К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер

— Думаю, ты удивишься, когда узнаешь, сколько ребят хотят тебя послушать. — Она наклонилась к Гарри, и Рон, все еще хмурившийся, тоже придвинулся поближе. — А что, если скажем: все, кто хочет, встретимся в первый октябрьский выходной в Хогсмиде и обсудим это дело?

— Почему там, а не в школе? — спросил Рон.

— Потому что, — сказала Гермиона, снова взявшись за рисунок Китайской жующей капусты, который копировала из книги, — потому что Амбридж вряд ли обрадуется, если узнает, что мы задумали. — Блейз улыбнулся.

— Давайте использует оригами, чтобы оповестить всех, — сказал Блейз, — не думаю, что Амбридж станет выслеживать маленьких безобидных созданий. Чур, мы с Гермионой оповестим когтевранцев.

— Тогда на нас наш факультет, — сказал Рон, — а пуффендуйцев, тогда, делим пополам.

Гарри с нетерпением ждал вылазки в Хогсмид, но кое-что его беспокоило. С начала сентября, с тех пор, как Сириус появился в камине, о нем не было ни слуху, ни духу. Гарри знал, что они рассердили его, попросив больше не рисковать, и все же иногда путался, что Сириус наплюет на осторожность.

И как им быть, если здоровенный черный пес подбежит к ним в Хогсмиде прямо на глазах у Драко Малфоя?

— Нельзя же упрекать его за то, что ему охота проветриться, — сказал Рон, когда Гарри поделился с ним и Гермионой с Блейзом своими опасениями. Они встретились во внутреннем дворе. — Ведь он в бегах уже два года — счастье, конечно, не большое, но, по крайней мере, он был на воле, правда? А сейчас сидит взаперти с этим жутким эльфом. — Гермиона посмотрела на него с осуждением, но не ответила на выпад против Кикимера.

— Беда в том, — сказала она Гарри, — что пока Волан-де-Морт — да успокойся, Рон, — не объявится, Сириус должен скрываться, так? В дурацком Министерстве не поймут, что Сириус невиновен, покуда не признают, что Дамболдор всегда говорил о нем правду. И когда эти дураки начнут ловить настоящих Пожирателей смерти, станет ясно, что Сириус не из них. — её перебил Блейз.

— Во-первых, на нем нет метки… — начал Блейз.

— Не думаю, что у Сириуса хватит глупости опять прийти, — успокоил их Рон. — Дамболдор будет страшно недоволен, а Сириус прислушивается к Дамболдору даже когда это ему поперек. Но вид у Гарри по-прежнему был озабоченный, и Гермиона попыталась его отвлечь:

— Слушай, мы прикинули, кто из ребят захотел бы учиться настоящей защите, поспрашивали их, и кое-кто проявил интерес, — начал Блейз, — то есть, отправили оригами, и так далее… Мы назначили им встречу в Хогсмиде.

— Хорошо, — рассеянно согласился Гарри, все еще думавший о Сириусе.

— Не беспокойся, — тихо сказала Гермиона, — у тебя и без Сириуса забот невпроворот.

Она была права: он едва успевал с домашними заданиями, хотя теперь, когда ежевечерние отсидки у Амбридж кончились, ему стало гораздо легче. Рон даже больше отстал: помимо тренировок дважды в неделю вместе с Гарри, время отнимали и обязанности старосты. Гермиона же, изучавшая больше предметов, чем они, не только справлялась с домашними заданиями, но и успевала вязать одежду для эльфов. Блейз, благодаря дружбе с Роном и Гарри, хоть лениться перестал, потому что если раньше Гермионы тюкала Рона и Гарри, то теперь параллельно и Блейза тюкает.

Утро вылазки в Хогсмид выдалось ясное, но ветреное. После завтрака они выстроились в очередь перед Филчем, а он сверялся с длинным списком учеников, получивших разрешение родителей или опекунов посещать деревню.

