Изумрудный шифр

– Я вижу, – сердечно проговорил он, – что вам необходимо отдохнуть. Вы любили Армандо. Знаю, что вы были знакомы задолго до того, как приняли сан.

Джорджио кивнул:

– Я воспитывался в приюте, который находился в подчинении кардинала Альбицци. Монсеньор, вы не будете против, если я возьму небольшой отпуск?

– Конечно, сын мой. Я прекрасно понимаю, каким ударом для вас стала смерть моего дорого друга Армандо. Поверьте, и я скорблю вместе с вами. Поэтому проведите эти дни в молитвах и отдыхе. До скорой встречи, дитя мое, – сказал кардинал, отпуская Джорджио. – Предупредите меня, когда решите приступить к работе.

Он снова занялся изучением бумаг Альбицци, но тут же отложил их в сторону. То, что ему было необходимо, отсутствовало. Маттео Гуардати не был полностью уверен в отце Джорджио, так как знал, что тот был безоговорочно предан Альбицци. Но также он чувствовал, что священник был честен, говоря о бумагах. Видимо, он не знал о личных записных книжках Армандо. А возможно, просто не смог их найти, так как не знал, где тот их хранил. Гуардати потянулся к телефону и попросил, чтобы ему принесли чай и пирожные. Затем набрал другой номер и с ледяным спокойствием стал ждать, когда ему ответит господин Вороной.

* * *

Милан

Луиза Фернанда назначила встречу отцу Джорджио в небольшом кафе, находящемся недалеко от отеля «Дуомо». Она заняла столик у стены и напряженно вглядывалась в каждого нового посетителя, появлявшегося в дверях. Звонок Джорджио привел ее в необычайное волнение. Она почти уже уступила настойчивым уговорам Маркуса отменить встречу, но подумала, что этот человек собирался проехать много километров только для того, чтобы поговорить с ней, поэтому приказала Маркусу не вмешиваться и сейчас с внутренней дрожью ждала священника.

Она увидела приближающегося к ней мужчину. То, что это был Джорджио, Луиза Фернанда поняла не сразу, потому что всегда видела его только в сутане. Сегодня же на нем был светский костюм. Его лишенный привычности образ заставил Луизу Фернанду широко раскрыть глаза от удивления.

– Джорджио? – вместо приветствия вырвалось у нее.

– То же самое могу спросить и я, – улыбнулся священник, целуя ее в щеку. – Ты абсолютно на себя не похожа.

Он сел напротив Луизы Фернанды и поставил рядом с собой небольшую коробку.

– Армандо хотел, чтобы я передал это тебе, – пояснил он, опережая вопрос девушки.

Луиза Фернанда с опаской посмотрела на коробку.

– Как ты, Луиза? – заботливо спросил Джорджио, отметив усталое лицо девушки.

– Плохо, – не стала врать Луиза Фернанда.

– Насколько мне известно, тебя обвиняют в убийстве твоих друзей.

Луиза Фернанда утвердительно кивнула и провела пальцами по коробке.

– Джорджио, все слишком запутанно, – усмехнулась она. – Я не могу объяснить тебе причин, которые привели к нынешнему положению вещей. Одно могу сказать: я не виновна в том, что мне приписывают. И видит бог, я говорю правду.

Джорджио дотронулся до ее руки, и глаза его стали печальными.

– Я верю тебе.

– И я верю тебе, – сказала Луиза Фернанда. – Вернее, я хочу тебе верить. Надеюсь, эта коробка не была предлогом для того, чтобы выйти на меня? Потому что этот повод для встречи кажется мне неубедительным.

– Нет, это правда. Я всего лишь исполняю волю Армандо.

Луиза Фернанда осторожно подняла крышку и посмотрела на священника.

– Закажи себе что-нибудь, – вдруг сказала она.

По ее дрожащему голосу и неуверенным движениям Джорджио понял, что Луиза Фернанда боится посмотреть внутрь. Он кивнул и подозвал официанта.

– Эспрессо, – попросил он и посмотрел на взволнованную девушку, которая наконец решилась заглянуть в коробку и удивленно рассматривала ее содержимое.

– Странно, – проговорила она, достав две заколки с яркими синими бабочками.

Луиза Фернанда посмотрела на тонкую золотую цепочку с маленьким кулоном в форме грозди винограда и поняла, что этот предмет знаком ей. Она вспомнила ласковые руки и смех темноволосой женщины, называвшей ее «виноградинкой». Перед глазами появилась залитая солнцем терраса и спокойное море. Луиза Фернанда закрыла лицо руками, вдруг осознав, что это ее воспоминания.

– Это принадлежит мне, – глухо сказала она. – Мои заколки, я помню, как мама закалывала ими мне волосы. Николас был прав, когда сказал, что с черными волосами я похожа на нее. Мама была брюнеткой.

Луиза Фернанда убрала руки от лица, и Джорджио увидел, что в ее глазах блестят слезы. Она начала вынимать новые вещи из коробки и раскладывать перед собой.

– Бант. На мне был голубой бант, когда вокруг было много воды, – произнесла Луиза Фернанда, но Джорджио не понял, что именно она имела в виду. – Фотография.

Она замолчала, и грудь ее стала судорожно вздыматься.

– Это мама.

Джорджио всмотрелся в красивое смеющееся лицо черноволосой женщины, понимая, что чувствует сейчас Луиза Фернанда. Армандо оставил ей подарок из прошлого, воспоминания о котором стерлись из памяти маленькой девочки. И сейчас она по крупицам воссоздавала то, что давно было забыто. Луиза Фернанда достала из коробки листок бумаги, на котором рукой кардинала было написано незнакомое имя.

– «Изабелла Солана Торрес», – прочла девушка и задумалась. – Тебе это о чем-нибудь говорит?

Джорджио отрицательно покачал головой. Луиза Фернанда глубоко вздохнула и сложила вещи в коробку. Она благодарно посмотрела на священника и крепко сжала его руку.

– Спасибо тебе, – тихо проговорила она.

– Знаешь, – вдруг сказал Джорджио, – когда я был подростком, то уже тогда знал, что стану священником. А потом в моей жизни появилась ты. Да, не смотри так удивленно. Ты плохо помнишь меня, потому что всегда была занята Эдуардо. А я был тихим и непримечательным мальчиком, который не знал, как обратить на себя внимание. Мое желание посвятить жизнь богу отодвигалось на второй план, когда я видел твои рассыпанные по плечам волосы и слышал твой голос. Я любил тебя. Впрочем, и сейчас люблю. Только по-другому, не так, как в детстве.

– Почему ничего не говорил раньше?

– Боялся быть отвергнутым, – улыбнулся Джорджио, но глаза его остались грустными. – Ты – мое самое светлое воспоминание. И я благодарен господу за то, что он позволил мне познать силу любви.

Он поцеловал руку смущенной девушке и поднялся, собираясь уходить. Признание далось ему нелегко, и Луиза Фернанда чувствовала это. Она схватила священника за рукав и усадила на место.

– Прости меня, Джорджио, – быстро сказала она и увидела веселую и вместе с тем непонимающую улыбку.