Извращенное Притяжение

— У Римо свой образ мыслей.

— Думаю, он хочет, чтобы Динара отомстила. Для него вполне естественно, что она хочет видеть своих обидчиков мертвыми, даже свою мать.

Я не совсем понимал, что чувствую по этому поводу. С одной стороны, перспектива расплаты взволновала меня, но с другой, я беспокоился о последствиях для Динары.

— А чего хочет Динара?

— Понятия не имею. Она мне ничего не говорит. Она хотела знать правду. Как только она ее получит, не знаю, что она с этим сделает. Может, она попросит отца отомстить.

— Похоже, ты хочешь, чтобы она попросила тебя, — с любопытством сказала Киара.

Она была права, этого нельзя было отрицать. Если Динара хотела отомстить людям, причинившие ей боль, то я хотел, чтобы она попросила меня, а не отца или Диму. Хуже всего было то, что не только потому, что я хотел помочь Динаре, маленькая часть меня тоже жаждала повода пролить кровь.

— Как ты думаешь, чего она хочет? Ты, наверное, единственная из всех нас, кто ее понимает.

Киара сначала ничего не ответила, ее взгляд был отстраненным, будто мои слова перенесли ее на много лет назад. Вместо ответа она открыла духовку и достала запеканку, явно взвешивая слова, судя по напряженному выражению ее лица.

— Не каждый способ справиться с травмой это месть своим обидчикам. Это кажется логичным, может быть, даже единственным выбором с точки зрения твоих братьев и, возможно, даже с твоей точки зрения, но некоторые люди ищут примирения и прояснения разговора о насилии.

Я знал Динару, или, по крайней мере, знал столько, сколько она позволила мне увидеть до сих пор, но я не был уверен в ее мотивах. Она сильная, так что о мести не могло быть и речи.

— Что насчет тебя, Киара? Нино убил твоего дядю самым жестоким способом. Он отомстил за тебя. Ты хотела мести? Или предпочла бы помириться со своим обидчиком?

Лицо Киары исказилось от боли, и ее улыбка стала немного дрожащей. Эти маленькие признаки показывали мне, что даже после всех этих лет события все еще преследовали ее. Быть может, невозможно преодолеть что-то столь ужасное навсегда. Меня угнетала мысль, что Динара будет вечно нести на своих плечах груз прошлого.

— Я бы никогда его не простила. Я нуждалась в его смерти, но никогда не смогла бы этого сделать. Не думаю, что я даже попросила бы об этом, если бы Нино не решился. Он снял с меня всю тяжесть решения. Возможно, я и могла бы спасти дядю от его участи, но не хотела. Если бы он был жив, я бы всегда боялась, что он снова придет за мной, даже если Нино защитит меня.

— Значит, ты благодарна Нино за то, что он убил твоего дядю таким способом.

— Да, и Нино, и Римо. Когда я узнала, что он мёртв, то почувствовала облегчение. Я никогда не чувствовала себя виноватой.

— Ты думаешь, Динара хотела, чтобы я узнал правду, чтобы отомстить за нее?

— Не знаю. Она не беспомощна, как я тогда. У нее есть отец и его люди в качестве поддержки. Из того, что сказал Нино, ее отец знает о произошедшем, поэтому Динара не обременена держать это в секрете. Она может попросить отца убить ее обидчиков, и он сделает это, верно?

— Он, конечно, сделает это, но рискнет навлечь на себя гнев Римо, если прольет кровь на территории Каморры.

— Римо хочет отомстить.

— Он хочет, чтобы все произошло так, как он хочет, и думаю, что для него есть только один человек, который должен пролить кровь, и это Динара. Если бы я убил всех ради Динары, Римо ничего бы мне не сделал. Я его брат. Он разозлится, но и только. Возможно, Динара и подозревает. Или, возможно, она скорее рискнет моей жизнью, чем жизнью своего отца или Димы.

— Ты думаешь, она вот так тебя использует? Сделать то, чего не могут ни она, ни ее отец?

— Это объясняет, почему он позволяет ей участвовать в гонках на нашей территории.

Киара смотрела на меня с беспокойством в карих глазах. Она тихонько вздохнула.

— Думаю, есть только один способ это выяснить. Поговори с ней. Обман не лучшее начало для отношений.

Это то, чему я научился на горьком опыте со своей первой девушкой Харпер. Я преодолел глубокое чувство предательства, и уже не был неуравновешенным подростком из тех времен, но, если мстить через мои руки было планом Динары с самого начала, это определенно оставило бы свои следы. И все же я почему-то не мог представить себе Динару такой обманщицей. Она была искренне потрясена тем, что ее мать жива, и не знала о существовании записей или о том, что мои братья собрали имена и адреса ее обидчиков. Даже если месть и вертелась у нее на уме, это могло быть лишь абстрактным понятием.

Киара улыбнулась.

— Поговори с ней. Скажи ей, что ты знаешь, и посмотри, как она отреагирует, тогда ты все еще можешь решить, хочешь ли ты прекратить контакт с ней.

Я кивнул.

— Динара боится, что я стану относиться к ней по-другому, когда узнаю. Теперь я думаю: как я могу не знать того, что знаю сейчас? Она прошла через какое-то ужасное дерьмо, которое, должно быть, оставило глубокие шрамы.

— Определенно, но, когда ты встретил ее, эти шрамы уже являлись частью ее. Она не изменилась. Она все та же девушка, которую ты встретил.

Я указал на дымящуюся запеканку с макаронами и сыром.

— Если мы в ближайшее время не поставим еду на стол, боюсь, голодная кучка нас сожрет.

Киара слегка сжала мое предплечье, прежде чем схватить тарелку с салатом. Я нес запеканку и старался наслаждаться хаотичным вечером в кругу семьи, хотя в голове у меня постоянно крутились мириады мыслей. Больше всего на свете мне хотелось снова обнять Динару, хотя часть меня боялась этой встречи.

ГЛАВА 13

Поездка из Лас-Вегаса обратно в лагерь, казалось, длилась целую вечность. Было трудно сосредоточиться на дороге, на чем-то действительно, кроме ужасных образов, которые я видел. Они преследовали меня всю ночь. Я не мог перестать думать о том, насколько хуже чувствует себя Динара. Иногда мы делили палатку, и ее сон часто прерывался неразборчивым бормотанием. Всякий раз, спрашивая, что ей снилось, она уклонялась от ответа. Было невероятно трудно связать эту беспомощную, съежившуюся девочку с жестокой и уверенной в себе девушкой, с которой я проводил так много времени. Я ожидал услышать печальную историю, но не эту. Даже ночной сон не смог успокоить бушующий поток эмоций в моем теле.

Когда мы в последний раз виделись два дня назад, перед тем как она уехала в Чикаго, а я в Лас-Вегас, она волновалась, что я увижу ее в другом свете, как только узнаю о ее прошлом. Я думал, она преувеличивает. Был уверен, что ничто не сможет изменить моего мнения о ней. Теперь я сомневался.

Реакция Динары в машине, когда мы впервые сблизились, ее потребность все время контролировать свое тело. Теперь все обрело смысл. Еще до того, как я узнал правду, я считал ее сильной, но теперь ее сила казалась почти нечеловеческой.