Кабинет фей

Это мрачное происшествие всех расстроило, а больше всех раздосадовало королеву; кинулась она сорвать черный шарф, но тот, казалось, накрепко прирос к плечам ее дочери.

— Ах, — воскликнула королева, — вот они, происки нашего недруга неукротимого; напрасно я посылала ей пятьдесят фунтов варенья, столько же рафинированного сахара и два окорока по-майнцски [64] — ничто не помогло!

Пока королева горько сетовала, все промокли до нитки. Веснянка же, без ума от посла, продолжала идти вперед: ей не было дела ни до Карабос, ни до ее шарфа — предвестника несчастья, она мечтала лишь понравиться Фанфаринету. Принцесса как раз искала его взглядом, как вдруг увидела, что посол появился рядом с королем: в тот же миг дивно заиграли трубы, барабаны и скрипки, народ закричал в два раза громче, и началось необычайное веселье.

64

Окорока по-майнцски

(фр. les jambons de Mayence) — окорока, приготовленные особым способом: мясо натирают солью и держат под прессом восемь дней подряд. Затем погружают в винный спирт с добавлением толченых ягод можжевельника, после чего коптят над костром из можжевеловых веток.

Фанфаринет был юношей разумным, но, едва увидев прекрасную Веснянку, столь милостивую, исполненную величественной прелести, пришел в такое восхищение, что забыл все слова и только бормотал и запинался, точно пьяный, хотя, конечно, выпил разве что чашку шоколада [65] , и наконец совсем отчаялся, поняв, что назубок выученную торжественную речь, которую месяцами зубрил и помнил даже во сне, сейчас в мгновение ока попросту забыл.

Пока Фанфаринет, срочно вспоминая, что надо сказать, склонялся перед принцессой в глубоких реверансах, та, не задумываясь, отвесила ему полудюжину таких же. Наконец, чтобы вывести посла из затруднительного положения, первой начала беседу:

65

Шоколад. — Впервые был привезен во Францию в 1615 г., по случаю женитьбы короля Людовика XIII и Анны Австрийской. Но по-настоящему вошел в моду при дворе Людовика XIV (то есть во времена, о которых идет речь в данном повествовании).

— Сеньор Фанфаринет, я и так знаю, что и помыслы ваши прелестны, и ум на месте; однако поспешим же во дворец: по милости злой Карабос дождь льет как из ведра, и если мы спрячемся от него, то ее обманем.

Фанфаринет галантно ответил, что фея мудро предвидела пожар, который способны разжечь прекрасные глаза принцессы, вот и пролила такие потоки, дабы его унять.

После таких слов он предложил принцессе опереться на его руку. Та же тихонько промолвила:

— Никогда вам не догадаться о моих чувствах, пока я сама вам о них не расскажу, хоть это мне и огорчительно, но пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает [66] : знайте же, господин посол, что я с замиранием сердца наблюдала, как вы восседаете на гарцующем коне; я сожалела, что вы явились просить за другого, а не за себя; если вы будете так же отважны, как я, мы не оставим надежд найти избавление; вместо того чтобы сочетаться браком с вами как представителем короля, я с радостью сочетаюсь с вами лично: хоть вы, я знаю, и не принц, но нравитесь мне так же, как если бы вы им были; мы вместе уедем на край света, сперва, конечно, нас будут ругать, но потом еще какая-нибудь дама поступит так же, а то и хуже — тогда станут судачить о ней, а про меня позабудут: и я заживу счастливо вместе с вами.

66

Пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает (фр. honni soit qui mal y pense) — девиз английского ордена Подвязки, ставший устойчивым выражением. Орден Подвязки — высший рыцарский орден Великобритании. Является старейшим на сегодняшний день светским орденом в мире. Всего по уставу рыцарей ордена Подвязки не может быть больше 25 человек, включая королеву. Учрежден королем Эдуардом III 23 апреля 1348 г. По легенде, на балу в Виндзоре графиня Солсбери потеряла подвязку. Король взглянул на упавшую ленту, что вызвало у публики сдержанные смешки, так как его увлечение графиней не было для двора секретом. Тогда король сам поднял с пола подвязку и прикрепил ее себе на рукав, произнеся при этом слова, ставшие девизом ордена.

Фанфаринет ушам своим не поверил, ибо такой чести от восхитительной Веснянки вообразить не мог даже в грезах; он и тут не нашелся что ответить: будь они одни, бросился бы к ее ногам, а сейчас лишь сжал ей руку, да так сильно, что чуть не сломал мизинчик принцессы, заставив ее вскрикнуть от боли. Когда Веснянка вошла во дворец, зазвучало несметное число музыкальных инструментов, а в тон им — божественные голоса, и пели они так чисто, что никто и шелохнуться не смел. Король же, расцеловав дочь в лоб и в обе щеки, сказал ей:

— Моя маленькая овечка (ибо он давал ей множество ласковых прозвищ), не желаешь ли ты выйти замуж за сына великого короля Мерлина? Ведь это им прислан сюда сеньор Фанфаринет, который заберет тебя в самое прекрасное королевство на свете.

— Конечно, батюшка, — ответила принцесса, приседая в глубоком реверансе, — что угодно вам, то приятно и мне, лишь бы моя милая матушка была согласна.

— Она согласна, крошка моя, — сказала королева, обнимая дочь, — итак, пойдемте отпразднуем это.

