Кабинет фей
Шрифт:
— Возвращаясь же к предмету, который так занимает вас, — сдается мне, что одному из нас следует притвориться раненым, тогда, быть может, старая тетушка, более милосердная к пилигримам, нежели ко всем прочим, оставит нас при себе.
Дон Габриэль горячо похвалил эту мысль; не мешкая, отдал он необходимые распоряжения касательно платьев пилигримов, и два дня спустя оба отправились в путь. А надо заметить, что граф де Агиляр ни красотой лица, ни благородством осанки не уступал Понсе де Леону, будучи так же высок, статен, хорош собой, и к тому же оба были наделены живым умом и учтивостью, столь присущей испанцам. Дон Габриэль пел так обворожительно, что лучшие певцы умолкали перед ним; граф непревзойденно играл на арфе и на гитаре; скакать верхом и танцевать они оба научились во Франции, знали несколько языков не хуже своего родного, — словом, кавалеров более совершенных было не найти.
И вот, вышеописанными мною, явились они к дому доньи Хуаны: волосы убраны под широкую шляпу, обшитую
115
…волосы убраны под широкую шляпу, обшитую раковинами, посох, фляга из выдолбленной тыквы, плащ и все остальное, что необходимо для паломничества. — Изображен типичный наряд паломника, идущего по «Пути святого Иакова». Раковина в форме гребешка является эмблемой св. Иакова и его паломников.
116
Сьюдад-Родриго — город в провинции Саламанка, примерно в 400 км от Сантьяго-де-Компостела. Здесь либо подразумевается какой-то другой город, либо имеет место типичная для автора географическая неточность.
— Что за обитель! — воскликнул Понсе де Леон, обращаясь к графу. — Что за обитель, дорогой кузен! Как был бы я счастлив, если бы мог, как поется в песне Клелии,
В уединении с Иридой милой жить И в мире более ничем не дорожить [117] .Однако сия сладостная фантазия может завести меня слишком далеко, если я не вспомню, что покуда моей страсти не на что надеяться, а в дальнейшем все может обернуться еще хуже.
117
В уединении с Иридой милой жить …не дорожить. — Двустишие из романа Мадлен де Скюдери (1607–1701) «Клелия, римская история» (1654–1660). Роман-поток «Клелия» сохранял необычайную популярность до конца XVII в. Ирида (др.-греч. ) — в др.-греч. мифологии — богиня и олицетворение радуги. Иначе — Ирис, отсюда название цветка. Во французской поэзии XVII в. встречается как в «Клелии», так и позднее, в частности, у Шарля Перро и Этьена Павийона.
— Не стоит отчаиваться, быть может, фортуна будет к вам благосклонна, — отвечал ему граф, — а кабы не взбрела вам эта блажь — добиться любви, не открывая, кто вы, — одно ваше имя конечно же устранило бы самые большие препятствия, и в скором времени вы достигли бы счастья.
— Как быть? — сказал Понсе де Леон. — Иначе я не могу, эти сомнения мучили бы меня до конца дней; я должен понравиться Исидоре прежде, чем она узнает, кто я.
Графу де Агиляру до смерти хотелось рассмеяться, однако он поостерегся. И так, продолжая прогулку, они дошли до небольшого павильона, который, судя по всему, принадлежал усадьбе: им заканчивался парк со стороны леса. Украшением его был большой позолоченный балкон, который донья Хуана приказала огородить решеткой, поскольку туда часто выходили ее племянницы; притом решеткой с такими частыми прутьями, что сквозь них ничего нельзя было увидеть.
Повсюду уже царила тишина, наши пилигримы приблизились бесшумно, расположились под открытыми окнами и услышали беседу нескольких особ, хотя слов было не различить. Когда окончился разговор, одна из дам громко произнесла:
— Сколько еще приятного можно было бы сказать на эту тему, если б мы не оставили в одиночестве мою тетушку, — а ведь она так любит романсы [118] , что негоже лишать ее удовольствия и обсуждать их без нее.
Тут они, не мешкая, поднялись и уже собирались удалиться, когда дон Габриэль шепнул графу:
118
Романс (исп. romance) — песня на стихи с любовным, волшебным или героическим сюжетом, исполнявшаяся под аккомпанемент гитары. Романс как жанр испанской лиро-эпической поэзии сложился в фольклоре в XIV в. в результате переработки рыцарских поэм («Песнь о моем Сиде» и др.). Д’Онуа
называет романсом не только песни, исполняемые Понсе де Леоном, но и прозаический рассказ, фактически волшебную сказку, т. е. псевдо-романс.— Пропою несколько нежных жалоб влюбленного, — быть может, мой голос поможет нам свести знакомство.
