К чему снится кровь (Иллюзии красного)

– Хотите вина? Я его сама делаю, из облепихи. Очень полезно. Женечка любил…

Не ожидая ответа, она отправилась на кухню, принесла оттуда серебряный поднос с таким же графинчиком и рюмочками.

– Софья Иосифовна! – Влад отпил немного вина, помолчал. – Почему это произошло с Женей?

Он умышленно назвал так Ковалевского, чтобы подчеркнуть их якобы тесную дружбу.

– Ах, молодой человек, как будто вы не знаете! Из-за чего убивают ювелира? Конечно, чтобы ограбить. Слава Богу, Миша не дожил до этого дня. – Женщина достала из кармана просторного темно-бордового халата платочек, поднесла к сухим глазам. – Он был против, чтобы Женя занимался этим, он говорил мне:

– Софа, мальчику нужна интеллектуальная профессия. Пусть будет профессором ботаники или истории. Или зубным врачом. А я его не послушала. Я слушала своего папу, который тоже говорил мне:

– Софа, мальчик должен зарабатывать деньги, много денег. Он должен содержать семью. Сидя за книжками, достаток не обеспечишь. Твой Миша идеалист. Хорошо, что у тебя еще есть твой папа, который заботится, чтобы ты не считала копейки. А что бы ты делала со своим Мишей? Продавала бы пирожки у метро?

– И таки да, с моим Мишей я бы продавала эти проклятые пирожки!

– Софья Иосифовна, а как у Жени шли дела в последнее время? У него были деньги в квартире? Что-то пропало? – Влад пытался направить поток данных в нужное ему русло.

– У него всегда были деньги. Но… – Она задумалась. – Ничего не пропало. Видно, кто-то спугнул этих… Они ничего не успели взять, только перевернули все. У Жени был сейф… Так они его взломали. А взять ничего не взяли. Удивительно, правда? И милицию это удивило.

– Может, кто-то из своих навел? Вы знаете, с кем Женя сотрудничал?

– О, разве мужчины рассказывают что-то про свои дела? У нас в семье не было так заведено. Я только могу сказать, что Женя был очень осторожен в выборе партнеров.

– Вы можете назвать кого-то из них? У него были постоянные клиенты?

– Клиенты – это вообще табу. А вот… – Женщина воздела к потолку такие же крупные, темные ореховые глаза, как и у ее сына, вспоминая что-то. – Женя очень уважал Пантелеймона Аркадьевича. Они часто встречались, и по делам, наверное, тоже. Пантелеймон Аркадьевич – владелец ломбарда. Частный предприниматель. Так, кажется, сейчас говорят?

Они еще поговорили, выпили по рюмочке. Софья Иосифовна рассказывала, что ее отец был большой оригинал. Он мечтал о сыне, но два мальчика-близнеца, которые родились до нее, умерли. Когда родилась девочка, отец назвал ее Софьей. Софья Ковалевская – знаменитая женщина-математик.

– Бедный папа, он надеялся, что это имя мне поможет хорошо учиться. А у меня по математике были одни двойки. – Она тяжело вздохнула. – При чем тут имя? Все дело в судьбе. Судьба у человека должна быть! Кому быть гением, а кому, извините, шутом гороховым.

Влад спорить не стал, и выяснять, при чем тут судьба и шуты гороховые, тоже. Это не входило в его планы. Он понял, что больше ничего не узнает, и решил выжать из раздобытых сведений максимум возможного. Софья Иосифовна, к счастью, знала телефон хозяина ломбарда. Влад выразил ей свои соболезнования, выпил еще рюмочку вина, не смея отказаться, и попрощался.

Хоть бы его ГАИ не застукала! Из машины он позвонил Людмилочке и договорился о встрече. Через полчаса должен был позвонить Сиур. Стремительно темнело. Повсюду зажигались фонари и огни витрин. Прохожие спешили домой. Влад подъехал к супермаркету, накупил еды и отправился домой. Ночное шоссе тускло поблескивало разогретой за день лентой асфальта, было полно гула автомобилей и света фар.