С великим проворством в огромном зале накрыли тогда сотню столов. Давным-давно не бывало пира, подобного этому: пили-ели, ели-пили, — а Веснянка с Фанфаринетом только друг на друга смотрели и так размечтались, что обо всем позабыли.

После пиршества начался бал, потом балет и комедия; веселились допоздна и так наелись, что уснули прямо стоя: король с королевой, охваченные дремой, свалились на диван; дамы и кавалеры захрапели; музыканты фальшивили, а актеры декламировали невесть что. Только наши влюбленные оставались бодрыми и резвыми, все чаще обмениваясь многозначительными взглядами; принцесса, заметив, что стражники, растянувшись на соломенных подстилках, крепко спят, сказала Фанфаринету:

— Доверьтесь мне, вот случай как нельзя лучше: а то потом, на брачной церемонии, отец приставит ко мне всяких фрейлин и принца, чтоб везти к вашему королю Мерлину; так что нам следует бежать сейчас, и притом как можно быстрее.

Она взяла с собою кинжал короля, украшенный бриллиантами, и шляпку королевы, которую та сняла, чтобы удобнее было спать, потом подала свою белую руку Фанфаринету, он же опустился на колено.

— Я клянусь, — произнес он, — Вашей Светлости в верности и в вечном повиновении: великая принцесса, разве осмелюсь я противиться вашему благу, раз вы так добры ко мне?

Они вышли из дворца и при свете потайного фонаря [67] , который посол нес в руке, по грязным улицам добрались до пристани, где нашли маленькую лодку, а в ней — спящего старого лодочника; они его разбудили, и, увидев Веснянку, такую прекрасную и нарядную, всю в бриллиантах и шарфе из паутины, он принял ее за богиню ночи и упал на колени. Но времени терять было нельзя, и принцесса приказала поскорее отправляться в путь. Весьма опасное путешествие — ведь на небе не было ни луны, ни звезд; еще не рассеялись дождевые чары феи Карабос; однако в шляпке королевы был рубин, сиявший ярче полусотни факелов, так что Фанфаринету (как о том рассказывали) и потайного фонаря не понадобилось; и еще вдобавок там был камень-невидимка.

67

Потайной фонарь — фонарь с жестяным корпусом, оснащенным крышкой, которую закрывают, когда хотят скрыть свет; таким фонарем можно освещать предмет, который необходимо увидеть, оставаясь незамеченным.

Фанфаринет спросил принцессу, куда та желает плыть.

— Увы, — ответила она, — я просто хочу плыть вместе с вами, все мои помыслы лишь об этом.

— Но, сударыня, — возразил посол, — я не осмелюсь везти вас к королю Мерлину, я не желаю этого всей душой.

— Ну что же, — промолвила принцесса, — отправимся тогда на пустынный Беличий Остров — он так далеко, что там никто нас не найдет.

Она приказала старому моряку трогаться в путь, и тот подчинился, хоть и была у него всего лишь утлая лодчонка.

Едва взошел ясный день, как проснулась королева, следом и все остальные глаза протерли, и только и помышляли теперь о том, как бы побыстрее сыграть свадьбу. Ее величество спешно потребовала свою прелестную шляпку, — тут обыскали все, от ларцов с драгоценностями до кухонных котлов, забегала и сама встревоженная королева, заглянув и в погреб, и на чердак, — но драгоценная шляпка как в воду канула.

Король же приказал тотчас подать ему кинжал с бриллиантами; пустились на поиски и все перерыли, обнаружив сундуки и шкатулки, ключи от которых потеряли сотню лет назад: каких только там не нашли диковинок — кукол, головками качавших и глазками вращавших, золотых овечек с ягнятами и полным-полно лимонных корок и засахаренных грецких орехов, но король был так безутешен из-за пропаж, что с тоски сам оттаскал себя за бороду, а королева, чтоб не отставать, — себя за волосы: ведь и шляпка, и кинжал стоили дороже десяти городов размером с Мадрид.

Когда король понял, что дальнейшие поиски бесполезны, он сказал королеве:

— Любовь моя, соберемся же с духом и поспешим завершить торжество, которое уже так дорого нам обошлось.

Он спросил, где принцесса. Тут вышла ее кормилица и ответила:

— Господин мой, я ищу ее вот уже два часа и нигде не могу найти.

Уж тут их терпению пришел конец; на короля и смотреть-то жалко стало, а его супруга принялась кричать, словно орлица, оставшаяся без птенцов, а потом упала в обморок. Дабы привести ее в чувство, ей в лицо выплеснули пару ведер воды Венгерской Королевы [68] , все дамы и барышни плакали, а слуги восклицали: «Как? Неужели королевская дочь исчезла?» Король приказал старшему пажу:

68

Вода Венгерской Королевы (фр. L’eau de la reine de Hongrie) — эфирное масло, приготовленное из цветов розмарина, с добавлением винного спирта. Согласно некоторым свидетельствам, бутыль со снадобьем настаивалась в ослином навозе. Получила свое название из-за волшебного действия, которое якобы оказывала на 72-летнюю королеву Венгрии, Елизавету Польскую (Елизавету Локотковну; 1305–1380), супругу короля Венгрии Карла Роберта. Первые духи на спиртовой основе. Во Франции снадобье вошло в обиход при дворе Людовика XIV. Водой пользовались мадам де Севинье и мадам де Ментенон.