— Вы забыли, — отозвался граф, — что один из нас должен изображать раненого, а ваша манера жаловаться и молить о помощи может показаться несколько странной.
— Это так, — сказал дон Габриэль, — и все же красивым напевом мне легче разжечь любопытство, нежели стонами; однако, — продолжал он, — придется следовать нашему первоначальному замыслу, ведь если мы не преуспеем — причиною тому, кажется, буду я.
— Необходимо все предусмотреть, — сказал граф, — раненым прикинусь я, а вы будьте Орфеем [119] ; начинайте петь, быть может, наши дела пойдут лучше, чем мы смеем надеяться.
Понсе де Леон выбрал самый трогательный мотив и самые нежные слова из всех, какие только помнил; голос его звучал все громче, и казалось, что даже эхо не решается отозваться, боясь прервать его, — все погрузилось в зачарованную тишину, соловьи заслушались, зефиры затаили дыхание. Сам граф де Агиляр уже едва узнавал голос своего кузена, так прекрасно он звучал.
119
Орфей — в древнегреческой мифологии певец и кифаред, чьей песней заслушивались дикие звери, чудовища, деревья и скалы.
Пропев этот чудесный мотив, он спел и следующий, на который сочинил такие стихи:
Чтоб сердце полонить, Любви мгновения хватает, Но как же всяк из нас страдает, Когда пытается сей пламень угасить!— Я понимаю, кому адресована эта песня, — сказал граф, перебивая его, — уверен, что вам пришлось выдержать не один бой со своей страстью, такой неистовой и необычной.
Дон Габриэль отвечал:
— Мой разум, как вам известно, до сих пор был мне не слишком полезен в этом деле.
— Как знать, — прибавил граф, — быть может, увидев ту, кого любите, вы тем легче исцелитесь.
— Ах! Я не льщу себя такой надеждой, — сказал дон Габриэль, — да и увижу ли я ее? Я надеялся, что песни мне помогут, и, однако же, никого не видно, никого не слышно.
— Придется вам начать снова и петь без устали.
— Как! — воскликнул Понсе де Леон. — Вы хотите, чтобы я пел всю ночь?
— Раз вы влюблены как соловей, — отвечал на это граф, — так и пойте столько же, сколько он.
Понсе де Леон тут же спел такой куплет:
Не защищен приют ничей От всех терзаний, что любовь нам посылает, И сердце гордеца сгорает От жара, что зажег в нем дивных взор очей.Исидора, Мелани и бывшая при них благородная девица по имени Роза уже спустились в сад и тихим шагом шли к усадьбе, как вдруг услышали этот голос, показавшийся им таким чудесным, что они тут же со всех ног побежали обратно к павильону, поднялись в комнату и приблизились к окнам с поспешностью, не оставившей Понсе де Леону и графу сомнений, что девицы хотят их послушать.
Легко догадаться, что наш влюбленный ничего не упустил, чтобы очаровать этих дам, но время от времени повторял своему кузену:
— Признаюсь, мне было бы весьма жаль моих стараний, окажись вдруг, что Исидоры здесь нет.
Он говорил шепотом; и каково же было их удивление, когда вдруг наверху начался маленький концерт. Исидора играла на арфе, Мелани на гитаре, а Роза на виоле [120] . В комнате зажгли множество ярких свечей. Дон Габриэль едва не умер от радости, льстя себя надеждой, что вся эта симфония с иллюминацией отчасти затеяна ради него; но слышать ему показалось мало, нужно было непременно найти способ увидеть. Тут сослужила ему службу его легкость: он забрался на дерево и сумел без труда увидеть дам, державших инструменты. Впрочем, он был слишком далеко, а жалюзи слишком густы, чтобы иметь удовольствие различить их черты.
120
Виола — род старинных струнных смычковых музыкальных инструментов с ладами на грифе. Развился из испанской виуэлы (исп. vihuela), изначально смычкового, а затем щипкового музыкального инструмента, популярного в Испании в XV–XVI вв., а в XVII в. вытесненного гитарой. Арфа, гитара и виола — инструменты, наиболее используемые в испанской традиционной музыке. Заметим, что девица Роза больше ни разу не упоминается в новелле. Очевидно, она была необходима, чтобы дополнить струнное трио.