Изумруды к свадьбе (Властелин замка, Влюбленный граф)

— Я хотела бы увидеть ее. Нужно, чтобы она поняла…

Мне пришло в голову, что я такая злая потому, что была совсем близка к панике, и поэтому испытывала чувство стыда за саму себя, чувство растерянности и удивления. Я всегда считала себя очень выдержанной и умеющей управлять своими эмоциями, а тут вдруг… будто я сняла с картины некий слой и обнаружила под ним нечто неожиданное. И еще одно открытие — я сама делала как раз то, за что всегда осуждала других людей, — будучи сердита на себя, вымещала гнев на других. Безусловно, Женевьева вела себя неподобающим образом, но в данный момент меня больше всего угнетало и расстраивало мое собственное поведение.

Нуну подошла к кушетке, на которой я лежала, и остановилась, внимательно глядя на меня сверху вниз.

— Ей живется очень непросто, мадемуазель. Подумайте, такой девочке, как она, потерять мать! Я все время пыталась сделать все, что в моих силах.

— Она очень любила свою мать?

— Страстно. Бедное дитя, для нее это был ужасный удар. И она от него по-настоящему так и не оправилась. Умоляю вас, помните об этом всегда.

— Женевьева очень недисциплинированная, — заметила я. — Ее поведение в момент нашей первой встречи было просто нетерпимым, и вот теперь… Думаю, что она там меня бы так и оставила, если бы вы не почувствовали, что что-то случилось.

— Нет. Она просто хотела попугать вас, возможно, потому, то вы кажетесь такой уверенной и способной постоять за себя. А она, бедное дитя, совершенно лишена этих качеств.

— Расскажите мне, — сказала я, — почему она такая странная.

Нуну с облегчением улыбнулась:

— Это как раз то, что я собиралась сделать, мадемуазель, — рассказать вам.

— Мне хотелось бы понять, что заставляет ее вести себя и действовать подобным образом?

— А когда вы поймете это, мадемуазель, вы, безусловно, простите ее. Вы не расскажете графу, что сегодня произошло? Вы никому не расскажете об этом?

Я не была уверена, как мне следует поступить. И быстро сказала:

— Мне совершенно определенно хотелось бы поговорить об этом с самой Женевьевой.

— Но только больше ни с кем другим, умоляю вас! Ее отец будет очень сердит, а она до смерти боится его гнева.

— А не лучше было бы заставить ее понять, что она позволяет себе совершать злые поступки? Мы не должны похлопать ее по спине и сделать вид, что ничего не случилось, раз вы пришли и выпустили меня.

— Конечно нет. Поговорите с ней, если вам хочется, но сначала мне надо поговорить с вами. Есть кое-что, о чем я хотела бы рассказать вам. О смерти ее матери, — медленно произнесла она.

Я ждала, когда она начнет свой рассказ. Видно было, что ей столь же не терпится открыться мне, сколь мне не терпится услышать. Но она продолжала молчать, занимаясь приготовлением кофе. Кончив возиться с кофейником, она снова подошла к кушетке.

— Это ужасно, когда приходится пережить такое девочке в одиннадцать лет. Ведь это она обнаружила свою мать мертвой.

— Да, — согласилась я, — это ужасно.

— Первое, что она всегда делала по утрам, шла повидаться с матерью. Представьте себе: девочка входит к матери и находит ту мертвой!

Я кивнула.

— Но ведь это случилось три года назад, и, как бы ужасно ни было, это никак не извиняет ее за то, что она заперла меня в подземелье.

— Бедняжка с тех пор так и не пришла в себя. Она очень изменилась с того времени. У нее бывают приступы невыносимого поведения, и, судя по всему, ей это очень нравится. И все потому, что ей не хватает материнской любви, потому что она боится…

— Своего отца?

— Даже вы успели заметить. А потом все эти расследования и вопросы. Они так подействовали на нее! Все в доме уверены, что это сделал сам граф… У него была любовница…

— Понятно. Брак оказался несчастливым. А он любил свою жену, когда они только поженились?

— Мадемуазель, он может любить только самого себя.

— А она его любила?

— Вы же видели, какой страх внушает он Женевьеве. Франсуаза тоже его боялась.

— Но она любила его, когда выходила за него замуж?

— Знаете, как устраиваются браки в подобных семьях? Хотя, возможно, у вас в Англии это делается по-другому. Во Франции, в благородных семьях, браки обычно устраиваются родителями. А в Англии не так?

— Не совсем так. Семья может одобрить или не одобрить выбор.

Нуну пожала плечами.

— А у нас так, мадемуазель. И Франсуаза была помолвлена с Лотэром де ла Талем, когда они были еще подростками.

— Лотэром? — повторила я.

— Господином графом. Это семейное имя, мадемуазель. В этой семье всегда были Лотэры.

— Это королевское имя, — сказала я. Она удивленно посмотрела на меня, а я быстро добавила: — Извините, прошу вас, продолжайте.

— Граф, как принято у французов, имел любовницу. Несомненно, он любил ее гораздо больше, чем свою невесту, с которой был помолвлен. Но его любовница не могла бы стать его женой, потому что не подходила для этой семьи, и моя Франсуаза была выдана за него замуж.

— Вы были и ее няней?

— Я приняла ее в свои руки, когда ей исполнилось всего три дня от роду, и была с ней до ее последнего дня.

— А теперь всю свою любовь вы перенесли на Женевьеву?

— Я поклялась всегда быть с ней, как была с ее матерью. Когда все это случилось, я просто не могла поверить. Ну почему это должно было произойти с моей Франсуазой? Почему она лишила себя жизни? Это было так на нее не похоже!

— Может быть, она была очень несчастна?

— Но она и не рассчитывала на невозможное.

— Она знала о его любовнице?

— Мадемуазель, во Франции это весьма обычная вещь. Она с этим смирилась. Она боялась мужа и, мне кажется, была рада, когда он уезжал в Париж.

— Да, мало похоже на счастливый брак.

— Повторяю, она смирилась с этим.

— И тем не менее… умерла.

— Но она не убивала себя. — Старая женщина закрыла глаза руками и прошептала как бы самой себе: — Нет, не убивала.

— А к какому выводу пришли в конечном итоге?

Нуну повернулась ко мне и почти сердито бросила:

— К какому выводу? Естественно, это было убийство!

— Я слышала, что она приняла слишком большую дозу настоя опиума. А где она его взяла?

— Ее часто мучила зубная боль. А у меня в маленьком буфете всегда стоял настой, который я ей давала. Он успокаивал боль, и бедняжка засыпала.

— Возможно, она специально выпила…

— Нет-нет, она не собиралась убивать себя. Я в этом совершенно уверена. Но они пришли именно к такому выводу, были вынуждены, разве не так?.. Чтобы выгородить графа.