Изумруд Люцифера

Он оставил ее на знакомом пне, а сам углубился в лес. Рита, ощущая телом мокрую стылость гнилого дерева, и не имея сил встать, подумала, что если он снова потащит ее к дороге, вернется к машине. Бог с ней сенсацией! Здоровье дороже…

Кузьма вынырнул из чащи слева от тропинки и перебежал на правую сторону. Рита слышала, как он бродит по лесу, ломая сухие ветки. Спустя некоторое время Кузьма негромко позвал ее:

– Рита! Иди сюда!

Что-то было в его голосе такое, что заставило ее подняться и поспешить к нему. Кузьма стоял у толстой старой осины, крона которой терялась высоко в сером небе, и улыбался ей странной улыбкой. Еще не веря, она шагнула к нему и увидела прямо у его ног большое черное дупло, нижний край которого терялся в снегу.

– Держи! – Кузьма подал Рите лопатку лезвием вперед. – Сунь-ка ее в дупло!

Рита выполнила указание. Черенок лопаты в самом верху дупла уткнулся во что-то плотное.

– Это не древесина – слишком мягкая, – сказал Кузьма, когда Рита выпрямилась, – и не гниль – та еще мягче, да и труха бы посыпалась…

– Нашли? – Рита все еще не могла поверить.

– Похоже, – Кузьма отступил на шаг в сторону и достал из-за пояса топорик. – Посторонись! Пусть простят нас лесники…

Рубил он долго. Топорик был маленький и не очень острый, поэтому Кузьма прорубал в стволе узкую дорожку идущую вверх. Внутри осина была полой, но времени, чтобы добраться до закладки ушло немало. Когда в просвете показалась черная материя, Кузьма стал действовать топором осторожнее, а затем и вовсе отложил его в сторону.

– Давай попробуем повернуть ее! – попросил он Риту. – Сидит-то она плотно, но если стронуть с места… Так стреляные гильзы из автомата достают.

Поначалу не получилось. Сумка оказалась плотно набитой, и пальцы лишь скользили по ней. Кузьма попросил Риту отступить и вновь замахал топориком. Из расширенного проема в стволе дерева показалась матерчатая ручка, они ухватились за нее вдвоем и резко дернули. Сумка сначала едва-едва, затем резко повернулась в дупле – и резко ухнула вниз. Кузьма, опустившись на корточки, сунул руки в дупло и вытащил ее на снег.

Некоторое время они молча смотрели на сумку: длинную, тяжелую, черную, всю в коричневой легкой трухе. Кузьма, улыбаясь, сказал Рите:

– Откроешь? Доверяю.

– Нет-нет! – отступила она, все еще опасаясь неудачи. – Это ты нашел!

Пожав плечами, Кузьма склонился над сумкой и потянул за молнию. Та раскрылась, обнажив ряд уложенных друг на друга брезентовых мешков. Рита, вспомнив, наконец, зачем она здесь, дрожащими руками достала из перекинутой через плечо сумочки фотоаппарат и защелкала затвором. День хотя и клонился к концу, но света пока хватало.

Кузьма вытащил одну из брезентовых сумок, на окантованной металлом горловине сорвал пломбу, раскрыл. Рита сквозь объектив камеры видела, как он осторожно извлек наружу толстую черно-зеленую пачку и показал ей.

– Доллары! Видишь, почернели по краям, но сохранились неплохо. Ну конечно! – он хлопнул свободной рукой себя по лбу. – Силы у него хватало, и он запечатал сумкой дупло. Так садоводы их глиной замазывают. Воздух перестал поступать, гниение прекратилось, а дерево подняло ее выше. Посмотри, вода внутрь не поступает, вентиляция есть, сумка из натурального материала… Как в банке!

– Они нормальные? – спросила Рита, осторожно беря у него пачку. – Деньги были холодные и слегка сырые. – Не пропали?

