Кадры решают все: суровая правда о войне 1941-1945 гг.
Шрифт:
Тем интереснее общие выводы советской делегации:
«Орудия батареи были старомодного типа, времен первой мировой войны, никакого интереса не представлявшие. У нашей военной миссии составилось весьма невысокое мнение о боевых качествах итальянских войск, особенно артиллерии. Красная Армия далеко обогнала их и по качеству вооружения, и по боевой выучке личного состава».
В 1936 году Николай Николаевич вновь побывал в Италии и снова был «разочарован до предела»: «вообще поучительного для нас в Италии было мало. Мы еще раз убедились, что итальянская армия далеко не соответствует современным требования». В то же время Воронов снова отметил: «Понравилось мне на маневрах широкое применения итальянцами радиостанций
Острый дефицит современных средств связи означал не только потерю управление, но и отсутствие всякого взаимодействия между родами войск. Не страшно, ибо мы всех обогнали «и по качеству вооружения, и по боевой выучке», а сила Красной Армии в «правильной политике» высшего руководства страны.
Можно, конечно, снова все беды свалить на Тухачевского. Но при нем советские разработки в области скрытой связи и радиолокации были на передовых рубежах в мире. Однако разработчиков-вредителей репрессировали вслед за маршалом. Наркомат связи с середины 1936 года вообще сделали местом ссылки высокопоставленных чекистов перед их уничтожением. Сначала им руководил один из заместителей Ягоды — Г.Е. Прокофьев, затем сам Генрих Григорьевич, потом — уволенный из армии Халепский, после него — «вселагерный шеф», строитель великих каналов М.Д. Берман. Связью они интересовались менее всего.
Но ведь и начальник Генерального штаба Г.К. Жуков, непосредственно курировавший Управление связи НКО, только с началом войны с удивлением обнаружил, что у него нет командного пункта, нет своих линий связи, а хоть какие-нибудь новости о противнике можно узнать, только обзванивая по телефону сельсоветы: «Товарищ! Немцы в деревне есть?»
Уже в середине дня 22 июня 1941 года командующий Западным фронтом доложил, что из имеющихся у него трех (!) радиостанций две разбиты, а третья повреждена. Ему пообещали прислать новые, но так и не прислали. В дальнейшем Павлов не только ничем не управлял, но даже не знал, где проходит фронт, а Генштаб не ведал, где находится сам Павлов. В Москве Жуков рыдал в голос, когда Сталин задал ему простой вопрос: «Вы управляете фронтами?»
А ведь с каким энтузиазмом они готовились воевать «на чужой территории». В мае 1940 года командарм 2-го ранга К.А. Мерецков заявил на совещании идеологических работников:
«Можно сказать, что наша армия готовится к нападению, и это нападение нужно нам для обороны. Это совершенно правильно… Исходя из политических условий, мы должны наступать, и Правительство нам укажет, что нам нужно делать».
Правда, заняв кресла, квартиры и дачи «стратегов-вредителей», ничего нового сталинские «выдвиженцы» не придумали. Разработанные ими «Соображения об основах стратегического развертывания» практически копировали «план вторжения», написанный Тухачевским, — основной удар из района южнее Полесья — в центр Польши — только с учетом границ, изменившихся в результате Освободительного похода 1939 года, и с многократным увеличением задействованных сил.
Летом 1940 года было принято решение о восстановлении механизированных корпусов. При Тухачевском их было всего два, по 500 танков в каждом. Утверждают, что эти соединения имели ряд недостатков: мало пехоты (механизированных бригад две, а стрелковая одна), примитивные средства радиосвязи.
Тимошенко (нарком обороны) с Мерецковым (начальник генерального штаба) «для глубокого потрясения фронта противника» заказали 29 механизированных корпусов по 1031 танку в каждом, но тоже без средств радиосвязи. Как управлять ими на поле боя, никто не задумывался. Скорее всего — сконцентрировать почти 30 тысяч танков в «таранную массу» и указать ей общее направление движения: «Вперед, на
Варшаву! Вперед, на Берлин!»В штабах увлеченно отрабатывали «глубокие операции», полностью пренебрегая вопросами организации обороны. Маршал Шапошников наставлял командующих округами:
«Вся система нашей подготовки в будущем году, в основном должна быть насыщена не оборонительными тенденциями, а идеей наступательной операции. Обороне должно быть уделено внимание постольку-поскольку ».
Армии прикрытия на учениях оборону имитировали чисто символически, «при этом минных полей не ставили, траншей и ходов сообщения не создавали, а лишь обозначали ячеистую систему».
Любые оперативные игры или маневры начинались стандартной вводной: поползновения «поджигателей войны» вторгнуться на советскую территорию непобедимая РККА отбила и переходит в «контрнаступление». А вот на то, что «противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях», на такую подлость, по признанию Жукова, «не рассчитывали».
Полевой устав 1939 года гласил:
«Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо существующих армий. Войну мы будем вести наступательную, перенеся ее на территорию противника. Боевые действия Красная Армия будет вести на уничтожение, с целью полного разгрома противника».
Легкость, с какой удалось в 1939–40 годы присоединить к СССР Эстонию, Латвию, Литву, Западную Белоруссию, Западную Украину и Бессарабию, вдохновляла на новые великие свершения. Несколько портили общее впечатление реалии Финской войны, но ее объявили «неправильной», нетипичной», а отдельные недостатки — устраненными. На совещаниях командного состава маршалы и генералы уверяли партию и друг друга в собственной непобедимости. На вероятных противников полководцы и комиссары смотрели, как на мальчиков для битья.
Вот несколько выдержек из речи Мехлиса на собрании в Киевском особом военном округе:
«Страна социализма одета в стальную броню и бетон. Мы не чувствуем себя слабее наших вероятных капиталистических противников и смело смотрим в будущее… Вторая империалистическая война, в которую фашистские агрессоры и их поклонники втягивают человечество, похоронит на своих обломках мир капиталистического разбоя…
Если вторая империалистическая война обернется своим острием против первого в мире социалистического государства, то мы обязаны будем перенести военные действия на территорию противника, выполнить свои интернациональные обязанности и умножить число советских республик во всем мире…
Мы можем констатировать, что так называемая «ось Берлин — Рим — Токио» имеет много амбиций, но в большой войне она быстро останется без амуниции… Кичливые японские самураи, надувшись до отказа, подобно лягушке из басни Крылова, могут лопнуть от напряжения…
Бряцая оружием, гитлеровские аферисты боятся серьезной войны, боятся и не пойдут на серьезную войну, на войну с серьезным противником. Ахиллесова пята германской армии — ненадежный тыл… Ахиллесова пята германской армии — отсутствие денег, отсутствие достаточного количества среднего командного состава, необходимого для большой войны…
За германскими проделками в Румынии мы будем и обязаны следить пристально, и мы должны готовиться к тому, чтобы в случае навязывания нам войны румынская нефть, на которую так зарятся германские фашисты, потекла в желательном нам, а не немцам направлении…
Нам дан строжайший наказ — громить и уничтожать врага на его территории и малой кровью. Надо работать так, чтобы враг не мог опомниться, чтобы инициатива с первого часа войны принадлежала и находилась целиком в наших руках».