— Чего это Филч тебя обнюхивал? — спросил Рон, когда они зашагали по широкой дорожке к воротам. Гарри усмехнулся:

— Проверка на навозные бомбы. Я забыл вам сказать…

И он поведал о том, как отправил письмо Сириусу, а через минуту ворвался Филч и потребовал показать письмо. К его удивлению, Гермиону заинтересовало это происшествие — и гораздо больше, чем его самого.

— Ему донесли, что ты заказываешь навозные бомбы? Но кто мог донести?

— Не знаю. — Гарри пожал плечами.

— Может, Малфой решил подшутить. — предположил Блейз.

— Плохая шутка, — огрызнулась Гермиона.

Они прошли между высокими каменными колоннами с крылатыми вепрями и свернули влево, на дорогу к деревне. Ветер трепал им волосы, бросал на глаза.

— Куда пойдем? — спросил Гарри.

— В ‚Три метлы‘?

— Ну нет, — очнувшись, сказала Гермиона. — Там всегда битком народу и шумно. Я сказала остальным: встречаемся в ‚Кабаньей голове‘ — этот трактир не на главной дороге… По-моему, подозрительное место, но ученики туда обычно не ходят, и нас не подслушают. Идея Блейза, кстати.

Они прошли по Главной улице мимо магазина волшебных шуток ‚Зонко‘, увидев там, естественно, Фреда и Джорджа с Ли Джорданом, мимо почты, откуда через правильные интервалы вылетали совы, и завернули в переулок, в конце которого стоял трактирчик. На ржавой скобе над дверью висела облезлая деревянная вывеска с изображением отрубленной головы кабана, с которой текла кровь на белую скатерть. Вывеска скрипела на ветру. Троица остановилась перед дверью в нерешительности.

— Идем? — робея, сказала Гермиона. Гарри шагнул первым.

Внутри было совсем не так, как в ‚Трех метлах‘, большом баре, теплом и сияющем чистотой. Трактир ‚Кабанья голова‘ представлял собой убогую, грязную комнатку, чем-то насквозь пропахшую, скорее всего козлами. Окна эркера покрывал такой слой сальной грязи, что дневной свет едва просачивался в комнату, и освещалась она огарками свечей, расставленными на грубых деревянных столах. Пол, на первый взгляд земляной, оказался каменным, с вековыми наслоениями грязи. Гарри вспомнил первый год и рассказ Хагрида о том, как он выиграл здесь драконье яйцо у незнакомца в капюшоне.

‚В ‚Кабаньей голове‘ встретишь много всякого чудного народа“, — сказал он тогда. Гарри еще удивился, почему Хагриду не показалось странным, что незнакомец прятал лицо, но теперь он увидел, что здесь, похоже, принято его прятать.

У одного голова была вся обмотана грязными бинтами с щелью на месте рта, куда он вливал стакан за стаканом какую-то жгучую дымящуюся жидкость. У окна двое в капюшонах — и если бы они не разговаривали с сильным йоркширским акцентом, Гарри, пожалуй, принял бы их за дементоров. А в темном углу возле очага сидела колдунья в густой черной вуали, достававшей до туфель, и виден был только кончик ее носа, поскольку выпирал из-под вуали.

— Не знаю, Гермиона, — пробормотал Гарри, когда они шли к стойке. Особенно его заинтересовала колдунья. — Тебе не приходит в голову, что под вуалью может прятаться Амбридж? Гермиона кинула на нее оценивающий взгляд.

— Амбридж меньше ростом. И если даже придет сюда, она никак не сможет нам помешать. — сказала Гермионы, — мне уже столько раз пришлось сидеть у неё в кабинете, что я даже знаю, какой у неё размер бюста. Тем более, я дважды и трижды перечла правила школы, для верности. Мы ничего не нарушили. Специально спросила профессора Флитвика, можно ли ученикам бывать в „Кабаньей голове“, и он сказал „да“, но очень советовал приходить со своими стаканами.