Изверги-кровососы

— Не-а.

— У него все хорошо?

— В определенном смысле, неплохо. А у тебя? Ты себя нормально чувствуешь?

— Да, Саймон, у меня все в порядке. Где Томми?

— Ну, ты прям диво дивное. А ты уверена?

— Да. Где Томми?

— По телефону не могу сказать. Я за тобой заеду. Ты где?

— Точно не знаю. Секундочку. — Джоди сбегала к центральному входу. Адрес там значился на стекле двери. Она вернулась к телефону и сообщила Саймону номер дома в двух кварталах отсюда.

— Сейчас кого-нибудь на свой отдел поставлю. Буду через полчаса.

— Спасибо, Саймон. — Джоди повесила трубку. Что за херня вообще творится?

Дожидаясь Саймона, Джоди отвергла притязания двух типов в «Мерседесе», принявших ее за шлюху. Ошибка объяснимая, учитывая, что она стояла босиком на не самой людной улочке в декольтированном платье прохладной сан-францисской ночью. В конце концов она сообщила им, что работает под прикрытием, их решимость смягчилась, и они, повесив головы, уехали восвояси.

Через пять минут из-за угла вывернул Саймон. Его грузовик затормозил перед ней в туче тестостерона и дыма от покрышек. Дверца распахнулась.

— Влезай.

Джоди запрыгнула на пассажирское сиденье. Саймон, казалось, удивился, что она не вскарабкалась в кабину по двум ступенькам.

— Широко шагаешь сегодня, дорогуша, — сказал он.

Джоди закрыла дверцу.

— Где Томми?

— Коней придержи пока, я тебя к нему отвезу. — Саймон дернул сцепление, и грузовик с ревом рванул с места. — Ты точно уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Да, отлично. Почему ты не сказал мне по телефону, что с Томми?

— Ну, он ушел в подполье. Похоже, его ищет полиция — за какие-то убийства.

— Головорота?

— В том числе. — Саймон посмотрел на нее. — Тебе разве не холодно?

— О, я куртку потеряла.

— И туфли.

— Да, их тоже. За мной какие-то парни гнались. — Джоди сама знала, что выглядит не очень убедительно.

Они ехали по Маркет к Оклендскому мосту. Саймон ухмыльнулся и сдвинул «стетсон» на затылок.

— Ты вообще никогда не мерзнешь, правда?

— В смысле?

Саймон стукнул по кнопке электрического замка; Джоди услышала, как в дверце с ее стороны щелкнуло. Саймон спросил:

— И жарко тебе не бывает? И ты не болеешь. Ты вообще когда-нибудь болеешь?

Джоди вцепилась в ручку дверцы.

— На что ты намекаешь, Саймон?

Саймон залез во внутренний карман куртки и вынул револьвер «кольт-питон». Направил на нее и взвел курок.

— Я знаю, пулями тебя, наверно, не убить, но больно будет адски. Но я их к тому же высверлил, вставил туда деревянные клинышки, чтоб уж наверняка.

Джоди понятия не имела, что с ней может сделать пуля. Выяснять на практике не хотелось.

— Чего ты хочешь, Саймон?

Тот загнал грузовик в переулок и заглушил мотор.

— То и се. Я не знаю, чего я хочу вначале, пока ты мне кое-чего не скажешь.

— Что угодно, Саймон. Ты друг Томми. Не обязательно быть мудилой, просто скажи.

— Очень с твоей стороны любезно, дорогуша. Вот скажи мне: ты болеешь?

— Все болеют, Саймон. У меня бывает насморк.

Саймон ткнул револьвером ей в ребра.

— Заливать не надо. Я знаю, что ты такое.

Джоди впервые присмотрелась к Саймону. У него был жар — тепло шло от него волнами даже в относительно теплой кабине. Но под ореолом тепла она теперь заметила кое-что еще — раньше она этого не видела. Может, из-за того, что не знала, куда смотреть. Под тепловой аурой Саймона окружала тонкая черная кайма — такие она уже видела у других. Ореол смерти, но тоньше, словно он только зрел.

Джоди сказала:

— Ты уверен, что снова не ведешь себя как мудак, Саймон? Раз берешь в заложники девушку своего друга?

— Ты давай не отвлекайся, Рыжая. Я видел, как ты спала, когда мы у вас завтракали. Я тебя тогда потрогал. Холодная, как ведьмина сиська. И Флад все время жалуется, что днем ты спишь. И черепахи ему живьем занадобились. Но я не сообразил, пока Император не начал про вампиров вопить и пока легавые не замели Флада.

— Ты совсем спятил, Саймон. Все это ничего не доказывает. Вампиров не бывает.

— О как? Ну так ты знаешь, за что арестовали Томми?

— Ничего я не знаю…

— Потому что тебя нашли мертвой у него в морозилке, вот за что. Его за убийство замели, девушка. Но у меня все равно были сомнения, пока ты не позвонила. Ты у меня будешь первым куском дохлятины, не считая той курицы, которой я подавился, когда дрочил на фотку Мэрилин.

Джоди ужаснулась. Ее окатило волной паники, а внутренний голос заорал: «Убей, прячься; убей, прячься». Она его заткнула.

— Ты это делаешь, потому что хочешь секса?

— Ну, отчасти. Видишь ли, я уже пять лет хорошенько не трахался — как эту заразу подхватил. Трудновато, знаешь, на три полотенца размахнуться, если у тебя штуцер смерти. Но я не глиномес. Я просто одной бляди из Окленда дал себя замазать качелями. Игла была одна на шестерых.

— Ты умираешь от СПИДа? — спросила Джоди.

— В сахаре только не надо обваливать, дорогуша. Бери да и говори прямо, как есть.

— Извини, Саймон, но когда на меня наставляют оружие и говорят, что меня сейчас изнасилуют, я забываю о приличиях.

— Никакого насилия не будет, если сама не захочешь. Тут важнее другое.

— Другое — что?

— Я хочу, чтоб ты обратила меня в вампира.

— Не хочешь ты этого, Саймон. Ты не знаешь, каково это.

— А мне и не надо ничего знать, дорогуша. Я знаю одно — я сдохну, если не обратишь. У меня же не просто ВИЧ, а весь комплект в полном масштабе. Я сапоги ни надеть, ни стянуть уже не могу из-за язв. Врачи мне столько пилюль прописали, что лошадь подавится. Давай, обращай.

Джоди прониклась к нему. Несмотря на все эти наглые ковбойские понты, было ясно — он боится.

— Я не умею, Саймон. Я сама не знаю, как меня обратили. Оно просто случилось.

Он сунул стволом револьвера ей под грудь и придвинулся по сиденью ближе.

— Просто укуси меня в шею, блин. Давай!

— Ничего не выйдет. От этого ты просто умрешь. Я не знаю, как превратить тебя в вампира.

Саймон отвел револьвер от ее грудной клетки и прижал дуло к бедру.

— Считаю до трех, а потом прострелю тебе ногу, если не начнешь превращать. Потом сосчитаю до трех и прострелю другую ногу. Я не хотел так поступать, но сама видишь.