Изящный стиль работы
Шрифт:
Тревога уже начала рисовать в ее воображении страшные образы.
Она осторожно, стараясь не шуметь, вышла во двор и огляделась.
Воры.
Ведь все знают, что сейчас никого не должно быть дома. Конечно, никто не рискнет пробиваться сквозь ворота…
Кстати, облегченно вздохнула она, ворота-то не скрипели. Никто не мог войти, не скрипнув этими тяжеленными воротами. Первый раз в жизни Ирина Львовна думала о воротах с симпатией.
Она почти успокоилась и повернула назад, к дому, и тут-то застыла, боясь повернуться.
Теперь она слышала отчетливые шаги. Движение в «мастерской».
— Господи,
Медленно, словно ее ноги стали свинцовыми, она подошла к мастерской и прислушалась.
Теперь уже сомнений не было — внутри кто-то был.
Она толкнула дверь, и та неожиданно поддалась.
Сделав шаг внутрь, она еще успела удивиться внезапному своему бесстрашию и остановилась, потрясенная.
Человек спокойно стоял спиной к ней и фотографировал ужаснейшую картину, на которой грубыми мазками была изображена лежащая на песке фигура — чья, Ирина Львовна не могла понять. И тут неожиданный гость обернулся. Ирина Львовна сделала шаг назад и прижала руку к горлу, пытаясь удержать крик, рвущийся с губ.
— Ты? — прошептала она. — Что ты тут делаешь? Убирайся отсю…
Она не смогла договорить. Ком подкатил к горлу, и Ирина Львовна заплакала, потому что в этот момент все ее надежды превратились в ангелов и, взмахнув крылами, поднялись в воздух, унося ее душу вслед за собой.
Глава 10
Надо сказать, настроение у меня несколько испортилось. Терпеть не могу сатанистов и вообще всякие истории с привидениями! Сейчас я охотно бы свалила все на Лизу с Фрименом — пусть гуляют себе ночью по пляжам, а я с восторгом занялась бы отслеживанием госпожи Рамазановой, тем паче что эта дама и не думала об изменах… Я вспомнила ее хитренького мужа и от души пожелала ему, чтобы Рамазанова и впрямь занялась бы чем-то предосудительным, например, ударилась бы в кришнаитки… Ходила бы лысая по улицам и пела бы веселенькие песни про «харе кришну»…
Пока же песни распевала только Лиза, шествуя со мной рядом, и пела она вполголоса, как бы отвечая моему печальному настроению:
— Утекай, в подворотне нас ждет маниак, хочет нас засадить на крючок…
Ох! Вот только «маниака» мне не хватало!
— Лиза! — попросила я ее миролюбиво. — Не могла бы ты уж лучше исполнить вагнеровский «Полет валькирий»?
— Не могла бы, — отрезала безжалостная Лиза. — У меня голос гнусавый. Как у Лагутенко. Оперные партии у меня не получаются…
И она как ни в чем не бывало продолжила:
— Остались только мы на растерзание врагам… Парочка простых и молодых ребят…
Фримен шел задумчивый и не обращал на Лизино пение никакого внимания.
— Лиза, у меня и так настроение портится, как погода, — снова взмолилась я.
— Ладно, — смилостивилась Лиза. — Сменим репертуар.
И она заголосила про «девочку с узкой косой».
Я поняла, что спорить с ней бесполезно. Лизе дурачества помогали мыслить. И ей было наплевать, что это мешает мыслить мне. Более того, ее ужасно забавляло мое бешенство. Поэтому я отошла подальше и перестала обращать на нее внимание.
Очень скоро она успокоилась, и до нашего офиса мы добрались в полном молчании и мрачноватой задумчивости.
Добрынька была довольна сегодняшним днем. Она возвращалась
домой, насшибав кучу денег, а в кармане еще оставались сигареты, и в желудке приятно урчало.Она не особенно задумывалась о том, что завтрашний день вряд ли будет таким удачным — об этом Любочка Добрынина не задумывалась уже давно. С тех пор как оказалась на улице, она просто запретила себе думать о завтрашнем дне.
Поразмыслив, она купила на вырученные деньги бутылочку и твердо решила позвать Таньку — если б не Танька, такой удачи ей не видать. А так завтра эта рыжая детективша снова угостит сигаретами, правда, надо проверить, есть ли еще лаз в «комнату страха».
Добрынька даже остановилась, такой кошмарной показалась ей эта мысль.
В самом деле, придет завтра детективша, а лаза нет… И как она будет тогда выглядеть?
С сомнением посмотрев в сторону «склепа», она было направилась к больнице — уж больно не хотелось ей идти к гнезду вурдалаков. Но все-таки пересилило желание сохранить свое реноме в глазах поставщицы сигарет.
«Я только гляну и назад», — успокоила себя Добрынька, решив, что если не подходить к проклятому дому близко, так, может, и ничего страшного.
Лаз можно было увидеть и с трех шагов. Если очень постараться. Это тому, кто его в глаза не видал, надо вплотную подходить и на коленки опускаться…
Рассудив, что ничего страшного с ней не случится, она решительно направилась к забору.
И отпрянула в тень, пролепетав стандартное: «Мамочки мои…»
В конце улицы показалась фигура, уверенно шествующая по направлению к страшному дому. Человек подошел к воротам, задумчиво посмотрел на них, заглянул в щелку, довольно хмыкнул и решительно направился прямиком к лазу.
Через минуту он исчез.
Она узнала этого человека! Тот самый, что зазывал ее принять участие в каком-то действии типа спектакля, и по блеску в его глазах Добрынька тогда быстренько смекнула, что ничего хорошего ей от этого спектакля ждать не придется.
Он был приятелем кладбищенского монстра, и Добрынька тогда испугалась его даже больше, чем самого монстра. И этого человека она крепко запомнила — в нем чувствовалась какая-то особая жестокость, да еще Добрыньку поразил нехороший блеск его глаз.
Правда, он лишь уговаривал Добрыньку принять участие в спектакле, а в сарай-то не затаскивал — это монстр на себя взял, — но все равно, именно этого человека Добрынька боялась больше всего. Он внушал ей дикий ужас.
Ох, как пожалела она сейчас, что не рассказала о нем той рыжеволосой девчонке, в надежде получить от нее очередной хавчик.
Добрынька, трясясь от страха и проклиная саму себя, подошла поближе, и вскоре до нее донеслись обрывки фраз. Разговаривали двое, и диалог их был просто кошмарен…
Не в силах больше слышать ни слова из страшного и непонятного диалога, Добрынька осторожно обернулась. Убедившись, что она одна на улице, она быстро понеслась прочь, к спасительному своему убежищу — больничному дворику, который сейчас казался ей незыблемой крепостью, спокойной и недосягаемой для призраков проклятого дома.
— Господи, — простонала я. — Как хорошо, что день закончился!
— И правда, — согласилась со мной Лиза. — Вот когда выходной кончается, жалко. А рабочий день… Ну и фиг бы с ним…