Кафе «Пряная тыква»

Энни изучала ее взглядом, будто пыталась сложить картинку воедино. Джинни вдруг стало интересно, что она в ней видит? Получается ли у нее казаться спокойной, уверенной владелицей кафе? Или Энни чувствует, что под всем этим она просто комок нервов, в панике от того, что впервые в жизни делает что-то только для себя? Не ради босса или чужих ожиданий. Ради себя. Что на самом деле пугало сильнее всего.

— А как тебе Логан? — выпалила Хейзел, притягивая взгляды Энни и Джинни.

— Прямо в лоб, да, Хейз? — процедила Энни и пихнула подругу локтем.

— По-моему, он очень… э-э… милый. — Джинни заерзала под пристальными взглядами. — Любезно с его стороны помочь мне разобраться с шумом.

— И как именно он помогает? — спросила Энни с притворной невинностью.

— Он… э-э… мы… решили устроить засаду.

— Засаду? — Глаза Хейзел округлились за стеклами очков.

— Ага, как в фильмах про полицейских. Не ляжем спать и будем ловить того, кто или что издает эти звуки.

— И Логан согласился на это? — спросила Энни.

— Логан это предложил. Начнем в понедельник вечером.

По правде говоря, Джинни дождалась, когда зал почти опустел, а потом обнаружила, что Логан ждет возле дверей. Хотела сказать, что он свободен и не обязан помогать, но Логан сообщил, что придет в понедельник. Надо выяснить, услышит ли он сам эти звуки. Если честно, он не называл это засадой. Это ее выдумка.

Джинни грело воспоминание, как он улыбнулся, когда она произнесла это слово. Ей нравилось вызывать у молчаливого фермера улыбку.

Хейзел тихо застонала:

— О нет. Все хуже, чем мы думали.

— Что хуже? — Джинни оторвала еще кусочек булочки и отправила его в рот, боясь сказать что-то не то.

— Такое дело, Джинни, — начала Энни, снова взявшись за коробки с выпечкой. — У Логана, как бы это сказать… когда он влюбляется — это надолго. А его бывшая…

— Нет, нет, нет… все совсем не так! — перебила Джинни, подняв руки, чтобы прервать объяснения Энни, и случайно смахнула с прилавка недоеденную булочку. — Он просто помогает мне из-за мэра, а еще потому, что я чуть было не обезглавила его. И мне просто нужно выспаться. Все. Вот и все.

Пока Джинни говорила, брови Энни поднимались выше и выше:

— Понимаю. Слушай, я знаю Логана всю жизнь, у меня иммунитет к его обаянию, но я же не слепая, Джинни. Он объективно привлекателен, при этом у него доброе сердце. Я не хочу, чтобы его снова ранили.

Джинни совершенно точно не хотела знать, что случилось с Логаном в прошлом. Точно не от Энни. Это его история, ему и рассказывать.

— Я серьезно. Просто хочу хорошенько выспаться. Я сюда приехала не затем, чтобы соблазнять местных фермеров.

Хейзел прыснула со смеху и наклонилась за упавшей булочкой.

— Прости, что так на тебя набросились, — сказала она. — В нашем городке к нему питают слабость. Отец Логана ушел еще до его рождения, а мать умерла, когда мы были детьми. После этого весь город, можно сказать, его усыновил.

Ох, только не это. Последнее, что ей нужно, — представлять маленького Логана, оставшегося без мамы.

— Я его не обижу, — прохрипела Джинни. Затем тряхнула головой. Что она вообще несет? — То есть вообще ничего не буду делать ни с ним, ни ему. — Ох, все это звучало как бред. — Я к тому, что приехала не для того, чтобы с кем-то встречаться. Просто хочу начать с чистого листа. Вот и все.

Энни довольно кивнула:

— Прекрасно! Что ж, в таком случае добро пожаловать.

— Спасибо.

Энни поспешила прочь из кафе, но Хейзел задержалась.

— Он правда очень хороший парень, — сказала она.

— Не сомневаюсь.

— Думаю, если тебе вдруг захочется что-нибудь с ним поделать, то я не буду против, — подмигнула Хейзел.

— Я… — У Джинни вспыхнули щеки.

— Главное — не сбегай обратно в город и не бросай его! — радостно объявила Хейзел и пошла к выходу. — Увидимся завтра с утра пораньше. Приду за пряным тыквенным латте!

— Пока, — тихо ответила Джинни, но после этого визита у нее голова шла кругом. Друзья Логана хотели, чтобы она встречалась с ним или держалась от него подальше?

Хотя неважно. Джинни была честна. Она приехала сюда не соблазнять местных фермеров или строить с ними отношения.

А лишь с одной целью: подавать кофе и в идеале не умереть от вызванного стрессом сердечного приступа в свои почтенные двадцать восемь лет.

Несколько часов спустя стойка для выпечки ломилась от булочек, кексов и сахарного печенья в форме тыкв — все было готово к утреннему открытию. Повсюду блеск и чистота, а на столах и прилавках лежали маленькие тыквы Логана, создавая легкую осеннюю атмосферу. Кафе готово. А Джинни все равно ощущала нервную дрожь.

Она опустилась на табурет за стойкой и осмотрела новые владения. Рабочее место явно отличалось от ее стола возле кабинета Марвина. Ни заляпанного монитора, куда можно уставиться, ни звонящего без конца телефона, ни грязных кофейных кружек, которые она вечно забывала вовремя вернуть в комнату отдыха.

Ноги Джинни не болели оттого, что она весь день бегала на каблуках, но спина ныла после уборки и приготовлений к завтрашнему дню. Ее мысли не занимали встречи Марвина, день рождения его жены, новый адрес любовницы и заказ обеда. Но живот сводило от предвкушения грядущего торжественного открытия. А вдруг все пойдет не так?

Что я вообще здесь делаю?

Джинни выглянула в окно, за которым открывался вид на Мейн-стрит. Улица была аккуратной и чистой, с деревьями вдоль тротуаров. Листва только начала менять цвет, желтый и красный смешивались с зеленым. У дверей большинства домов и магазинов стояли горшки с желтыми и фиолетовыми хризантемами.

Заметка на будущее: купить хризантемы.

Кафе соседствовало с книжным магазином «Колокольчик» и пабом Салливана. Пекарня Энни находилась сразу за книжным. Добавьте еще несколько магазинов и ресторанов, зоомагазин и отделение почты — вот и вся Мейн-стрит.

Здесь было прелестно. Настоящая открытка. Осень в маленьком городке Новой Англии во всей красе. Разве я не должна чувствовать себя иначе? Вдали от буйной энергии Бостона, пробок и столпотворений? Разве не должна стать здесь другой?

Что ж. Надо постараться.

Джинни провела ладонью по лицу. Может, стоит заодно постараться лечь пораньше и выспаться перед завтрашним днем? Кафе открывалось ровно в семь, о чем Норман напомнил ей уже, кажется, раз шестьдесят. Она не могла избавиться от чувства, что он ее недолюбливает, но решила списать все на обыкновенную стариковскую ворчливость. Тетя доверяла ему много лет, значит, доверяла и Джинни.