Израиль без обрезания. Роман-путеводитель

– Мне было интересно!

– А если бы подстрелили нечаянно?

– Да кто бы говорил! – скорчила я страшную рожу. – А правда, что друзы – эзотерическая мусульманская секта? Я вчера в Интернете прочитала.

– И да, и нет. Они когда-то отпочковались от исмаилитов, хотя этого никогда не признают. Говорят, у них есть сокровенные знания, возможно, переданные еще Гермесом Трисмегистом. Большинство друзских молитв – неписаные, они их изустно передают. Никто и никогда не узнает сокровенных тайн друзов! Отец Али – один из самых уважаемых ныне живущих муахиддун, он людей насквозь видит. У него несколько учеников. Но сколько бы я ни стремился узнать подробней об их учении – молчат, черти. Правда, отец Али обещал мне резкую перемену в судьбе примерно в это время. Может, она и приключилась. Увидим!

– А правда, что эзотерик и мистик Блаватская действительно писала про друзов? Мне Назима сказала…

– Какие продвинутые друзские детишки пошли! – удивился Шломо. – Да, слышал я тоже такое. Блаватская говорила, что они – одна из самых мистических сект, кто никому не раскрывает свои эзотерические тайны. Она, если мне память не изменяет, называла друзов наследниками Белого Братства… Они действительно хранят в строгой тайне свои мистические знания! В наших краях вообще этническо-религиозный состав пестрый. Тут еще поблизости веселые люди есть – черкесы. С ними тоже история довольно темная.

– А откуда в Израиле черкесы? – изумилась я.

– Дела давно минувших дней. Деревня Кфар-Кама, что в двенадцати километрах от Нацарета, основана еще в 1876 году. Тогда в Палестину через Турцию бежали черкесы-мусульмане после присоединения к Российской империи Северного Кавказа. Большинство черкесов, кстати, осело в Турции. Но некоторые и до нас добрались, и до Иордании. Там они вообще служат в личной гвардии короля, причем носят свою национальную одежду!

– И много черкесов в Израиле?

– Не так много, как друзов, конечно, в Кфар-Каме их примерно три тысячи человек, да еще тысяча в Рахании, в Верхней Галилее. Но, заметь, все говорят на черкесском, пишут кириллицей и свято чтут национальные традиции, хотя уже больше сотни лет прошло! Если к ним приехать, они обязательно расскажут, что история их народа насчитывает более пяти тысяч лет, связана с хазарами. Черкесы нормально уживаются и с евреями, и с арабами. У них тоже свои мистические откровения, отличные от традиционных мусульманских. Они не верят в загробную жизнь, зато верят в параллельные миры, куда человек уходит после смерти, продолжая существование. То есть он и не умирает вроде бы вовсе, а просто начинает другое существование.

– А они как-то включены в израильскую жизнь или существуют обособленно?

– После войны за независимость они совершенно лояльны Израилю. Занимаются сельским хозяйством, служат в армии и полиции, налоги платят. Правда, совершают намазы и хаджи в Мекку, берегут свои кинжалы как зеницу ока. Но это их право.

– Стоило съездить в Израиль, чтобы понять, что тут живут не только евреи и арабы! Я о других и понятия не имела! – воскликнула я. – Ой, а это что за строение за колючей проволокой на перекрестке? Тоже какая-то военная база?

– Ничего подобного! Это обычная тюрьма.

– Прямо так, посреди дороги? – изумилась я.

– У нас обычаи британской пенитенциарной системы. Тюрьмы строятся в людных местах, чтобы напоминать всем о необходимости соблюдения закона. В этой тюрьме, в частности, содержатся кухонные бойцы, а есть тюрьмы, уходящие на много этажей вниз, под землю. Там сидят арабские террористы.

Дорога до Мертвого моря – удивительная! Особенно по пустыне. Пару раз мы делали остановки, чтобы поснимать, один раз – чтобы перекусить. Это было какое-то бедуинское или арабское кафе.

Шломо попросил мясо.

– Это белое мясо, – с ударением на цвете сказали ему.

– Отлично!

– Неужели свинина? – изумилась я.

– В Израиле почти все продается и покупается, – рассмеялся Шломо. – Кроме родины! Я лично не имею ничего против свинины, еще со времен России. Ну, грешник. Что с того?

– Еще и необрезанный грешник к тому же! – подмигнула я.

– Есть такое дело! Но разве это так уж важно? – отмахнулся Шломо. – Сейчас мы поедем по территории Палестинской автономии. Приготовь паспорт на всякий случай! Могут проверить.

Разница между территорией автономии и всем остальным, что я видела в Израиле, была примерно как между Москвой и какой-нибудь деревенькой в Урюпинской губернии. Вдоль дороги валялись кучи мусора и стояли полуразвалившиеся хибары. На одну из них Шломо указал с улыбкой.

– Как ты думаешь, что это такое?

– Ну, сарай, – не задумываясь ответила я.

– Это местная авторемонтная мастерская!

Особое зрелище – полиэтиленовые пакеты, которые порывы ветра нанизали на колючую проволоку. Вдоль дороги – сплошной шелестящий забор из пакетов! И сидящие расслабленные мужики с расфокусированным взглядом.

– Тут-то фотографировать можно? – с испугом спросила я. – Чтобы только обойтись без перестрелок?

– Тут – можно, – засмеялся Шломо. – Хотя у меня оружие всегда готово к бою!

– Тогда будем иногда останавливаться!

– Командуй!

– А фрукты тут купить можно? Вон стоит лоток у дороги…

– Ни в коем случае! – замахал руками полковник. – У арабов здесь лучше ничего не покупать. Никто не знает, чем накачаны эти фрукты! С их угощениями можно и до заката не дотянуть.

Мы поехали дальше. Смеркалось.

– Смотри вон туда! – сказал Шломо, показывая на море огоньков. – Это сектор Газа. Поэтому когда у вас будут рассказывать про то, что плохие евреи несчастным арабам опять вырубили электричество, – не верь!

– А почему вы все время с Газой воюете? – спросила я. – Как ни включишь телик, каждый раз расскажут, что в ходе очередной операции израильтяне поубивали мирных детей или женщин, а то и журналистов.

– Понимаешь, Карина, – полковник мгновенно стал серьез ным, в голосе появился металл, – а у вас по телевидению говорят о том, что каждый день по Израилю бьют касамами? Днем все жители Газы – исключительно мирные собиратели оливок, а ночью – терроризм начинается!

– А что такое «касам»?

– Это такое оружие, его арабы делают почти на коленке, из обычных труб. Касамы бывают разные, с большим или меньшим радиусом боя. Выглядит обстрел примерно так: араб вылезает с трубой в штанах и пускает на удачу эту самоделку в сторону Израиля. Потом звонит по мобильному местным арабам-сообщникам и узнает, куда же он на самом деле попал. Если рядом с целью, то обстрел продолжается. На юге есть несколько городов, по которым бьют все время. Особенно страдает Сдерот. А в последнее время в число таких городов попал и Ашкелон. Препятствовать этому – очень тяжело. В Газу регулярно завозят оружие и боеприпасы, вместе с гуманитарной помощью.