Изумруды Урала

– Но ведь это не драгоценные камни?

– Да, это не бриллианты, но смотрятся они ничуть не хуже. Там продавалась великолепная брошь в виде кисти винограда, а сами ягоды были выполнены из уральского аметиста. Самое интересное, что каждый ряд виноградин отличался от соседнего по тону и этот переход от темного к светлому придавал изделию объем, то, чего нельзя добиться, работая с бриллиантами. Они блестят, сверкают, завораживают взор, но холодны и безжизненны в отличие от уральских самоцветов.

– Честно говоря, я считал, что Европу не заинтересуют эти дешевые стекляшки.

– Не ты один так думал. Конечно, цена сыграла основную роль, но надо отдать должное и качеству камней, которые по окрасу и чистоте можно смело отнести к высшей категории.

– Теперь, я могу понять молодых талантливых ювелиров, у которых сейчас развязаны руки и они могут самостоятельно воплощать свои фантазии в металле, покупая уже ограненные камни в Амстердаме.

– Теперь я тоже понимаю, но мне от этого не легче. Мы теряем лучших работников и, если это не остановить, то скоро некому будет создавать новые коллекции ювелирных изделий.

– Думаю, ты сильно сгущаешь краски. Компания специализируется на алмазах и изумрудах – эти камни всегда будут пользоваться спросом, а художников и исполнителей вы всегда найдете.

– Твои слова, да богу в уши. К сожалению, с алмазами и изумрудами тоже возникли проблемы.

– Открылись новые богатые месторождения?

– Можно сказать и так, вот только нам от этого ни тепло, ни холодно. Рудник Мусо в Перу испанцы закрыли еще два года назад, и на европейском ювелирном рынке сейчас наблюдается явный дефицит изумрудов, в то время как магазин этого голландца забит ими до отказа.

– Если изумрудов нет на бирже, то где он их берет?

– В России.

– Но в России нет изумрудов?

– Я тоже так думал, пока не увидел своими глазами.

– В магазине ванн Дейка продают российские изумруды?

– Именно так, и ювелирная школа «Уральские самоцветы» имеет к этому самое непосредственное отношение.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих в камине поленьев.

– Ты в этом уверен? – Наконец прервал затянувшееся молчание Скотт.

– Да. Причем качество камней потрясающее: глубокий травянисто-зеленый цвет, идеальная прозрачность и минимум трещин. Никакого голубого отлива, присущего перуанским изумрудам нет и в помине. Если к этому добавить еще широкий ассортимент и большое количество крупных экземпляров, то, сам понимаешь, мы им не конкуренты.

– Странно, про изумруды господин Забелин мне не сказал ни слова.

– Вряд ли он вообще о них знал. Добыча драгоценных камней в России прерогатива государства, так что никто не будет это афишировать. Перевод школы в ведомство императрицы, заявленный объем продаж в сто пятьдесят тысяч рублей и щедрые отчисления это всего лишь спектакль, устроенный для отвода глаз и легализации предприятия. По моим личным подсчетам там крутятся миллионы талеров.

– Получается, что у нашей компании остались только алмазы?

– Здесь тоже возникла проблема, откуда не ждали. Мало того, что истощились бразильские месторождения, так еще и другая напасть приключилась. Ты слышал про ювелира Георга Штрасса?

– Нет.

– Так вот, это хрен стал изготавливать бриллианты из свинцового стекла. После соответствующей огранки, эти стекляшки невозможно отличить от настоящих бриллиантов, поскольку они обладают таким же блеском и красивой игрой цвета. Пока еще его технология сложна и он не может завалить Европу поддельными бриллиантами, но это только вопрос времени. Сам видишь, положение фирмы нестабильно и нужно срочно принимать меры для исправления положения. То, что я тебе рассказал нельзя доверить ни письму, ни посыльному, именно поэтому приехал сам, как один из директоров.

– Что вы решили предпринять?

– Нужно что-то делать с этой школой. Я хочу выслушать твое мнение.

– Можно довести сведения о незаконной деятельности школы до императрицы.

– А какие доказательства ты предъявишь? Реально у нас ничего нет, мы не сможем доказать даже завышенные объемы продаж, не говоря уже об изумрудах. Ты забываешь, что магазин находится в Голландии и за ним стоит Эдвин ванн Дейк – один из самых влиятельных людей этой страны.

– Тогда нужно направить поток уральских камней в английское русло.

– Хороший вариант. Собственно к этому мы стремимся, однако есть одно небольшое препятствие – изумрудный рудник. Тесть полагает, что он работает отдельно от школы и о нем известно лишь узкой группе лиц.

– Для этого есть основания?

– Нам известен случай, когда один ювелир сделал заказ на огранку партии уникальных изумрудов для колье. Все камни были весом более трех карат, к тому же отличались размером и формой огранки. Так вот, его заказ выполнили в течение месяца. Сам понимаешь, даже дорога до Урала и обратно займет больше времени. По нашим предположениям, где-то в Европе у них крупная мастерская по огранке камней и все изумруды обрабатываются именно там. Мы работаем в этом направлении, но пока похвастаться нечем.

– В таком случае, что ты предлагаешь делать?

– Для начала нам необходимо собрать как можно больше сведений. Нужно четко представлять, как организована вся цепочка нелегального сбыта изумрудов, и кто конкретно стоит за этой аферой. Когда будут конкретные имена, тогда не составит большого труда договориться. Как я понимаю, твой Забелин работает в ведомстве императрицы?

– Да, он директор одного из отделений Сохранной казны.

– Он может организовать инспекционную проверку этой школы?

– Не знаю, но думаю, что сможет.

– Переговори с ним на эту тему, обещай, что все расходы мы возьмем на себя.

– Слушай, он не дурак и сразу догадается, что дело не чисто.

– Тогда скажи ему про изумруды.

– По-другому не получится.

– Хорошо, тебе виднее, ты у нас специалист по загадочной русской душе, тебе и карты в руки. Только предупреди – основная цель это сбор сведений об этой школе. Структурная организация, штатное расписание, построение учебного процесса, количество рудников и все в таком духе. Не нужно копаться и искать недостатки, так мы только их насторожим. Ты лично отправишься в Екатеринбург – будешь курировать работу этой комиссии и параллельно заниматься поисками изумрудного рудника. Да, чуть не забыл, – Барнс раскрыл принесенную с собой папку и положил на стол два рисунка, – нужно спросить, не узнает ли он кого-то из этих людей?

На первом рисунке был изображен круглолицый, чисто выбритый мужчина, с лукавой улыбкой на лице. На втором – серьезного вида мужчина с пышными усами и жестким, колючим взглядом. Под рисунками стояла дата – 1791 год.

– Кто это? – Спросил Скотт, возвращая рисунки на место.

– Русские, которые приезжали в Лондон со своими предложениями. Как видишь, еще семь лет назад наша компания могла с ними договориться.

– Ты думаешь, что это именно они?

– Не знаю, я тогда еще не работал в фирме. Тесть вспомнил тот случай и откопал в архиве эти рисунки. Как он сказал, на этих переговорах посадили двух секретарей, один вел протокол, а второй делал зарисовки. Во всяком случае, эти люди точно в курсе всех махинаций с изумрудами, вот их и нужно искать в первую очередь.