Изверг
Шрифт:
"СТОЯНКА ТАКСИ
МАШИНЫ НЕ СТАВИТЬ!
ТРИ МАШИНЫ"
Питер Белл перевел дух.
– Берт! Это ты, Берт? Клинг вышел на свет.
– Я, Пит.
Белл казался растерянным.
– Привет, - сказал он.
– Что... что привело тебя сюда?
– Ты, Пит.
– Чудно. Я всегда рад видеть друга...
– Он умолк.
– Послушай, пойдем выпьем по чашечке кофе. Согреться не хочешь?
– Нет, Питер, - отказался Клинг.
– Ну... гм... а в чем, собственно, дело?
– Ты поедешь со мной, Питер. В участок.
–
Белл нахмурился.
– За что? Что происходит, Берт?
– За убийство своей невестки Дженни Пейдж, - ответил Клинг.
Белл в упор глядел на Клинга, робко улыбаясь.
– Ты шутишь.
– Я не шучу, Питер.
– Но... нет, ты все-таки шутишь! Никогда я не слышал такой глупой...
– Ты негодяй!
– резко оборвал его Клинг.
– Мне бы нужно было измолотить тебя в котлету, а потом...
– Послушай, не делай этого. Ты хочешь арестовать...
– И арестую, ты, засранец!
– крикнул Клинг.
– Ты, изверг, ты что думал, что я абсолютный идиот? Поэтому ты выбрал меня? Дурака патрульного, который черное от белого не отличит. Выбрал меня, чтобы я успокоил Молли. Привел полицейского, показал его несчастной женщине, мол, делаешь, что в твоих силах, и думал, все будет в порядке, правда? Как это ты говорил, Питер? "Если приведу полицейского, Молли будет счастлива". Разве ты не говорил этого, мерзавец?
– Да, но...
– Каждый день читаешь шесть газет! Наткнулся на заметку о своем старом друге Берте Клинге, которого выпустили из больницы и который поправляется, и подумал - этот сойдет. Приведешь домой, избавишься от Молли и будешь свободен.
– Слушай, Берт, ты не так понял. Ты...
– Я все верно понял, Питер. Моим приходом все должно было кончиться, но случилось иначе, правда? Дженни тебе сказала, что беременна? Дженни тебе сказала, что ждет твоего ребенка!
– Нет, послушай...
– Не возражай, Питер! Разве не так все было? Тогда вечером, когда я с ней говорил, она сказала, что идет на свидание. С тобой, да? Тогда она поведала тебе эту новость? Сказала тебе и дала время подумать до завтра, чтобы выбрать способ, как от неё избавиться?
Белл долго молчал. Потом сказал:
– В ту среду вечером я её не видел. Она шла не ко мне.
– А к кому же?
– К врачу, - выдавил Белл.
– Встретились мы в четверг здесь, на стоянке такси, как всегда. Берт, все было не так, как ты думаешь. Я любил её, любил.
– Ручаюсь, что да! Ручаюсь, что ты её обожал, Питер, ручаюсь...
– Почему брак погибает?
– запричитал Белл.
– Почему все сходит на нет, Берт? Почему Молли не осталась такой, как была? Молодая, красивая, свежая... как...
– Как Дженни? "Она выглядит точно как выглядела Молли в её возрасте". Это ты сказал, Питер. Помнишь?
– Да. Я снова увидел в ней Молли, увидел, как она расцветает, и... и влюбился в нее. Это так тяжело понять? Черт, неужели так тяжело понять, что парень может снова влюбиться?
– Это не главное,
Питер.– А что тогда? Что? Что ты можешь...
– Человек не убивает того, кого любит, - сказал Клинг.
– Она была истеричка!
– крикнул Белл.
– Мы встретились тут, сели в машину, и она сообщила мне, что доктор определил её беременность. Угрожала, что обо всем расскажет Молли! Как я мог позволить ей это сделать?
– И ты её убил.
– Я... мы остановились на набережной. Она пошла впереди меня на вершину утеса. Я... я взял с собой разводной ключ. Я держу... держал его в кабине на случай, если кто нападет... на случай, если...
– Питер, ты не должен был...
Белл Клинга не слышал. Снова переживал ночь четырнадцатого сентября.
– Ударил... я ударил её два раза. Она упала назад и кувыркалась... кувыркалась... Крик её стих, и лежала она внизу как сломанная кукла. Вернулся... я вернулся в такси. Уже хотел уезжать, когда вспомнил заметки в газетах о Клиффорде-грабителе. Были... у меня были дешевые очки, там, в перчаточном ящике. Я достал их и разбил одно стекло прямо в машине, чтобы похоже было, что очки разбились в борьбе и потом упали с обрыва. Я снова вернулся к обрыву, она все ещё лежала там, изломанная, истекающая кровью, я бросил вниз очки и ушел, оставив её там.
– Это ты натравил на меня криминальную полицию, да, Питер?
– Да, - тихо ответил Белл.
– Я не знал... не знал, что тебе известно. Не мог рисковать.
– Нет.
– Клинг помолчал.
– Ты рисковал уже в тот вечер, когда мы встретились, Питер!
– Какого?
– Записал мне адрес и номер телефона. И почерк точно совпадает с почерком на записке, с которой Дженни пришла в клуб "Темпо"...
– Я знал этот клуб ещё подростком, - вспомнил Белл.
– Подумал о нем как... как об алиби... чтобы обмануть Молли, если она что-то заподозрит. Берт, я...
– он помолчал.
– С запиской ты ничего доказать не сможешь. Так что если я...
– Нужные доказательства у нас есть, Питер.
– Нет у вас ничего...
– На очках твой отпечаток пальца. Белл снова умолк. А потом вдруг взвыл, словно кто-то резал его по живому.
– Я любил ее!
– И она тебя любила, и эта несчастная девушка должны была свою первую любовь как преступление таить от всего света. А ты, Питер, как вор, украл её жизнь. То, что я сказал, верно. Ты изверг!
– Берт, слушай, она уже мертва. Ничего не изменишь. Не могли бы мы...
– Нет.
– Берт, что я скажу Молли? Можешь представить, что с ней будет? Берт, ну как я ей могу сказать? Берт, не надо меня арестовывать, прошу тебя. Как я это ей скажу?
Берт Клинг с ледяным спокойствием взглянул на Белла,
– Что посеешь, то и пожнешь. Пошли!
* * *
Утром в понедельник 25 сентября Стив Карелла ввалился в отдел.
– Черт побери, где же все?
– взревел он.
– Где лозунги и торжественные речи?
– Ну-ну, - сказал Хэвиленд, - посмотрите, кто вернулся.