К чёрту правила! Это говорю Я - Гермиона Грейнджер

— Как ты мог об этом забыть? — требовательно спросила Гермиона, дотрагиваясь своей палочкой до расписания Рона. От ее прикосновений квадратики на расчерченном листе пергамента по очереди вспыхивали разными цветами в зависимости от предмета, которому они соответствовали.

— Не знаю, — ответил Рон. — Так много всего происходило…

— Ладно, держи, — сказала она, протягивая ему расписание. — Готовься по нему, и все у тебя будет в порядке. — Рон мрачно поглядел на пергамент, но потом его лицо прояснилось.

— Ты отвела мне по одному свободному вечеру на каждой неделе!

— Это для тренировок по квиддичу — сказал Блейз, — она лично для тебя его составляла, — и получил подзатыльник. Улыбка Рона увяла.

— Какой в этом смысл? — угрюмо сказал он. — В этом году у нас столько же шансов выиграть Кубок по квиддичу, сколько у моего отца — стать министром магии.

Гермиона ничего не ответила: она смотрела на Гарри, который невидящим взглядом уставился в противоположную стену гостиной, куда Блейз и Гермиона любезно приходили.

— Что с тобой, Гарри?

— Со мной? Ничего, — поспешно ответил он. Схватив книгу «Теория защитной магии», он притворился, будто ищет что-то в указателе. Живоглот, решив, что бессмысленно тратить на него время, скользнул прочь под стулом Гермионы.

— А я сегодня видела Чжоу, — осторожно сказала Гермиона. — Она тоже была очень расстроена. Вы что, снова поссорились?

— Поссо… ах да, конечно, — сказал Гарри, с благодарностью ухватившись за новую тему.

— Из-за чего?

— Из-за этой ее подружки-ябеды, Мариэтты, — ответил Гарри.

— Ну, тогда я тебя не виню! — сердито заявил Рон, откладывая расписание.

— У, чувак, из-за такой мелочи ещё и ссориться…

— Мелочи? — воскликнула Гермиона, — да она предала нас!

— Если бы не она… — И Рон принялся ругать Мариэтту Эджком, что было Гарри только на руку: ему оставалось лишь сидеть с рассерженным видом, кивать и говорить: «Да-да!» и «Точно!», когда Рон переводил дух, а это вовсе не мешало ему размышлять, погружаясь во все более глубокое уныние, о том, что он увидел в Омуте памяти. На душе у него скребли кошки. Всю жизнь он свято верил, что его родители были прекрасными людьми, и потому ни секунды не сомневался в том, что злобные выпады Снегга в адрес его отца — чистейшей воды клевета. Разве другие, например Хагрид и Сириус, не говорили ему, каким замечательным человеком был его отец?

Шутки над Амбридж продолжались и продолжались. Без Фреда и Джорджа было скучно, но Гермиона справлялась. Конечно, пришлось сделать перерыв, когда деканы выдали бланки, чтобы пятикурсники выбрали предметы, по которым они будут учиться в следующем году. Конечно, сомнений не было, что Гарри захочет стать мракоборцем, но чтобы им стать, нужно сдать ЖАБА, а на СОВ, чтобы в дальнейшем попасть в класс к Снеггу, Зельеварение нужно сдать на «П».

Гермиона сидела в кресле в гостиной в субботу, и пересматривала уже в сотый раз список предметов.

— Ты уже определилась? — спросил Блейз, прыгнув рядом на диван.

— Пока что нет, а ты?

— Зельеварение мне точно пригодится, — сказал Блейз, — ЗОТИ, Заклинания, Травология и Трансфигурация. — услышав перечисленные предметы, Гермиона удивлённо посмотрела на него, — что?

— Решил стать мракоборцем? — удивилась Гермиона.

— Ну да, — кивнул Блейз, — а ты?

— Я думаю выбрать на будущий год: ЗОТИ, Заклинания и Трансфигурацию, — Блейз начал вспоминать комбинации нужных предметов, которые ещё в начале года перечислял Снегг.

— Отдел по Экспериментальным Чарам?

— Ну да, — спокойно сказала Гермиона, — из всех предметов мне нравятся заклинания, Трансфигурация и ЗОТИ.

— Из тебя бы вышел прекрасный мракоборец, — сказала Милисента, сев рядом с Блейзом.

— А у тебя? — спросила Гермиона.

— Я хочу в отдел Магического транспорта, — сказала Милисента.

— Там ещё несколько отделов, — вспомнила Гермиона, — в какой именно?

— Трансгрессия, — улыбнулась Милисента.

— Я не удивлена, — сказала Гермиона.

Приближалось СОВ.

Гермиона была не единственной, кто в преддверии СОВ начал вести себя странно. У Эрни Макмиллана появилась дурная привычка расспрашивать всех подряд о том, как они готовятся к экзаменам.

— Сколько часов в день у вас уходит на подготовку? — с маниакальным блеском в глазах спросил он у Гарри, Блейза и Рона, когда они вместе шли на травологию.

— Не знаю, — сказал Рон.

— Несколько. — поддакнул Блейз.

— Больше восьми или меньше?

— Меньше, наверно, — ответил Рон, слегка встревоженный.

— У меня восемь, — выпятив грудь, сказал Эрни. — А то и все девять. Я еще по часу до завтрака каждый день выкраиваю. Восемь — это у меня средняя цифра. В удачный выходной могу и до десяти дотянуть. В понедельник у меня получилось девять с половиной. Во вторник не так хорошо — всего семь с четвертью. Зато в среду…

Ребята были очень благодарны профессору Стебль за то, что в этот момент она пригласила, их в оранжерею и Эрни пришлось замолчать. Тем временем Драко Малфой нашел новый способ сеять панику.

— Разумеется, важно не то, сколько вы знаете, — громко поучал он Кребба и Гойла перед уроком Зельеварения за несколько дней до начала экзаменов. — Важно, кого вы знаете. Отец уже много лет на короткой ноге со старухой Гризельдой Марчбэнкс, председательницей Волшебной экзаменационной комиссии, — она и на званых ужинах у нас бывала, и вообще…

— Как, по-вашему, это правда? — спросил Рон.

— Правда, — кивнул Блейз.

— Он все уши прожужжал в начале года, — подтвердила Гермиона.

— Если и так, мы все равно ничего не можем поделать, — угрюмо ответил Рон.

— Не думаю, что это правда, — спокойно произнес за их спинами Невилл Долгопупс. — Дело в том, что Гризельда Марчбэнкс дружит с моей бабушкой, и она никогда не упоминала о Малфоях.

— А какая она, Невилл? — тут же спросила Гермиона. — Строгая?

— Честно говоря, у них с бабушкой много общего, — подавленно признался Невилл.

— Ну, такое знакомство тебе уж во всяком случае не повредит, — ободряюще заметил Рон.