Изящный стиль работы

— Ладно, — кротко сказал он. — Как любезной даме будет угодно… Даже если на такси, он все-таки добрался бы сюда минут за двадцать… Не раньше. Но на такси он не ехал.

— Откуда ты знаешь?

— Чувствую, — сообщил он просто и доступно. — Не тот типаж…

Высказавшись, он задумчиво обошел местность, осмотрелся и присел на песок, вытянув свои длинные ноги.

— Дайте сигарету, — попросил он.

Пенс протянул ему пачку, Фримен поблагодарил и затянулся, погрузившись в новую фазу медитации.

Витьку с Пенсом странное его поведение нисколько не беспокоило, напротив, они были заинтересованы и даже молчали, более того, когда я открыла рот, чтобы спросить, нет ли у Фримена еще каких-нибудь мыслей, они на меня зашикали! Я тут же замолчала и стала подумывать, не пора ли мне на всех обидеться.

Место было мрачное, шепот волн показался мне довольно угрожающим — честно говоря, больше всего мне сейчас хотелось оказаться в собственной кухне, и вообще послать всех к чертям, послушаться Ларчика и мирно «добивать» бедную Рамазанову. Фримен начал меня пугать — похоже, у этой «живой легенды» расстройство психики, а вовсе не проницательность…

Украдкой посмотрев на него, я с трудом подавила вздох отчаяния, рвущийся из груди, — этот тип сидел на песке и задумчиво чертил палочкой какие-то вензеля.

Интересно, долго он собирается этим развлекаться? В моей душе назревал бунт.

— Что они за люди? — спросил Фримен, внезапно оторвавшись от своего интеллектуально-насыщенного занятия. Смотрел он при этом почему-то на меня.

— Кто?

— Старцев. Чеботарев. Эта их подруга Элла…

— Понятия не имею, — призналась я.

Он покачал головой, как задумчивый ослик, и резко поднялся.

— Значит, так… Отсюда они позвонить не могли. Дело было восемь лет назад, мобильники были еще не так распространены, а таксофонов тут нет… Ближайший таксофон на набережной.

— И мы теперь что, будем гулять по набережной? — уныло спросила я.

— Если хотите, я погуляю один, — предложил он.

Я была склонна согласиться с его любезным предложением, но Витька с Пенсом запротестовали.

— Тогда нам придется пройтись и там, — постановил Фримен, глядя на меня с сочувствием.

Я вздохнула.

— Это недолго, — постарался он успокоить меня.

— Да ладно, — махнула я рукой. — Это же для меня делается…

— Ну, не совсем для тебя, — рассмеялся он. — Для той худенькой девочки с глазами олененка…

Надо же, удивилась я. А я-то думала, он смотрит только на меня. Я куда дольше наблюдала Катю, а сходство с олененком не укрылось от бросившего на нее быстрый взгляд Фримена.

Может быть, он и впрямь обладает сверхъестественными способностями?

* * *

Ни один таксофон Фримена не устроил.

Почему — я устала задаваться этим вопросом. Мы обошли почти всю набережную, а Фримен по-прежнему выглядел озабоченным.

Он беззвучно шевелил губами и снова отходил, увлекая нас за собой.

Двигался он, как тигр или пума, бесшумно и легко. Наконец мы дошли до самого конца набережной.

И здесь Фримен остановился.

Место, надо сказать, он выбрал злачное. Именно тут находился самый непристойный бар в городе — с полным основанием его можно назвать «Приют отъявленных бандитов». Судя по воплям, матерщине и почти лошадиному ржанию вперемешку с визгами, отъявленные бандиты были в сборе. Но Фримена это нисколько не беспокоило, он с радостью уставился на железный остов таксофона. Самого таксофона там не было и в помине. Были лишь жалкие останки — видимо, кто-то из «бандитов» вырвал его на спор из стены.

— Вот он, — удовлетворенно заявил Фримен и поинтересовался: — Этот кабак был тут восемь лет назад?

— Конечно, был, — сказал Витька. — Мне кажется, он тут вечно располагается.

Теперь Фримен обернулся в сторону «Веселого дельфина» и уставился туда.

— Ну, теперь становится немного яснее, — сообщил он нам.

Я наивно подумала, что вот сейчас, в этот светлый миг, Фримен наконец-то объяснит нам свое странное поведение.

Но он немного постоял, с грустью рассматривая вывеску бара, и решительно произнес:

— Нет, сейчас это не получится… С Александрой туда идти рискованно… Придется отложить на завтра. Но все не так уж и сложно понять, как мне казалось вначале…

После этого он зашагал прочь, а нам не оставалось ничего другого, как снова следовать за ним — правда, на этот раз мы шли к троллейбусной остановке, а это означало, что на сегодня наши мучения закончены.

* * *

До самого моего дома Фримен продолжал загадочно молчать. Пенс смотрел на меня с явным сочувствием — от его проницательных глаз не укрылось мое разочарование.

Поэтому, когда мы расстались с Витькой и Фрименом, я дала волю эмоциям.

— Псих какой-то, — ворчала я. — Сидел и медитировал с умным видом…

— Сашка, он просто так работает, — оправдывал этого типа Пенс, но я не могла успокоиться.

Я замерзла, дико проголодалась, устала, а результаты? Что я узнала от этого их гениального Фримена?

Ничего!

С таким же успехом я могла бы и одна прогуляться по ночному пляжу, и то, наверное, вышло бы более толку!

— Да не вышло бы, — заверил меня Пенс. — У Фримена дар — он собака.

Я остановилась.

— Чего он? — презрительно переспросила я. — Со-ба-ка?

— Ну да, ищейка, — кивнул Пенс. — Только духовная собака.

— Пенс, ты решил меня достать окончательно? — с тихой угрозой поинтересовалась я. — Что еще за собака такая духовная?

— Он сосредоточивается на проблеме и находит решение.

— Тоже мне, уникум, — фыркнула я. — Собака духовная… Это все делают.

— Я бы не смог. Он видит несколько вариантов происшедшего и отбирает то, что ближе к истине.

— Я только этим и занимаюсь, — напомнила я ему о своих скромных талантах.

— Не так, — покачал головой Пенс. — Ты же не проникаешь внутрь. Ты анализируешь, вычисляешь и так далее… А Фримен это видит. Черт его знает, как у него это получается, но Витька говорил, что ту аферу с его долгами он раскрутил за два дня, хотя не был знаком с Витькиными кредиторами.

— Я тоже, между прочим, как-то раз спасла одного парня, — напомнила ему я. — Так что у меня с озарениями все в порядке…

Мы поднимались по лестнице, а на моей площадке уже была открыта дверь, и в ее проеме маячила фигура моей мамочки.