Кабанье урочище

Сейчас, как минимум два его выстрела из трех достигали цели. А цели, как он, наконец, различил, были ни кем иными, как появляющимися на поверхности воды головами бобров. Он попадал прямехонько в лоб, или в глаз, один раз попал прямо в оскалившуюся морду и, вроде бы, выбил зверю передний зуб. Преследователей становилось все меньше, но они были все ближе и ближе, а он стрелял и стрелял, и, как правило, не промахивался. Рука Павла дрогнула, когда вместо морды очередного вынырнувшего на поверхность бобра он различил человеческое лицо. В это лицо он не попал, да и стрелять как-то сразу расхотелось.

Зато со стороны бобровых кос по его лодке стрельба – тоже одиночными, не прекращалась, хотя отплыли они уже метров на четыреста. Павел, вроде бы даже перестал предавать этой вражеской стрельбе значение, но тут его рулевой вскрикнул и застонал. Пуля попала Сэмэну в локоть – догребся!

Для начала Павел наугад трижды выстрелил в сторону бобровых кос. Затем перевел ствол на окружающую воду, приготовившись начать пальбу в любой момент, и был наготове до тех пор, пока плывущая по инерции лодка, не остановилась. И только после этого, не слыша больше выстрелов с берега и не наблюдая преследователей, забросил автомат за спину и бросился оказывать помощь раненому.

Глава пятнадцатая Очеловечились

– Ну, что там случилось? – нетерпеливо спросил Нешпаев у выскочившего из лодки Монокля.

– Что-то слишком серьезное! – ответил тот и обратился к сидевшему на корме и державшемуся за голову Сфагнуму. – Эй, рыбачишко, давай вылазь. И вещички свои прихвати.

– Может, Сэмэн просто это с похмелюги…

– Нет, – отрезал Монокль. – Я его знаю – на работе он кремень, сколько бы накануне ни выпил. А паролем «Бодрые поползновения» – просто так не бросаются.

Монокль деловито огляделся. Вслед за ним к берегу причалила лодка с Осокой и ослепшим спортсменом, которому она помогла выбраться на сушу, после чего вновь забралась в лодку – за его рыболовными снастями.

В еще одной лодке сидел в ожидании команды абсолютно спокойный Прохор и поглаживал ствол своего АК – 74. Его сегодняшнего подопечного в округе не наблюдалось, но оно и к лучшему, дилетанты в предстоящем деле Моноклю были не нужны. Помимо шести лодок, предназначенных для спортсменов, в лагере были еще две запасных, – оснащенные всем необходимым они, были наполовину вытащены на берег и ждали своего часа.

Один за другим к хозяину трактира «Бодрые поползновения» подошли профессор Борис Яковлевич Яншевский, главный судья соревнований Станислав Пашкевич, Лёва Голевич, водитель микроавтобуса Евдокимыч и два егеря – Бальзер и Неон, которые выполняли в лагере различные хозяйственные работы. Все за исключением Лёвы и Пашкевича были вооружены.

– Бальзер, пойдешь с Осокой, Неон, ты – с Прохором, – велел он егерям, и те, молча кивнув, направились к лодкам.

– Со мной – журналюга, то есть Лёва пойдет, – потребовал Петр Васильевич.

– Хорошо, – не стал возражать Монокль. Его никто не назначал главным, но это было как-то само собой разумеющееся. И команды он отдавал быстро, четко, как на войне. Впившись взглядом в профессора, спросил:

– Борис Яковлевич, ты готов со мной пойти?

– Готов, Алексей Леонидович.

– Только учти, будешь на веслах.

– Да, легко, командир.

– Так, Евдокимыч – ты в лагере остаешься за старшего. Под твою ответственность – три спортсмена: слепой, как его – Магз, кажется, еще тот, который в бильярд играть не умеет, да и рыбу – тоже ловить не умеет…

– Сфагнум, – подсказал Евдокимыч.

– Да. И еще – Волгарь, не знаю, куда он подевался. Ну и главный судья, конечно же. Пусть им всем твоя Нинель вместе с Хеллен поесть что-нибудь приготовят. Евдокимыч, оставляем тебе одну лодку. Но никого на воду не выпускай! Ствол у тебя есть. По моей команде или – мало ли что произойдет, вызывай подмогу. Откуда вызывать, тебе хорошо известно, пароль, надеюсь не забыл?

– Как же его забудешь, Леонидыч, тудыть тебя растудыть. Бодрые поползновения.

– Вот-вот.

– А, может, все-таки сразу подмогу вызвать… – начал, было, Борис Яковлевич, но Моноколь его перебил, вновь обратившись к Евдокимычу:

– Только ни в коем случае не связывайся с военными и полицией, сами разберемся. Всё! Все – по лодкам!

* * *

– Ты, что, с цепи сорвался! – Ниночка наконец-то оттолкнула от себя Дмитрия Бокарева. – А, может, только на днях из армии или зоны вернулся?

– Нет, – тяжело дыша, ответил Волгарь, и тут же солгал:

– Просто ты мне очень понравилась. Можно сказать, я в тебя с первого взгляда влюбился.

– Ну, как же, поверила я, – усмехнулась Ниночка. – Думаешь, не заметила, как ты на Триду пялился…

– Это все для отвода глаз, – упорствовал Волгарь. – Ты ведь тоже сначала Змею глазки строила. Признавайся, ведь строила.

В палатке Триды они провели не больше часа, но такого бешеного секса ни у нее, ни у него еще не было никогда в жизни. И ни она, ни он об этом ничуть не жалели. Но Ниночка была удивлена, очень удивлена такой активности обычного на первый взгляд парня. Да и Волгарь поражался самому себе, но он-то знал настоящую причину, благодаря которой набросился на Ниночку с ласками и неиссякаемым желанием. Этой причиной был тот самый угорь – волосатый угорь, которого он поймал, и который долбанул его «разрядом». Конечно, Ниночка в постели тоже была великолепна, а вот он сам – сможет ли когда-нибудь впредь повторить подобный сексуальный подвиг? Или для этого каждый раз необходимо будет поймать волосатого угря?

Волгарь вдруг всем своим существом почувствовал новый прилив желания и машинально ухватил женщину за обнаженную грудь.

– Опять? – распахнула Ниночка глаза. – Ты вообще, что ли маньяк озабоченный?

– Нет! Просто я хочу тебя!

– Нинка, ты там одна? – крикнул кто-то у входа в палатку.

– А в чем дело, батяня?

– Спрашиваю, ты там одна? Войти можно.

– Нельзя, я голая! Сама сейчас выйду, – она вскочила с надувного матраса, на котором остался лежать Волгарь, и, поспешно накинув халатик на действительное голое и такое соблазнительное тело, выскочила на улицу.

– Кто там у тебя? – последовал строгий вопрос.

Оставшийся в палатке Волгарь, по-солдатски быстро и, вроде бы, бесшумно оделся.

– Батяня, это абсолютно не твое дело!

– Значит – не одна, тудыть тебя растудыть!

– Хочешь, чтобы я, не сходя с места, послала твои вопросы и тебя лично куда-нибудь подальше? За мной не залежится.

– Да не надо, не говори. Ты здесь на работе, поэтому вместе с Хеллен срочно готовьте пожрать человек на десять. Нет, лучше – на пятнадцать, тудыть вас растудыть. Побольше консервов мясных используй, не жалей, по всему выходит, что соревнования сегодня закончатся.