Изумруд

Три дня я жила в таком сумбуре. В основном спала - реальность была так нелицеприятна, что я постоянно пряталась в сонном забытье. Когда не спала - бродила по квартире, болтая с ребенком или лежала в ванне. На четвертый день что-то заставило меня включить телефон. Сбросила пару раз звонки - это были Лолка или Отец. Когда ближе к обеду телефон затренькал в очередной раз, я увидела незнакомый номер. Это не был номер родственников или Рене. И я взяла трубку, сама не знаю почему.

– Клер?!

– Чак?!
– Я сразу узнала его голос.

– Я хочу приехать к тебе, нам нужно срочно поговорить! Я вчера пытался весь день до тебя дозвониться, у тебя выключено...

– Нет, я не хочу ни с кем говорить.

– Случилось несчастье, Клер. Прошу тебя, назови адрес.

Что-то в его тоне было такое, что я поверила. Быстро продиктовала адрес квартиры и села ждать. Мое сонное состояние как ветром сдуло. Не скажу что я сильно разволновалась, я почти уверена была, что это уловка Максима, хотя и странно было бы что он вступил в сговор с Чаком... Или не странно?.. Ведь тогда, в последний день в Изумруде, он оставил именно Чаку номер своего телефона когда уезжал! Ну что ж, замечательно. Если мой брат начнет преследовать меня, это заставит меня его возненавидеть, так будет даже лучше. Легче для меня во всяком случае.

Чак приехал очень быстро, я не успела даже кофе выпить. Выглядел он уже почему-то старше, на свои двадцать пять, даже не представляю как ему удавалось так удачно косить под мальчишку. Я провела его на кухню и налила кофе.

– Только ты не волнуйся, Клер.
– Это было первое что он сказал. Почему-то мы не произнесли ни слова пока не сели за стол рядом с дымящимися чашками. Даже не бросили друг другу банальный "привет".

– Говори.
– Коротко бросила я.

– Ты должна воспринять это адекватно, ты должна понять, что тебя не оставят, есть люди, которые о тебе позаботятся...

– Это Макс послал тебя? Что он хочет? Говори и уходи.

Чак медленно покачал головой и с видом грустной собаки уставился в чашку.

– Максим больше ничего от тебя не хочет.

– Это радует.

– Он умер, Клер.

Я несколько секунд непонимающе смотрела на него, а потом засмеялась. Через силу, мне было не весело на самом деле, но все равно засмеялась.

– Я все поняла! Оказывается он считает меня полной дурой!

– Клер, ты что...

– Я поняла, он хочет таким образом заставить меня испытать ту самую боль, о которой говорил, - я спокойно глотнула кофе, - можешь не утруждать себя маскарадом, эти штучки больше со мной не пройдут.

Чак продолжал смотреть на меня скорбно и печально.

– Похороны послезавтра. Прости, но это не маскарад. Мальчик покончил с собой.

Я замерла, посмотрела на него внимательнее, но все равно отрицательно покачала головой:

– Я не верю. Он что-то задумал.

– Не знаю как переубедить тебя, Клер.

– Он лжец. Он что-то придумал, я уверена. И ты с ним заодно.

– Послушай, все не так. Я никогда не играл в его игры. Я хотел увезти его во Францию, к его родным. Несколько дней назад он мне открылся... понимаешь, я думал, что он девушка, а вот на днях он открылся мне и сказал, что готов уехать, но вместе с тобой. И так, чтобы его родственники не знали, что ты его сестра. Я согласился конечно же. Но два дня назад он сказал, что ты не едешь. Он вбил себе в голову, что ему непременно надо сделать все, чтобы ты здесь не осталась. Сказал, что у тебя будет ребенок от него и он хочет, чтобы этот ребенок родился не здесь. Ему казалось, что оставшись здесь ты пропадешь, я не знаю почему он так решил. Увезти тебя отсюда - это была просто идея фикс для него. Я так понял, ты его окончательно отвергла. Это был удар для него, к сожалению, я не понял вовремя, насколько сильный удар. К тому же, поскольку он открылся мне, ему непременно нужно было уезжать во Францию, теперь уже выходило что без тебя. Он знал, что я с него не слезу, тем более теперь, зная все штучки Поля, вплоть до торговли людьми... у меня были все козыри, мальчик был вынужден согласиться уехать. Теперь я виню себя в этом, но тогда маленький шантаж казался мне вполне нормальным решением проблемы. Мне важно было доставить мальчика родне, я должен был отработать деньги. Получалось, что он теряет и тебя и Поля... Боже мой, каким же я был глупцом! Ведь меня предупреждали, что он странный мальчик, с неустойчивой психикой... если бы я так не давил на него...

– Я не верю тебе.
– Твердо сказала я. Теперь я уже не смеялась. Но не верила, все равно не верила. Какая, к черту, неустойчивая психика!
– Рене была... был более чем уравновешенным. И невероятно хитрым!

– Клер, все так как я говорю. Послезавтра мы с тобой, если ты в состоянии, простимся с ним. А потом я увезу тебя во Францию.

– Что?! Какая Франция! Пошли вы все к черту с вашим спектаклем!

