Кафедра зооцелительства

– У нас десять лет жила ее мама, красавица была, вы не представляете, и такая умница, - начала пожилая женщина чуть срывающимся голосом.
– Решили свести ее с самцом, и вот, что вышло. Джули умерла родами, два котенка не выжили, этот последний, оставшийся нам от нашей девочки…

Крылатый котенок, конечно, милый и забавный, но жить с такими ногами, особенно, когда он подрастет и станет неподъемным, ему будет сложно.

– К сожалению, я не один из ушедших, - покачал головой целитель.
– И исправить такое уже никому не под силу.

– Местор Пильн, мы хорошо заплатим, - не сдавалась женщина. Ее муж стоял молча и нежно гладил котенка.

– Дело не в деньгах, новые ноги ему не сможет дать ни один целитель, - местор тоже с сожалением взглянул на мантикору. Он еще прошлую неудачу переживал и теперь снова оказался не в состоянии помочь животному.

– Местор, - подала голос я, озаренная внезапной идеей, - а можно вас на минуточку?

Леон Пильн удивленно поднял бровь, но отошел со мной к окну.

– Я тут подумала, а если ампутировать ему лапки и пришить лапы щенка? У него же грудная клетка была повреждена, а лапы целы.

Местору понадобилось секунд десять, чтобы справиться с эмоциями.

– Элиза, то, что вы предлагаете, лежит за гранью целительства, - раздраженно ответил Пильн.
– Пришить - полдела, но они должны прижиться, а это, к вашему сведению, разные виды! К тому же предыдущий пациент полчаса как мертв.

– Он в стазисе, поэтому тело не начало разлагаться, - возразила я.
– Я могу вернуть тканям подвижность и чувствительность, восстановить повреждения через некромантию. А для срастания и приживаемости мы используем проклятья, ими же подгоним пропорции тел. Среди проклятий есть не только плохие, но и хорошие, что-то вроде молочных бактерий, которые в закваске используются…

– Я знаю теорию проклятий, - перебил меня местор.
– Вы одновременно должны будете проводить целительские и некромантские манипуляции, а потом использовать проклятийный раздел темной магии. Думаете, справитесь?

В любой другой ситуации я бы сказала “нет”, но для хозяев мантикоры это был единственный шанс. Они тоже понимали, что обрекать котенка на жалкое существование негуманно, но и расстаться с ним не могли. И, кажется, своих детей у них не было, вот они и нянчились с Диной, как с ребенком. 

– Я готова попробовать, - собралась с духом я.
– Если вы поможете!

Местор колебался еще минуту.

– Ну давайте попробуем.

Суть дела Пильн изложил хозяевам быстро и четко, обрисовав все риски и последствия. Рассказывал целитель в красках, будто нарочно стращая пожилых людей. Что там говорить, даже я начала сомневаться, не зря ли вылезла со своим предложением. Закралась малодушная мысль, вдруг хозяева откажутся, и мне не придется ничего делать?

– Поскольку метод экспериментальный, деньги за операцию мы не возьмем, но и за последствия не отвечаем, - предупредил местор.
– И учтите, послеоперационный период будет сложный, а восстановление - тяжелым.

– Мы согласны, - переглянувшись, решились хозяева.

Я сглотнула, понимая, что назад дороги нет.

Операционный стол был готов, инструменты тоже. Нам придется заменить все четыре лапы, а не только две задние, чтобы восстановить пропорции. Я все губы искусала, пока местор готовил пациента. Саймон многому меня научил в работе с неживой тканью, завкафедрой гонял с анатомией. У местора Пильна я тоже уже чего только не насмотрелась. И сейчас мне предстояло прирастить четыре чужие лапы, оживить ткани, восстановить кровообращение, при этом убрав видовые различия, соединив два организма. У меня не то что руки тряслись, меня всю трясло, когда я сращивала золотистую мантикору с первой пришитой местором серой лапкой. Делали по одной, чтобы лучше справляться с кровотечением, сосуды подгоняли на месте, сужая более широкие у мантикоры и расширяя собачьи. Кровь необходимо постоянно медикаментозно разжижать первые пару недель, пока части тела не адаптируются друг к другу. Но это уже следующий этап.

Пильн то и дело обращал мое внимание на основные моменты, сам выполняя хирургическую часть операции. Особенно сложно дело обстояло с мышцами, хрящами, сухожилиями, суставами - всем, что обеспечивает подвижность конечностям. Тут уже без местора я бы не определила, куда лучше направить рост тканей. 

Когда дошло до наложения проклятий, я вконец разнервничалась. Волнение, оказывается, выматывает похлеще любых манипуляций и занятий на полигоне.

– Соберитесь, Элиза, - строго и без капли жалости приказал местор.
– Нам важно все сделать быстро, иначе лапы не приживутся и мы только зря угробим животное.

Я сильно-сильно зажмурилась, отгоняя посторонние мысли и сомнения, вырисовывая в голове векторы распределения темной магии. Лучше всего совместить силу с естественными процессами организма, подвести все под один ритм, например, ток крови и биение сердца. Два удара - ичужеродные секунду назад части схватываются, воспринимаясь организмом, как свои родные, два удара - передышка. Следующие два удара - другая лапа, и очередное воссоединение. И так четыре цикла. Проклятие слияния сверху на каждую.

Местор кольнул подушечку лапки - кровь пошла, но ранка мгновенно затянулась. Кровоснабжение работало, как и регенерация. 

Через десять минут, когда мантикора вышла из наркоза, мы смогли проверить чувствительность лапок хотя бы на уровне рефлексов, об остальном пока говорить трудно и преждевременно.

Следующие полчаса местор передавал полусонного от наркоза котенка хозяевам и записывал все рекомендации, которых набралась целая страница. Местор Пильн объяснял все профессионально и четко. Операция по приживлению новых лап прошла успешно. Возможно, они будут слабоваты для крупной мантикоры, но животное адаптируется. К тому же организм сам подстроится, сделав тело чуть меньше, а лапы чуть мощнее, чем они были бы у собаки. Подведет под один знаменатель и немного все уравняет.

Теперь хозяевам необходимо первые десять дней приходить с питомцем на осмотр, показывать, как происходит срастание, обновлять поддерживающие заклинания после серьезной операции и подпитывать проклятье, чтобы оно не тянуло силы у не восстановившегося котенка. Потом явка каждые пять дней весь следующий месяц и контрольная - через полгода, посмотреть, как растет и развивается пациент, чтобы при необходимости немного скорректировать его пропорции.

Хозяева едва не плакали от счастья, что у питомца появился шанс. Оно были готовы к нам весь следующий год каждый день ходить, если потребуется. Местор Пильн только и успевал отмахиваться от благодарностей и возвращать пожилых людей в нужное русло. От них требовалось тщательно выполнять все целительские предписания.

Я же сидела в подсобке совершенно без сил, уронив голову на руки. Это было трудно и страшно, меня до сих потрясывало, мандраж не отпускал.

– Ну что, Элиза, поздравляю, вы справились, - зашел довольный местор. Я только едва кивнула.
– Будете кофе?

– Да, сейчас сделаю, - я слабо пошевелилась, ища в себе скрытые резервы или пресловутое второе дыхание. Не находила.

– Сидите уже, я сварю, - ошарашил меня наставник и взял в руки турку. Я изумленно проводила его взглядом.