Извращенные эмоции

Впрочем, по ее голосу было очевидно, что ей хотелось, чтобы это было ее дело.

– Не твое. Ты права, – протянул я. Перемирие не означало, что мы с Римо позволим Семье лезть в наши дела.

– Отец избивал ее перед тем, как его убили. Возможно, это могло бы объяснить ее проблемы с мужчинами. Но мне кажется, могло быть и что-то еще… – торопливо добавила она, как только последние ноты песни затихли.

– Что-то еще?

Женщина сделала шаг назад.

– Спасибо за танец. – Отвернувшись, она пошла в сторону Луки, ожидавшего ее на краю танцпола. Киару уже взял на себя Феликс.

Я направился к Римо, стоявшему рядом с Фабиано недалеко от буфетной стойки. Будучи моим старшим братом, он должен был исполнить танец с Киарой следующим после дяди Феликса. Я схватил его за плечо, и он вскинул темные брови.

– Постарайся как можно меньше ее напугать.

– Я умею быть милым и галантным, если постараюсь, – хитро прищурился он.

Фабиано засмеялся.

– Прости, Римо, но это – лучшая шутка из тех, что я слышал за последнее время.

– Что же я должен сделать, чтобы расслабить твою женушку? – Говоря это, он провожал взглядом молодую женщину, которая прошла мимо нас. Я искренне надеялся, что он не станет ничего затевать с женщинами из Семьи.

Я был не тем, кого имело смысл об этом спрашивать.

– Не знаю.

Мы взглянули на Леону, и та залилась краской.

– Может, мне улыбнуться? – Римо растянул губы в улыбке.

– Даже у гиен улыбки поприятнее, – пробормотал Фабиано, и Леона, подавив смешок, уткнулась лицом ему в плечо. Песня закончилась, и Римо, вырвавшись из моей хватки, направился к Киаре, напоминавшей ягненка, столкнувшегося лицом к лицу с мясником.

Джулия неожиданно пригласила меня на танец. Я был абсолютно уверен, что обычно так не делается, но повел ее на танцпол, где притянул к себе. Ее муж наблюдал за нами, стоя у стола рядом с Лукой. Оба они были высокими и мускулистыми, и если верить слухам, у обоих была склонность к жестокости и доминированию.

– Не знаю, способен ли ты вообще на такое, но прошу тебя, будь добр к Киаре.

Я взглянул на Джулию.

– Ты меня об этом просишь? – Я вскинул брови.

Она нахмурилась.

– Если у тебя есть сердце, пожалуйста, не делай ей больно.

– Меня учили, что ни в коем случае нельзя причинять боль женщине в ее первую ночь.

На глаза у нее навернулись слезы, но выражение лица было сердитым.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я!

– Киара – моя жена, взрослая женщина, и с этого дня она – часть Каморры. Это уже не твоя забота, – предостерегающе посмотрел на нее я.

Джулия напряглась, но больше ничего не сказала. Как только музыка перестала звучать, я отпустил ее, и она вернулась к мужу, а я направился к братьям и Фабиано.

Киара

Римо Фальконе пошел в мою сторону, и я с трудом сдержалась, чтобы не убежать. Глаза его были почти такими же черными, как волосы. В его лице было нечто, говорившее о неукротимой жестокости, и дело было не в шраме, тянувшемся от его брови вниз, через висок к скуле. Ухмыльнувшись, он протянул мне руку. Так львы смотрят на газелей.

Его ладонь и пальцы были испещрены шрамами и ожогами.

– Ты должна взять меня за руку, чтобы мы могли потанцевать, – проговорил он, как мне показалось, с раздражением.

Подавив дрожь, я вложила свою ладонь в его. Я не смотрела ему в лицо. Меня бы это просто убило. Его пальцы сдавливали мою ладонь, но гораздо слабее, чем я ожидала. Второй рукой он мягко прикасался к моей спине, притягивая меня к себе. Мое тело сжалось, а горло сковало. Мне пришлось задержать дыхание. Он вел меня под музыку, но тот факт, что меня трясло, все усложнял. Он привлек меня еще ближе, и я резко выдохнула, ощутив прикосновение его крепкого тела.

Мои пальцы соскальзывали с его бицепса, пока я боролась с надвигавшейся панической атакой.

– Смотри на меня! – приказал он. Я не могла этого сделать. – Смотри! – Тихий настойчивый шепот заставил меня встретиться с ним взглядами. Выражение его лица не было злым, скорее оценивающим. Он будто изучал меня. – Это просто танец. Не превращай его во что-то большее. Не давай волю фантазии. – Я на мгновение пришла в ужас. Он очень напоминал Нино. Возможно, за маской порывистого и жестокого лидера он скрывал недюжинный ум. – А теперь сделай вид, что ты счастливая невеста. Это ведь праздник, – добавил он, и губы его сложились в жуткую улыбку.

Я изо всех сил попыталась расслабиться в его объятиях и придать лицу приятное выражение, но не уверена, что мне это удалось. Я отсчитывала секунды до конца песни, но когда она наконец закончилась, рядом с нами вдруг возник дядя Дюрант, и мной овладел ужас из прошлого. Я впилась ногтями в Римо, цепляясь за него и наверняка оставляя на его руках отметины.

– А сейчас и я хотел бы потанцевать со своей племянницей, – сказал дядя Дюрант, обращаясь к Римо, но не сводя с меня глаз, полных осознания произошедшего и триумфа.

Он не прикасался ко мне с тех ночей. Я крепко вцепилась в Римо, глядя на него снизу-вверх. Он взглянул на меня своими темными глазами, слегка прищурившись. Пожалуйста, не позволяй ему со мной танцевать. Я не могла выдавить из себя ни слова. Дюрант потянулся ко мне, но Римо развернулся так, что оказался между мной и моим дядей.

Переведя взгляд на Дюранта, он не стал меня отпускать.

– К сожалению, не могу вам этого позволить. Мой брат хочет, чтобы она вернулась к нему.

– Это – традиция Семьи, – нахмурился дядя Дюрант. – Может, вы у себя в Вегасе и не чтите традиций, но мы им следуем.

Губы Римо растянулись еще шире, и я поняла, что мне он улыбался искренне, а сейчас – лишь из вежливости. В его улыбке было что-то зловещее.

– Мы тоже чтим свои традиции. В Вегасе, например, принято, что я могу отрезать язык тем, кто меня заколебал. Если вы настаиваете на соблюдении ваших традиций, мне придется настаивать и на соблюдении наших. А ваш язык будет прекрасно смотреться в моей коллекции.

Лицо дяди Дюранта покраснело. Он на мгновение задержал на мне сердитый взгляд, и я прижалась к Римо, но дядя отступил.

– Теперь можешь меня отпустить, – пробормотал Римо.

Разжав объятия, я, охваченная стыдом, сделала шаг назад. Римо держал меня за руку, не давая уйти. Он приложил большой палец к моему запястью точно так же, как это делал Нино.

– Что это было? – спросил Римо низким, зловещим голосом.

– Ничего. Он мне не нравится.

– Это была не неприязнь, Киара, – сказал он все тем же жутким голосом. Его пальцы еще сильнее впились в мое запястье. Собравшись с силами, я взглянула на него. Он сощурился, глядя на меня, словно был способен заглянуть в самые глубокие и темные уголки моей души. – Неприязнь не заставила бы тебя искать защиты в моих объятиях, уж поверь.