– Сгодятся! Процентов десять, ну, пятнадцать, иностранный банк за комиссию при обмене возьмет, а может и без этого обойдется. Вот так, Рита! Мы их нашли. Тебе приходилось хоть раз держать в руках более полутора миллиона долларов? Есть шанс!..

Они еще долго фотографировались у черной сумки – пока не закончилась пленка. Другие брезентовые сумки Кузьма запретил открывать, поэтому одни те же пачки долларов они по очереди держали в руках, улыбаясь в объектив, а потом Рита сделала несколько крупных планов: пачки долларов в руках на фоне белого снега. Наконец Кузьма аккуратно сложил деньги и закрыл сумку. Рита хотела нести ее сама и сразу же отказалась: сил хватило только на то, чтобы оторвать эту неподъемную тяжесть от земли. Кузьма без лишних слов забрал баул, присев, надел его ручки на плечи на манер рюкзака и поднялся на ноги.

– Отнеси инструмент в машину и выезжай на дорогу. Я буду ждать тебя там, – велел он. – А то сторож нас не поймет. Работники природоохранного комитета могут ходить в лес с топором и лопатой, но возвращаться с сумкой… Еще звякнет в милицию, и если нас с тобой по пути заметут с такими деньгами…

* * *

Обратной дорогой они почти не разговаривали, каждый по-своему, переживая случившееся. Только у самого города, Рита, закурив в очередной раз, осторожно спросила:

– Скажи, ты ведь мог никому не говорить об этой сумке?

– Мог, – коротко ответил Кузьма, не отрывая взгляда от дороги.

– И мог бы сам приехать туда, найти?..

– Мог бы сам, мог бы с тобой, – спокойно сказал он, все также глядя на дорогу, – мог бы забрать себе, и ни одна живая душа не узнала бы. Тем более, что этих денег уже нет, их давно списали и закрыли дело. Ты это хотела спросить?

– Да, – кусая губы, сказала Рита. – Тогда почему?

Кузьма пожал плечами:

– Ты ведь все равно не поверишь, что бы я не ответил.

– Почему? – обиделась Рита.

– Тогда я спрошу тебя. Ты бы как поступила?

– Не знаю, – ответила Рита. – Но они пришли к тебе. Тебе и отвечать.

– Я всегда хотел иметь много денег, – задумчиво сказал Кузьма, – и мечтал о том, чтобы у меня их было много. Я тебе рассказывал вчера, как я жил в молодости, лишний раз сходить в кино себе позволить не мог. Деньги дают независимость и свободу, а это очень важно для человека. Лет пять назад я бы, пожалуй, не сомневался. А сейчас не могу. Хочу, чтобы все мои деньги были честными. Старый стал, наверное.

– Какой ты старый! – возмутилась она.

– Потому что не могу взять эту резаную бумагу, из-за которой уже убили двоих и одного ранили. Это кровавые деньги, Маргарита, они никому не принесли радости, и не принесут. Понятно?..

– Понятно! – кивнула она и замолчала.

…В городе Кузьма остановил машину на окраинной улице и достал мобильный телефон. Рита молча смотрела, как он набирает номер, подносит к уху трубку. Так замечательно начавшийся день заканчивался и заканчивался удачно, но ей почему-то было нерадостно.

– Добрый вечер, это я, – услышала она голос Кузьмы. – Все нормально, я их нашел… В багажнике лежат… Зачем? Они семь лет без охраны пролежали, подождут еще полчаса. Возьму такси. Диктуй адрес и номер…

Закончив разговор, он повернулся к ней.

– Дальше я на такси, Рита. Не надо, чтобы ребята из Службы видели нас вместе.

– Ну как же?.. – она не нашлась.

– Дело сделано, договор выполнен. Или я что-то забыл?

Она медленно покачала головой.

– Но что ты вся нахохлилась, как воробышек? Даже волосы на голове поднялись! – он осторожно погладил ее по голове и засмеялся. – Ты действительно не голубь, а воробышек. Жалко расставаться?