– Ты увидишь все сама послезавтра. Поймешь, что я сказал правду. Очень жаль парнишку, но... я не знаю почему ты отказала ему, может быть это к лучшему, что ты не сильно сейчас переживаешь. Но как бы ты к нему ни относилась, я думаю, для тебя лучшим будет уехать со мной, подумай хорошенько. Ты начнешь новую жизнь, твои родственники очень состоятельные люди, они с радостью примут тебя и ребенка. А что тебя ждет здесь, подумай!

– Все, хватит, я устала от всего этого! Можешь вернуться к своему мальчику и сказать, что его шутка не удалась, я уже не та дура, которую он помнит!

– Нет, я не могу оставить тебя! По крайней мере до похорон, Клер! Вдруг и ты тоже сделаешь какую-нибудь глупость... Послушай, потерпи меня один день, послезавтра ты во всем убедишься сама и мы решим что делать. Может тогда ты согласишься, что лучше будет принять мое предложение.

– Ты останешься здесь, со мной?!

– Я просто присмотрю за тобой.

– Этого еще не хватало!

– Клер, не кипятись. У меня есть кое-что для тебя. Я нашел это у себя в вещах, в тот день, когда мальчик застрелился.

– Застрелился?..

– У Поля был пистолет. Он нашел его и... там, в саду у ручья, он... вряд ли тебе следует знать подробности.

Я устало прикрыла лицо рукой.

– Ну хватит уже, это жестоко. Я не поверю в это все, но продолжать спектакль этот - жестоко. Мой брат в своем репертуаре.

Чак достал из своего спортивного рюкзака конверт и протянул мне. На конверте было написано "Для Клер". Я не знала почерк Максима, но может это был и его почерк. Очень похожий на мой собственный. Конверт был не заклеен. Я достала оттуда лист бумаги с короткой запиской. Пока я проделывала эти нехитрые манипуляции Чак успел уйти в ванную.

"Милая Клер. У меня не был другого выхода, я загнал себя в ловушку. И все потеряло смысл. К тому же я понял, что единственный способ заставить тебя уехать - это избавить тебя от моего общества. Теперь, зная что меня нет, ты же не сможешь отказать мне и не уехать, верно? Мертвым не отказывают. Прости, я не знаю что писать. Так глупо и пошло все получается, это совсем не в моем стиле, ты же знаешь. Прости за боль, которую испытаешь (я знаю, что не поверишь сразу, решишь, что это очередной мой розыгрыш). У меня не было другого выхода, не было. Ты поймешь со временем. Я люблю тебя и ребенка, будь хорошей мамой ему, я тебя умоляю. И уезжай отсюда скорее. Милая, прощай".

Я быстро пробежалась глазами записку и отбросила ее от себя. Как трогательно, кажется он переиграл даже. Впрочем, чувство меры у мальчишки всегда отсутствовало. Нет, чушь. Чушь!!! Он не мог. Я не поверила, ни на секунду. Интересно, что он придумает с похоронами? Ляжет в гроб чтобы убедить меня? И что дальше? Я все равно раскрою весь их спектакль, даже если он обмажет себя гримом с ног до головы и нарисует страшную рану на дурной своей лживой башке. Я все равно все пойму! И что дальше? Какой в этом смысл?!

Чака я так и не смогла выгнать. Весь день он таскался за мной следом по квартире, ходил в магазин за едой, готовил всякие вкусности, от которых меня воротило и капал в мой чай вонючее лекарство (Клер, тебе нельзя волноваться, ты не должна потерять ребенка, я хочу привезти тебя к твоим старикам здоровой. Эти капельки помогут тебе успокоиться). Я покорно пила отравленный чай, хотя и не волновалась вовсе. Не знаю, может его капли действовали, может то, что хоть какая-то живая душа рядом появилась, но настроение мое перестало быть таким депрессивно-подавленным, как в предыдущие дни. Ну и еще конечно же грела мысль о предстоящем разоблачении моего братца. Мне страшно хотелось показать ему, не так-то просто провести меня. Короче, время благодаря Чаку пролетело незаметно. Через день утром он разбудил меня пораньше и приказал собираться потихоньку. Типа, на похороны пора. "Потихоньку" мое заняло полдня, почему-то с утра меня мучил сильнейший токсикоз, и я побоялась отходить далеко от туалета. Когда все-таки вышли, время перевалила уже за полдень. Чак куда-то позвонил из дома, потом вызвал такси и сказал, что в церковь мы уже не успели благодаря мне, придется ехать сразу на кладбище. Сели в машину и поехали. Я не волновалась совершенно. Даже умудрилась задремать в такси. Чак разбудил меня когда мы уже приехали. Помог мне выйти из машины и попросил таксиста подождать. Я стояла, прикрывая зевки рукой. Кладбище мне было знакомо, здесь бабушку хоронили. Иногда мы с отцом и сестрой приезжали сюда. Кладбище было еще новое, за низеньким заборчиком, вдоль которого росли высокие кусты, начиналась большая-большая поляна, кое-где, рядом с могилами, росли молодые деревца. Чак взял меня за руку и повел. Мы прошли через калитку и остановились. В пятидесяти метрах от нас единственная группа людей... Я увидела... Одного взгляда мне хватило, чтобы выхватить из толпы Джула, Лаки, Глену, кажется это она так громко плакала... Людей было немного, человек двадцать, наверное я многих узнала бы там, но взгляд мой зацепился за край страшного черного гроба, видневшегося в просвет между людьми...