Сиур позвонил точно в назначенное время, рассказал, что удалось выяснить.

– Я ничего особенного и не ожидал. – Влад понимал, что исчезновение Алеши имеет под собой иную почву, нежели коммерческие дела «Зодиака». До сих пор ничего подобного не случалось. Он решил не говорить шефу о Валерии, новой объявившейся владелице загадочного Будды, об убийстве ювелира и рубиновой серьге. Это только будет отвлекать Сиура от основной задачи, а ему и так там не просто. Он уж тут пока как-нибудь сам разберется.

Вчера звонила Лешкина жена, спрашивала, когда он приедет. Ей было нелегко одной ухаживать за ребенком. В детстве она перенесла операцию на сердце, долгое время все было хорошо. А в прошлом году, после гриппа, начались неприятности. Влад выкручивался, как мог, так и не сказав ей правды. К тому же он все еще надеялся на счастливый исход дела. С каждым прошедшим днем эти надежды таяли.

– Влад. – Сиур прервал его невеселые размышления. – Узнай все о знакомых и друзьях Лехи, которые могли быть связаны с городком Н. Учились, женились, отдыхали, воевали… Все, что угодно. И не бывал ли он здесь раньше, – не по делам, а так… Ну, мало ли? Ты сам знаешь. Что я тебе рассказываю?!

– Ладно, постараюсь. Лариса вчера звонила, интересовалась, когда муж вернется из служебной командировки.

– Ты ей сказал?

– Нет, конечно. – Влад вздохнул.

– Вот и сходи к ней, проведай, продуктов отвези, лекарств, если надо. И осторожненько порасспрашивай. Может быть, она на что-нибудь свет прольет?

– Понял. Ты сколько еще рассчитываешь пробыть там?

Сиур ответил не сразу. Откуда он мог знать, как сложатся обстоятельства? Но примерные сроки любого дела он всегда сам для себя устанавливал. На поиски Леши в городке Н. была отведена неделя. Так он Владу и сказал.

– Как девочки?

– Все под контролем. Тина пока у Людочки живет. Я решил, так будет лучше. На работу и с работы я их отвожу на машине. Да ты не волнуйся! Мы здесь на месте как-нибудь управимся.

– «Как-нибудь» меня не устраивает.

– Да знаю, знаю. Все обеспечу в лучшем виде. Это я в разговоре легкомысленный, а в делах исключительно серьезный!

Сиур засмеялся. Серьезным Влада было трудно представить, но к делам он относился ответственно. Они договорились о времени следующей связи, и Влад, наконец, подъехал к своему дому. Почти все окна были уже темные, в подъезде тоже было темно: снова разбили лампочку. Чертыхаясь и чиркая спичками, он открыл дверь в квартиру, отнес продукты на кухню, помылся и лег спать. Ужинать не стал, что ему было совершенно не свойственно и говорило о крайней степени напряжения, вызванного свалившимися на него новыми обстоятельствами.

Мысли о Евгении, Будде, Валерии с ее красными губами на бледном лице, необычном рубине, странном исчезновении товарища, его жене Ларисе, и огромном количестве дел, которые ждали его завтра, постепенно рассеялись; из темноты, разрезанной лунными полосами, наплыло приятное забытье, и Влад, наконец, уснул.

ГЛАВА 24

Гладиатор торопливо шел мимо некогда оживленной площади, на которой горделиво возвышался освещенный задымленным солнцем храм Юпитера, с глубоким портиком и лестницей перед входом. В глубокой тени портика притаилась прохлада. Было пустынно. По мостовой, выложенной пористыми плитами из застывшей лавы, прогрохотали колеса – старик в льняной одежде и полуобнаженный юноша везли тележку, нагруженную домашним скарбом.