Кафедра

— А вот Родю и подселите! — хохотнула Алиса Владимирская. — Он не мужик и не баба. Так что мы с девочками потерпим бесполое существо.

После шуточки белобрысой Алисы раздался всеобщий смех. Неприятно, но рано она радуется. Остальные, кстати, тоже.

— Полностью поддерживаю предложение Владимирской! — не обращая никакого внимания на царившее веселье, согласился я. — Должен же кто-то за этими курицами следить, чтобы случайно по глупости из вагона не вывалились.

— Булатов! Вы опять хамите! — наставив на меня свой кривой палец, сурово проговорил Знаменский, начисто проигнорировав тот факт, что мне первому гадостей прилетело. — Но раз вопрос с подселением решён полюбовно, то не вижу смысла заострять на нём внимание.

Все моментально закивали, поддерживая препода. Лишь одна девчонка историчка…. Ксения Сурина, кажется, показала мне из-за спины профессора недвусмысленный жест, проведя большим пальцем по горлу. Ничего, красавица! От ненависти до любви всего один шаг, так что побереги пальчики.

В купе я со своим барахлом ожидаемо припёрся последним. Девки тут же решили показать, кто в доме хозяйки, и указали мне на верхнюю полку, заодно запретив положить многочисленный багаж под сиденья нижнего яруса. Ну, я особо спорить не стал и тупо всё оставил в проходе. Буквально через пять минут, отбив себе все ноги о железки в моих баулах, мадамки всё же милостиво разрешили воспользоваться свободным местом в багажных отделениях.

Всё это сопровождалось уничижительными комментариями в мой адрес. Но я их тупо игнорировал и мысленно усмехался, глядя на этих воинствующих молодых самочек. Они даже не курицы! Так, подросшие цыплятки, старающиеся выдать себя за опытных наседок. А сами-то нервничают, быть может, впервые в жизни отправляясь чёрт знает куда. Как только поезд тронулся, Владимирская попыталась превратить меня в слугу и отправить в вагон-ресторан за булочками. Мол, хоть на что-то сгожусь, пока весь женский контингент переодевается в «купейно-домашнее».

Выйти я, конечно, вышел, но, естественно, ни за какими булками не пошёл. Просто стоял и наблюдал в окно за проносившимися мимо пригородными пейзажами. Когда было дано соизволение вновь зайти в купе, то сразу подвергся резкой критике за отсутствие булочек. Ожидаемо, но как-то не впечатляет набор оскорблений. Всё крутится вокруг «тупого мямли», «немужика» и прочих заезженных речевых оборотов, которыми награждали прошлого Родиона в течение двух лет учёбы. Даже скучно.

Когда же я попросил своих попутчиц тоже покинуть купе, чтобы дать мне переодеться, то был проигнорирован. Повторил свою просьбу. Опять ноль эмоций. Ладно. Я человек простой и стесняться не в моих правилах. Недолго думая, скинул с себя верхнюю одежду, оставшись в одних трусах.

— Штаны надень! — морщась от вида моих зелёных в жёлтый цветочек труселей, приказала Хвостова.

— Не хочу, — сладко зевнув, ответил я с верхней полки. — Запарился очень. Теперь хозяйство проветриваю. Тем более стесняться некого. Вы же сами остались, чтобы во время переодевания полюбоваться на моё эротическое бельё. Поэтому от вас, девочки, у меня теперь секретов нет.

Все три фемины хором разразились гневными речами, но я, демонстративно отвернувшись от них к стенке, решил, что сейчас будет интереснее не это выступление, а хороший сон. Ночь, проведённая с Верой, хоть и была великолепной, но нормально выспаться я так и не смог. Сейчас самое время.

Проснулся оттого, что захотел есть. Тишина: девчонок в купе нет. Спрыгнув с полки, нарисовал на столике простейшую пентаграмму, в которую поставил приготовленную Верой куру гриль с картошкой. Небольшое вливание силы: и вот всё уже горяченькое. А румяная курочка ещё и благоухает так, что слюнки текут. Добавляем к ней нарезочку, варёные яички, хлебушек и баклажку с неплохим винцом. Красотища!

Но не успел я насладиться этим дорожным совершенством, как дверь купе резко распахнулась, и через неё ввалились мои попутчицы. Опять раздражены и ругаются. Правда, уже не на меня.

— Это не повара, а сволочи! — гневно воскликнула историчка Ксения. — Вы пробовали этот куриный суп?! Да его не из курицы, а из воробья варили! Никакого навара и вкуса! Одинокую морковку в этой бурде можно было сравнить со старой утопленницей! Зато цена — как у чёрной икры! И порция даже для трёхлетнего ребёнка маленькой покажется.

— Хе! — ехидно произнесла Хвостова Людка. — Твой суп хотя бы проглотить можно было! А вот мой бифштекс не каждому демону прожевать дано. Я тупой нож об него погнуть умудрилась, прежде чем распилила! Такую говядину не жевать, а сосать надо! Иначе без зубов останешься!

— Как и мою подгоревшую… — Алиса тоже попыталась поделиться своими кулинарными горестями, но, увидев меня, резко осеклась.- Родька! Марш с моего места!

— Холошо, мням, — с набитым ртом безропотно согласился и, взяв еду, залез на свою полку.

Уже на ней продолжил трапезу под укоризненными взглядами полуголодных девчонок. Интересно, сколько они продержатся? Мамзелечки оказались с характером и не проронили ни слова. Ничего! Это в них ещё домашние пирожки сидят. Посмотрим, что будет вечером.

Глава 7

Девчонки сдались лишь утром, после очередного посещения ресторана. Пока их не было, я быстренько спустился со своей полки, разогрел пирожки и натуральный заварной кофе. Троица студенток, опять бурно обсуждая невкусную железнодорожную еду, ввалилась в купе и замерла. Вижу, как затрепыхались крылья их носиков, уловивших густой кофейный аромат вперемешку с запахом свежей выпечки.

— Как в моём любимом кафе на Невском… — почти простонала Алиса. — Ладно, Родька! Можешь есть за нашим столом, но за это поделишься вкуснятиной!

После этого она протянула руку к одному из румяненьких пирожков.

— И на своей лежанке поем. Уже привык, — резко отодвинул я тарелку с выпечкой. — На всех не напасёшься, а вы мне не подруги, чтобы последнюю рубашку для вас снимать!

— Ну ты скотина, Булатов! Скотина и жмот! — негодующе воскликнула Лидка Хвостова.

— Зато сытый жмот. А вы дуры, раз в дорогу не удосужились нормально подготовиться. Почему я должен за свой счёт исправлять чужие ошибки?

— Может, договоримся? Купим у тебя?

— Лидок, а мне потом деньги есть прикажешь? Или в вашей забегаловке на колёсах свой желудок гробить?

— Я не люблю, когда меня называют «Лидок»!

— А я не люблю быть Родькой, Рыдваном, Родурнем и прочими эпитетами, которыми вы награждаете меня почти два года. Но кого это интересует? Так что, попрошайки, я, пожалуй, полезу на свою полку и там доем. Ну а вы продолжайте дальше весело грызть ресторанную еду. Хотя… — сделал я небольшую паузу. — Есть способ уладить нашу с вами кулинарную проблему. Просто извинитесь за неподобающее поведение. За всё своё хамство по отношению к сокурснику.