, - я вспыхнула, уставившись в его глаза – мы оба хотим раздеть друг друга, а трогать ты нам друг друга не позволяешь. Значит, раздеваемся сами. Но просто раздеваться это пошло и скучно. Не пикантности, не остроты. Поэтому раздевается тот, кто проигрывает.
– Эй, я не буду перед тобой раздеваться! – воспротивилась я.
– А ты так сразу поверила в неудачу? – Йесон ухмыльнулся – Всего одиннадцать подбросов. Кто больше успеет оголиться, тот порадует второго. Заметь, есть вариант не раздеться вообще. Честно?
Я посмотрела на него внимательнее: пиджак, галстук, рубашка, ремень, брюки, два носка, трусы (должны быть). Вспомнила, что на мне: босые ноги, шорты, майка, бюстгальтер и трусики. Какие-то изначально неравные шансы. Кто меня дернул назвать «одиннадцать»?
– Нет, не честно!
Йесон подошел ко мне и двумя пальцами протянул монетку. Я подставила ладонь, и он её туда бросил, тут же отступив на шаг назад.
– Бросай сама,
я не мухлюю, - он ждал, слегка раскачиваясь с пятки на носок – у тебя не будет другого выхода, как посмотреть на меня обнаженного, не пообещав мне за это секс. Подумай.– Хочу заметить, - вертя золотистый кружочек меж пальцев, мялась я – что при четырех орлах и семи решках, мы будем два голых идиота посреди зала.
– Это будет божественный расклад, - разомлел от воображаемой картины Йесон – при таком, воистину знаковом, совпадении, предлагаю сразу же бросаться на пол и совокупляться.
– Вот на это даже не рассчитывай, - я занесла руку – ты точно сдержишься и не кинешься на меня, если я буду перед тобой нагая?
– Если уж я сегодня ночью сдержался, можешь быть уверена…
– Я бросаю! – прервала я его сладкие воспоминания, в которые, я уже не знала, хочу ли вникать. А вдруг он меня лапал через одежду, пока я дрыхла?
Монетка подлетела в воздух и я, поймав её, прижала к тыльной стороне ладони. Сделав глубокий вдох, я убрала верхнюю руку и посмотрела. Йесон тоже подошел, чтобы видеть, что выпадает. Орел.
– Прошу, - мужчина сомкнул руки замком на уровне пряжки и, смеясь глазами, смотрел на меня. Естественно, первым на очереди был верх и я, обреченно покачав головой, скинула футболку, бросив её на диван. Нужно было продолжать дальше.
Вторая попытка. Тот же самый жест. Решка. Я благодарно выдохнула, показав Йесону «мою» сторону. Он с железным спокойствием ослабил галстук и, когда он достаточно расширился, снял его через голову, швырнув в сторону кухни.
Я подбросила в третий раз. Во мне просыпался азарт. Кожу щекотало возбуждение и неподдельное желание раздеть Йесона. Я убрала ладонь. Снова решка. Я расплылась в улыбке. Мне начинало нравиться. Зачем-то облизнувшись, я наблюдала, как Йесон опускает пиджак к своим ногам. И всё это было молча, элегантно. Двое взрослых людей играют во взрослые игры. Это было волнующе, чувственно и сексуально.
Четвертый раз огорошил меня орлом. Я злилась, как когда проигрываешь в покер. Но винить было некого. Раздающей была я, поэтому делала судьбу своими руками. Я стянула шорты, оставшись в нижнем белье. Я не поняла, у Йесона всегда такое лицо, или я проморгала, когда оно сменило выражение? Я чувствовала себя пирожным на витрине кондитерской.
– Может, прекратим? – робко попросила я.
– Если выпадет решка, то я снимаю рубашку, - заманчиво напомнил мужчина. Черт, я думала, он будет оттягивать момент и дразниться, снимая по одному носку, но он делал крупную ставку.
– Ладно, только если так, - поддалась я, жаждая порвать у него на груди пуговицы и удовлетворить свой нездоровый интерес. Дрожащими руками, я подкинула монетку и, поймав её пятый раз, поспешила узнать результат. Орел – Вот дерьмо!
– Не ругайся, моя девочка, - Йесон причмокнул губами. Специально, или сорвалось? – Се ля ви.
– Всё, я не хочу играть дальше! – заныла я, понимая, что очередь снимать лифчик. Ну не трусы же?
– Игру имеет право останавливать только выигрывающий, - напомнил законы жизни мужчина – а им пока со счетом два против трех являюсь я. Снимай, не тяни. Твоя медлительность заводит больше, чем если бы ты уже разделась полностью.