К чему снится Император? Часть 2
Шрифт:
Глава 37
Франко-прусская война значительно обострила внимание к армейской реформе. Её финансирование, на время замороженное из-за серьёзных расходов на Канаду, было не только восстановлено, но даже увеличено. Изменившаяся за считаные месяцы политическая карта Европы показала всем сомневающимся, что нужды армии на данный момент должны быть на первом месте. В этом плане вопрос перевооружения армии стоял крайне остро. Военный министр Милютин так докладывал императору о состоянии дел в вооружённых силах:
— Ваше Величество, по вашему требованию русские войска начинают переходить на винтовку системы Бердана-Кабанова.
— Рад слышать, Милютин. Армии нужна была не однозарядная винтовка Бердана, а модернизированная, с магазином дополнительных патронов. Кроме того, взять, к примеру, те же Henry M1860 и Winchester M1866, — они же показывают невероятную скорострельность. В этих обстоятельствах вооружать войска берданкой мне виделось преступным.
— Ваше Величество, смею вас заверить, что по итогам всех испытаний усовершенствованная винтовка Бердана-Кабанова не имеет себе равных. Магазин на 5 патронов, продольно-скользящий затвор, скорострельность до 10 выстрелов в минуту, прицельная дальность — почти 2 км. Есть даже снайперский вариант оружия. Просто великолепно! Единственное, присутствуют некоторые сомнения в обоснованности отказа от штыка.
— Опять за своё, Дмитрий Алексеевич! Каждый раз вы со своим штыком…
— Но Ваше Величество, так в ближнем бою оставляете солдата безоружным.
— А я вам повторяю, — у него будет сапёрная лопата!
— Но государь, лопата — это не штык, в конце концов.
— Милютин, сейчас война строится на других принципах. Никто уже не будет ходить в самоубийственные штыковые атаки. А как в окопах биться штыками, вы подумали? Не надо превращать винтовку в копье. На крайний случай пусть солдат выхватывает лопату и бьётся ей. Столько металла тратить на эти дурацкие штыки, — ни за что!
— Зато Ваше Величество, мы отдаём кучу денег на тяжёлые кирасы.
— Никакие это не кирасы, Милютин. Привыкайте к терминологии, — бронежилеты.
— Толку от них. Руки и ноги всё равно не защищены. И вы знаете, как солдаты называют эти жилеты?
— И как же?
— «Жилетки труса».
— Лучше быть живым трусом, а не мёртвым героем. Эти бронежилеты должны носить все солдаты, — не обсуждается. Пусть терпят! Понятно, что бронежилет не совершенен и защищает от пистолетных пуль всего лишь с 10 шагов, от винтовочных — с 200 метров, но тем не менее. Вы же знаете, что у нас мало солдат Милютин, — надо беречь каждого.
— Эта проблема легко бы решилась увеличением численности армии, но вы не даёте это сделать.
— Опять двадцать пять, Милютин. Вы словно рак какой-то. Делаете шаг вперёд, а потом пытаетесь вернуться на целых два назад.
— Я помню наш с вами разговор по данной теме, Ваше Величество. Но обращаю внимание, что мы недавно увидели, как прусская миллионная армия буквально раздавила своей численностью Францию.
— То, что вы как министр анализируете военные действия в Европе, делает вам честь Дмитрий Алексеевич. Но меня напрягает ваша неуверенность.
— Ошибка нам может стоить очень дорого, Ваше Величество. Все знают, что в будущей войне Российская империя будет противостоять нескольким государствам, а значит, в количественном выражении мы однозначно проиграем. Логично считать, что такие огромные пространства нашей страны просто невозможно будет защитить малыми силами.
— Милютин, это вы правильно говорите о большой территории. Но я хочу отметить, что сейчас не эпоха Средневековья.
Раньше кочевники быстрым наскоком заходили на Русь и уводили в рабство десятки-сотни тысяч людей, но теперь иное время. Нет необходимости выстраивать сплошную линию обороны и всякие старинные протяжённые засечные черты.— Государь, тут вроде понятно. Но для этого и требуется большая армия. Отдельные части её будут защищать разные направления.
— Непонятно вам ничего. Скажите, Милютин, зачем мы с вами строим так много крепостей? Даже в только что присоединённой Канаде сразу после её покупки их начали возводить?
— Для обороны наших рубежей, — очевидно. Хотя надо отметить, что данное решение весьма спорно. Англия их вообще не ставит. Пруссия вместо крепостных фортов строит железные дороги для быстрой перевозки войск. Потерпевшая поражение, Франция возводила крепости, но как показала последняя война, это было бессмысленным против новой артиллерии и такого количества войск.
— Милютин, тут вы про оборону французской крепости Мец, говорите?
— Да, Ваше Величество. Катастрофическое падение этого форта показало, что эпоха цитаделей подошла к концу.
— Там не всё так однозначно. Конечно, капитуляция 200-тысячного гарнизона крепости выглядит по меньшей мере неприглядно, но, с другой стороны, надо учитывать все причины этой сдачи комплексно. Огромное количество солдат надо было кормить. Войска в крепости только за день съедали до 1000 лошадей, а всего их было порядка 20 тыс. Напоминаю, что сама осада длилась 70 дней. Кроме того, прусская артиллерия на голову превосходила французскую и могла буквально расстреливать с безопасных позиций противника. Напрашивается вывод об избыточности гарнизона и слабости вооружения форта. Видится и неприспособленность самой крепости к войне современного типа.
— Государь, я так понимаю, это вы ссылаетесь на те укрепления, которые мы сейчас строим? Смею заметить, что они не похожи на крепости. Их гарнизоны до сих пор в недоумении. Нет ни стен, ни цитадели, ни даже бастионов.
— Это всё косное мышление, Милютин. Люди с трудом воспринимают новое.
— Честно скажу, Ваше Величество. У меня самого сохранились сильные сомнения.
— Дмитрий Алексеевич, правильно мыслите. Мы называем их крепостями, но, по сути, это укрепрайоны. Сейчас строить традиционные укрепления не имеет никакого смысла, — слишком уж хорошая мишень для артиллерии. Поэтому мы и подготовили систему долговременных огневых сооружений, разного рода железобетонные, броневые фортификационные сооружения со специальным казематным и пулемётным вооружением. Всё это оснащается развитыми системами вентиляции, водоснабжения и отопления. Эти укрепрайоны и должны противодействовать наступлению вражеских сил.
— Сильно рискуем, государь. Этими укрепрайонами сложно управлять, — офицеры жалуются.
— Пусть учатся. Время у них есть. Что насчёт остальных видов оружия?
— Наша новая артиллерия превосходит по всем показателям зарубежные аналоги. На вооружение армии приняты 107-мм пушки. Подъёмный механизм ствола — секторного типа, затвор — поршневой. Дальность стрельбы доходит до 8 км. Фактически равных нам нет. Кроме того, мы учли опыт использования пулемётов Гатлинга в Гражданской войне в США. На его основе разработан 7,62 миллиметровый станковый пулемёт. В боевом положении он весит 67 кг, скорострельность достигает 300 выстрелов в минуту, прицельная дальность — 2 км. Есть проблема с броненосцами, — их крайне мало из-за траты металла на бронежилеты и пушки.