Извращённое Королевство

— Эльза?

Я все еще смотрю в сторону от него, поэтому выражение моего лица не видно.

Есть ли способ выкопать яму, чтобы похоронить себя в ней?

— В чем дело, милая?

Моя грудь грохочет от взрывов и искр, когда он так меня называет. Как он может так называть меня после, случившегося? Как он может смотреть мне в лицо, не говоря уже о том, чтобы быть со мной, когда я так похожа на нее?

На его мучителя.

— Эльза, посмотри на меня.

— Не могу. Я просто не могу, Эйден. — я задыхаюсь от слов. — Что, если ты в конце концов возненавидишь меня? Что, если однажды ты проснешься и поймешь, что спишь рядом с монстром?

— Этого, блядь, никогда не случится.

— Откуда ты это знаешь? Как ты можешь быть так уверен?

— Посмотри на меня, — повторяет он, но на этот раз низким, глубоким приказом.

Я вытираю щеки и поворачиваюсь к нему. Глубина тоски в его глазах застает меня врасплох.

О, Боже.

— Кроме того момента, когда ты впервые вошла в КЭШ, я никогда не видел в тебе твою мать. — он берет мою руку и сжимает ее своими сильными ладонями. — Ты та маленькая девочка, которая приносила мне еду и напитки, и ее надоедливые Maltesers. Ты не та красная женщина.

Из меня вырывается рыдание, повисшее в воздухе, как топор.

— Что насчет будущего? Что, если ты передумаешь?

— Никогда, милая. Знаешь, почему? — он вытирает слезу под моим веком и гладит уголок глаза. — Хотя ты так похожа на нее, у тебя нет ее пустого взгляда или ее навязчивого голоса. Пока в твоих глазах горит эта искра, я всегда буду узнавать в тебе мою Эльзу.

Что-то отрывается от моей груди, даже когда мое сердце разрывается, истекая кровью из-за того, что с ним случилось.

Я смотрю на него сквозь мокрые ресницы.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — он издает утвердительный звук. — Была ли я тогда жестокой? Я имею в виду, разве некоторые дети в этом возрасте не проявляют признаков антиобщественного поведения?

— Хм. Ты не была жестокой сама по себе, но ты не прощала несправедливости. Очевидно, ты была таким же одиноким ребенком, как и я, и именно поэтому мы сплелись. Разница, между нами, в том, что тебе было непросто контролировать и направлять свою энергию. Как будто ты попала в ловушку реальности, которую не могла принять.

— И ты все это понял тогда?

— Нет. Я понял в течение последних лет. — он постукивает себя по голове. — Здесь не пусто.

— Очевидно. — я слегка улыбаюсь. — Держу пари, там тесновато.

— Ты можешь отправиться на экскурсию в любое время. — он подмигивает. — Просто знай, что это не бесплатно.

Я улыбаюсь веселью в его тоне.

— Какую валюту ты принимаешь?

— Что-нибудь простое. Секс.

Я в шутку толкаю его плечом.

— Твой разум всегда устремляется туда?

— С тобой, да.

Он опускает мою руку к своим джинсам и обхватывает пальцами безошибочно узнаваемую выпуклость.

Стон вырывается из его горла при соприкосновении.

— Здесь? — я задыхаюсь, понижая голос, как будто кто-то может услышать. — Это похоже на камеру пыток.

— У нас также хорошие воспоминания об этом месте. — он ухмыляется, и его член твердеет под моей рукой. — Мы можем сделать их лучше, если ты откроешь для меня этот ротик.

Я могу сказать «нет».

Я имею в виду, даже он бы понял. Мы должны были прийти сюда, чтобы я восстановила свои воспоминания, а не для того, чтобы сделать ему минет.

Однако мой рот действует не так, как думает мой мозг.

Есть эта непреодолимая потребность доставить ему удовольствие после всей той боли, которую он испытал.

Я встаю перед ним на колени и крепче обхватываю его через джинсы. Стон удовольствия это все, что мне нужно для продолжения. Я освобождаю ремень и лихорадочными движениями расстегиваю джинсы. В тот момент, когда я освобождаю его от трусов, Эйден берет обе мои руки в одну.

— Что? — я тяжело дышу, сбитая с толку. — Я думала, ты хочешь, чтобы я взяла тебя в рот?

— И я все еще хочу. Сначала ляг.

— Зачем?

— Сделай это.

Его властный тон жесткий и хриплый.

Воздух вокруг нас дрожит от статики и сдерживаемого желания, пока я делаю, как мне говорят, не зная, к чему он клонит.

— Сними свое нижнее белье. Делай это медленно, чтобы я мог наблюдать.

От его приказа мне становится горячо. Почему его команды так сильно заводят меня?

Сцепив пальцы по обе стороны шорт, я стягиваю их вниз по ногам так медленно, как только могу, упиваясь тем, как грешно он смотрит на меня. Он похож на хищника, готового прыгнуть и полакомиться моей плотью.

Как только нижнее белье свисает с моих пальцев, Эйден протягивает руку.

— А теперь отдай их мне.

Я так и делаю, и он кладет их в карман, будто они всегда были там.

С какой стати это так горячо?

Все еще не отрывая взгляда, он стягивает джинсы и боксеры.

Вид его твердого, пульсирующего члена заставляет мои собственные бедра дрожать.

Он проводит рукой от основания своего члена к головке. Я так очарована видом, что приоткрывается рот.

— Ты собираешься обхватить губами мой член, не так ли, милая?

Я рассеянно киваю, наблюдая за каплей преякулята, блестящей на кончике члена. Я хочу лизнуть это, пососать и проглотить целиком.

Он встаёт напротив меня, его член оказывается перед моим лицом.

— Прикоснись своим ртом.

Я не думаю дважды.

Глубоко вздохнув, я беру его в рот так глубоко, как только могу. Облизываю и сосу его, пальцы обхватывают его яйца.

Я едва успеваю привыкнуть к его размерам, когда холодный воздух щекочет мою самую интимную часть. Голова Эйдена исчезает под моей юбкой, и его губы находят мои влажные складки.

От интимного контакта у меня на минуту перехватывает дыхание.

— Не останавливайся, — хрипит он у моего входа, его легкая щетина создает резкое трение о мои влажные складки. — Я обещал, что ты кончишь мне на губы, пока будешь сосать мой член.

Дрожь пробегает по моей сердцевине, делая ее скользкой и чувствительной. Я использую обе руки и губы, облизывая его член.

Эйден пирует на мне, дразня нежный бугорок, прежде чем входит и выходит из меня. Он буквально трахает меня языком.