Каинова печать

— Точно. — Уайтхед прислонился к косяку. — В мае.

— В серьезную?

— Да уж.

Его преподобие прищурился.

— Знаешь, твое лицо мне знакомо. Бывал здесь раньше, да?

— Много лет назад, преподобный отец. С семьей.

— Да, должно быть. — У ног священника носилась собака, припадала к земле, подпрыгивала и трепала зубами желтый мячик. — Не любит, когда я стою на месте. — Его преподобие махнул рукой. — До завтра, парень!

— Счастливо. — Бог даст, завтра нас тут уже не будет.

— Ах! — Карла стремительно села. Затем она соскочила с кровати, проковыляла в ванную, плеснула в лицо водой и с трудом перевела дух. В ушах звучали грозные, мрачные голоса: «Плохие новости... плохие новости...»

— Карла! — с улицы окликнул ее Марк.

— Да? — Карла снова плеснула в лицо водой. Сердце колотилось как бешеное.

— Что случилось? — Хмурый Марк стоял у дверей ванной.

— Я... ну... видела плохой сон.

— Чем-нибудь помочь?

— Нет. — Карла заставила себя взглянуть в зеркало, но ничего не увидела: контактные линзы остались в комнате. — Нет, — еще раз прошептала она. С этим нужно справиться самостоятельно. После встречи с гадалкой что-то изменилось... Что-то, о чем она изо всех сил старалась не думать.

Марк достаточно знал женщин, чтобы понять, что ее «нет» означает «да». Он многое должен был сделать и многое сделал бы, если бы был ее мужем. Например, ни за что не удовлетворился бы таким ответом. Впрочем, это неважно. Все скоро кончится. Как только он узнает то, что ему требуется. Однако в нем крепла уверенность, что ко многому Карла не имеет никакого отношения.

Например, к дуновению ветра от машины, промчавшейся мимо них вчера вечером.

Почувствовав, что он уходит, Карла вцепилась в раковину.

— Уайтхед, если бы это тебя волновало, — выдохнула она, — действительно волновало, ты прошел бы через эту дверь... — Она имела в виду не только физическую преграду...

Держись, Уайтхед, твердил себе Марк, пятясь к выходу. Не позволяй ей взять над тобой верх. Эта женщина принадлежит Кларку! Он потряс головой, засунул руки в карманы джинсов и медленно побрел вдоль берега. Трава мягко пружинила под босыми ногами. Он продолжал вести молчаливую борьбу с той частью сознания, которая напоминала, что Карла спасла ему жизнь.

Он поднял камень, изо всех сил швырнул его в реку и уставился на расходившиеся по воде круги.

— Проклятье! — Марк резко повернулся и устремился к трейлеру. Он кое-что задолжал ей.

Однажды мать показала ей один фокус, которым регулярно пользовалась, чтобы успокоиться перед выходом на сцену. Карла, все еще находившаяся под впечатлением ночного кошмара, готова была на что угодно, лишь бы прийти в себя. Дыши глубже, думай о чем-нибудь приятном и дай страху уйти... Вот так, вот так, не поддавайся скорби...

— Уайтхед, ты собираешься одеваться? Марк упражнялся с гантелями.

— Конечно.

— Тогда я немного прогуляюсь, пока ты принимаешь душ. — Карла прислонилась к стенке трейлера и попыталась сделать беззаботное лицо. Это удалось не сразу.

— Отличная мыс... — Черт! Где-то тут шляется Кларк. — Слушай... — Он бросил гантели на траву и уперся ладонями в стенку по обе стороны от ее лица. — Дождись меня. Я буду готов через пять минут.

Карла нахмурилась.

— Но... — Он опять ведет себя непонятно.

— Всего пять минут. — Марк быстро и страстно поцеловал ее. — Я знаю, чем мы сегодня займемся. — Через секунду он оказался под душем.

Дьявольщина! Ее муженек заставит чертыхаться и ангела!

Карла несколько раз тяжело вздохнула, пожала плечами, сунула плеер в верхний карман рубашки, нацепила наушники, вытащила свой дневник, села на ступеньку и стала записывать события двух последних дней.

«Странно слышать имя Марка в новостях. Оказывается, по внешнему виду нельзя судить. Например, о парне, который украл мою сумку. Мы ходили на ярмарку. Я так и не узнала у гадалки свою судьбу. Ее предсказание говорит о многом, хотя она произносила лишь общие фразы о даре, трагедии, обмане, опасности. Элтон был прав. Нам следовало подождать со свадьбой».

— Отлично, быстрее не надо. — Марк сбросил скорость. Она подробно рассказала ему о событиях марта, но его интересовали апрель и май. Точнее, именно май, но он хотел установить последовательность происходившего.

— Как себя чувствуешь, моя радость? — Мотоцикл медленно съехал с обочины в густую прохладную тень.

— Отлично.

— Хочешь передохнуть?

— Ты только не смейся, если я снова шлепнусь. Ноги совсем не держат.

Конечно, он расхохотался, снял шлемы с себя и Карлы и чуть не сказал, что может найти ее хорошеньким ножкам другое применение.

— Потерпи немного. Скоро увидишь, что там, за холмом. — Ну что, Уайтхед, справился со своими похотливыми мыслями? Увы! Куда там...

— Не могу дождаться! — Карла соскочила с мощной машины. Между деревьями виднелись песчаные дюны, острые стебли травы вспарывали песок, стремясь к солнцу, а дальше сверкало бесконечное сапфирово-бирюзовое море.

— Ты захватил фотоаппарат?

Марк вытащил из сумки камеру и надел ремешок на плечо.

— Ты хотела оказаться на побережье. — Он пожал плечами. — Лучшего места я не знаю.

— Спасибо. — Урод, я хочу только тебя!

Вокруг не было ни души, только золотой песок и ласковое манящее море. Карла дышала полной грудью. Если еще до наступления ночи она не станет полноправной женой, это будет настоящее преступление. Не было ничего более возбуждающего, чем этот изнеженный солнцем пляж. Что помешает ей соблазнить Кларка?

— Как хорошо! — Карла блаженно выгнулась, чувствуя на себе мужские руки, втиравшие крем для загара в ее плечи, спину и ноги. — Это самая интимная ласка, которую ты позволил себе с тех пор, как мы поженились...

Справедливое замечание, Уайтхед. Он тут же убрал руки и вытер их полотенцем.

— Мог бы и не останавливаться. — Карла тут же пожалела о сказанном и изобразила улыбку.

Я все сделал правильно, сказал себе Марк, сбрасывая майку и ложась рядом.

— Итак... — Казалось, его голос проникал в каждую клеточку ее тела. Карла продолжала улыбаться; в ямочке на ее щеке застряло несколько песчинок. — Теперь я знаю, как мы провели март. А что было в апреле? — Подперев щеку кулаком, Марк старался не отводить взгляда. Ничего себе задачка!