Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг.
Шрифт:
«При чем здесь женщины и дети», — поинтересовался как-то Феликс Чуев у Вячеслава Молотова. «Что значит причем? — возмутился старый вурдалак. — Они должны быть в какой-то мере изолированы. А так, конечно, они бы были распространителями жалоб всяких… И разложения в известной степени».
Впрочем, для большей надежности (чтобы не жаловались и не разлагали), многих из них тоже потом расстреляли, например, жен Тухачевского, Уборевича, Гамарника.
Под занавес достославного заседания Военного совета Сталин предложил всем военнослужащим присоединиться к процессу разоблачения врагов:
«Я
В войска пошел совместный приказ Ворошилова и Ежова № 082 «Об освобождении от ответственности военнослужащих, участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без утайки рассказавших обо всем совершенно откровенно и о своих сообщниках».
Добровольно, конечно, никто не явился. Но такие призывы вызвали у советского народа, за двадцать лет уже привыкшего писать доносы, буквально взрыв энтузиазма. Статистика показывает: до 80% арестов в 1937–38 годы были инициированы снизу! Это и есть творчество масс, о котором мечтал Ленин.
Уже через девять дней после суда над Тухачевским как участники «военного заговора» были арестованы 980 командиров и политработников, в том числе 29 комбригов, 37 комдивов, 21 комкор, 16 полковых комиссаров, 17 бригадных и 7 дивизионных комиссаров. А с 1 апреля по 10 июня 1937 года по политическим мотивам из РККА уволили 4370 человек.
19 июня арестовали начальника политуправления Киевского военного округа армейского комиссара 2-го ранга М.П. Амелина; 31 июля — армейского комиссара 2-го ранга Б.М. Иппо, члена военного совета Средне-Азиатского ВО; 3 августа — начальника ВВС Киевского округа комдива A.M. Бахрушина; 9 августа — заместителя Амелина, корпусного комиссара М.Л. Хороша.
10 июля 1937 года был арестован «соратник Тухачевского» по заговору, заместитель наркома обороны по военно-морским силам, флагман флота 1-го ранга В.М. Орлов. К тому же, в мае Владимир Митрофанович ездил в Великобританию на коронацию короля Георга V. Там, естественно, его с лету завербовала английская разведка. Орлов почти сразу признал себя заговорщиком, но отрицал участие «в террористической и диверсионной работе».
Уже знакомый нам «следователь-ударник» Зяма Ушаков настойчиво убеждал флагмана до конца разоружиться перед партией. Через неделю после ареста Орлов написал заявление на имя Ежова:
«Я нахожусь на грани сумасшествия. Через короткий срок я стану, как стал Джимми Хигинс, неосмысленной собакой. Но это может быть только в капиталистической стране и не может быть у нас».
Враньё! В советской стране все самое лучшее. Даже «папа Мюллер» завидовал, что не имеет таких специалистов, какие были у Ежова. А ведь и в гестапо встречались настоящие асы «костоломного дела».
Между тем Сталин требовал продолжения чистки в вооруженных силах. Понятливый «железный нарком» дал целевое указание: «Военно-фашистский заговор должен иметь ряд ответвлений». На местах старались и «ответвления» находили повсюду. Дело было поставлено на поток: донос — арест — допрос — 20 минут на судебное разбирательство — расстрел. Член «Особой комиссии по ликвидации последствий вредительства в войсках Киевского военного округа» Ефим Щаденко в полной запарке черкнул жене письмо:
«18 июля 1937… Работы так много, что раньше 2–3 часов ночи не выбираюсь из штаба. Вредительская
сволочь целыми годами гадила, а нам надо в недели, максимум в месяц, не только ликвидировать все последствия, но и быстро двигаться вперед»…Признавались практически все. В отношении «явных и неразоружившихся врагов народа», нагло отказывавшихся выдавать заговорщиков, успешно применялся «метод физического воздействия». «Товарищ» Сталин разъяснил:
«Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей пролетариата. Спрашивается: почему социалистическая разведка должна быть гуманнее в отношении заклятых врагов рабочего класса?».
В итоге под лозунгом: «Бить можно кого угодно и как угодно», показания получили на всех военачальников.
5 августа 1937 года заместитель начальника Разведывательного управления РККА М.К. Александровский дал показания на целый коллектив врагов, в том числе на командармов Каширина и Дубового. 7 августа был арестован заместитель командующего Ленинградским округом комкор М.Я. Германович; 9-го — командир 1-го кавалерийского корпуса комдив М.А. Демичев; 10-го — армейский инспектор Белорусского ВО комкор Е.И. Ковтюх; 18 августа — заместитель Якира комкор Д.С. Фесенко.
Николая Каширина после процесса над Тухачевским перевели в Москву на повышение. В июле 1937 года он возглавил Управление боевой подготовки РККА, но уже 19 августа, с личной санкции вождя, был арестован. Через три дня он признал свое участие в «правотроцкистском заговоре», проводившем подрывную работу в контакте с военным заговором Тухачевского. Из Каширина выбили показания на маршала Егорова:
«Вокруг маршала Егорова Александра Ильича сложилась группировка. Эта группировка являлась военной группой правых, особым военным центром — и вела свою контрреволюционную деятельность одновременно с группой во главе с Тухачевским, Якиром, Гамарником и другими».
В числе участников «правой группировки» Каширин назвал Буденного, Белова, Дыбенко, Халепского и других. Командарма расстреляли 14 июня 1938 года. Расстреляли и двух его братьев.
15 августа были арестованы командующий Уральским округом комкор Я.П. Гайлит, военный советник при Главкоме Монгольской Народной армии комкор Л.Я. Вайнер, командующий войсками Средне-Азиатского военного округа комкор И.К. Грязнов.
Последний в Средней Азии руководил всего два месяца. До этого Грязнов почти пять лет командовал Забайкальским военным округом, где, как выяснилось после тщательных расспросов в Лефортовской тюрьме, руководил военно-фашистской организацией, работал на японскую разведку и натаскивал террористическую группу для убийства руководителей страны.
В Забайкалье срочно отправилась выездная сессия военной коллегии Верховного суда. Только за один день 2 октября 1938 года она приговорила к расстрелу 20 командиров частей и штабов округа. В «забайкальском заговоре» принимал участие и командир 15-й кавалерийской дивизии К.К. Рокоссовский, но он успел перевестись в Ленинградский округ, карающая рука советских органов настигла комдива уже там.
21 августа арестовали командующего войсками Харьковского военного округа командарма 2 ранга И.Н. Дубового. Он не только назвал ряд лиц, состоявших в заговоре, но даже вспомнил о том, как в 1919 году, чтобы получить командование дивизией, застрелил народного героя Щорса. По показаниям Дубового взяли 18 человек, в первую очередь, его заместителей. Разумеется, «чистосердечное признание» не спасло командарма от расстрела.