Как Черномырдин спасал Россию

Остальные успехи года имели скорее декларативный характер. Это заявления о реализации специальной экологической инициативы (совместные исследования в согласованных районах Мирового океана; построение гидрографических моделей Арктики); о намерениях по сотрудничеству в борьбе с преступностью в коммерческой сфере и о создании в рамках комитета по развитию делового сотрудничества подкомитета по сотрудничеству в поддержке малого бизнеса; о сотрудничестве в области медоборудования и приложение к Меморандуму о лекарственных препаратах; а также Меморандум по итоговому докладу о проведении диалога по вопросам налогообложения в коммерческой деятельности.

Высокопарные и даже бравурные оценки деятельности комиссии из уст как ее руководителей, так и первых лиц государств (Билл Клинтон констатировал, что реформы продвигаются, и он надеялся, что Москва получит кредит МВФ «без каких-либо условий», а Дума ратифицирует СНВ-2; Альберт Гор вообще сообщил, что «перспективы процветания как россиян, так и американцев значительно улучшились») на деле не отменяли кардинальных проблем, которые так и оставались нерешенными.

Россия не была признана США страной с переходной экономикой, хотя статус этот оговаривался двумя президентами в заявлении «Партнерство для экономического прогресса» аж в 1994 году. Нерыночный же статус обусловливал жесткую процедуру установления пошлин, размер которых иногда превышал 100 %, в частности, на российский уран и феррованадий. Оставалась в действии и поправка Джексона — Вэника.

И все актуальней становился вопрос о расширении НАТО. Способность правительств России и США преодолеть разногласия по вопросу о расширении НАТО станет «важной проверкой» отношений двух стран, заявил первый замгоссекретаря США Строуб Тэлботт на церемонии празднования 50-летия Гарримановского института в Нью-Йорке. По словам Тэлботта, предложенная Клинтоном дата приема в НАТО новых членов «дает время, чтобы параллельно с процессом расширения выработать условия взаимоприемлемых отношений сотрудничества между НАТО и Россией». США убеждены, что хорошие взаимоотношения России и НАТО осуществимы, но для этого сторонам нужно избавиться от стереотипов «холодной» войны, отметил Тэлботт. В качестве примера эффективного механизма таких связей он назвал комиссию Гор — Черномырдин.

В 1997 году вопрос расширения НАТО вновь стал главным в повестке работы комиссии Гор — Черномырдин. Альтернативой НАТО предполагалось усиление в Европе роли ОБСЕ, но договориться по этому вопросу с вицепрезидентом США Альбертом Гором Черномырдину так и не удалось. В США отделывались обещаниями, что при обсуждении натовской проблемы Вашингтон постарается найти решение, которое и устроит Россию, и не станет «исключать Россию из договоренностей в области безопасности в Европе».

Вообще, в 1997 году политический аспект деятельности комиссии Гор — Черномырдин едва ли не превышал экономический, что производило необычное впечатление. Но тому имелись свои причины.

Хельсинкский саммит 1997 года президентов России и США обозначил новое потепление в отношениях между двумя странами. Встреча в Денвере, превратившая семерку промышленных лидеров мира пусть в неполную, но все же восьмерку, сделала это потепление бесспорной реальностью. Визит Виктора Черномырдина в США проходил уже в новой обстановке, когда у России появился шанс укрепить свои партнерские отношения с Америкой. Главным событием стала часовая встреча российского премьера с вице-президентом США Альбертом Гором. Ее результаты, однако, показали, что Россия и США, несмотря на — вновь — дружеские отношения между президентами, по-прежнему далеки друг от друга.

Да, Россия все же получила отступное за расширение НАТО. Это касалось прежде всего участия России в международных организациях и неформальных объединениях, таких, например, как сверхпрестижная встреча в верхах лидеров наиболее развитых стран мира.

В Денвере участники встречи выразили твердое намерение принять Россию в члены Парижского клуба кредиторов. Вопрос же вступления России во Всемирную торговую организацию так и остался нерешенным. Правда, вскоре ожидалось начало двусторонних переговоров, которые должны были определить конкретные условия доступа российских товаров на внешние рынки.

Однако все, что касается двусторонних российско-американских экономических связей, в хельсинкской совместной инициативе было изложено в самых общих выражениях. Между тем доступ на самый привлекательный в мире рынок, каковым в настоящее время являются США, для России всегда имел гораздо большее значение, чем скорость продвижения к заветному членству в ВТО.

Несмотря на то что в заявлении о совместной экономической инициативе признавалось: российская экономика претерпела глубокие изменения рыночного характера, — соответствующий статус России так и не был предоставлен.

Приехав на открытие XIX специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, Виктор Черномырдин вряд ли питал особые надежды, что его часовая беседа с вицепрезидентом США Альбертом Гором сможет кардинально изменить ситуацию в российско-американских отношениях. Представители МИДа и аппарата правительства, готовившие визит, не скрывали своего скепсиса относительно возможности добиться в ходе встречи каких-либо прорывов. Поэтому, как и следовало ожидать, она свелась в основном к констатации сторонами уже прежде заявленных позиций. Сообщение Черномырдина о том, что в России созданы Совет по защите иностранных инвестиций (под его председательством) и национальный депозитарий госпакетов акций, принципиально не изменили характера беседы.

Российский премьер начал с самого наболевшего и наиболее очевидного — дискриминационной поправки Джексона — Вэника (принятой, как уже указывалось, аж в 1974 году), увязывающей предоставление СССР статуса наиболее благоприятствуемой в торговле нации со свободой выезда из страны евреев. Несмотря на то что в сентябре 1994 года Борис Ельцин и Билл Клинтон в Вашингтоне подписали заявление «Партнерство для экономического прогресса», в котором США обязались добиваться законодательного оформления статуса наибольшего благоприятствования, ничего конкретного американской администрации в контролируемом республиканцами Конгрессе добиться не удалось. Еще в том же 1994 году она объявила о соответствии российской эмиграционной практики требованиям Конгресса, однако безрезультатно.

В принципе, американские власти нашли выход из положения: режим наибольшего благоприятствования ежегодно предоставлялся России на временной основе. Тем не менее попытки сделать его постоянным регулярно проваливались. Пользующиеся колоссальным влиянием еврейские организации все время находили поводы обвинить российские власти в непоследовательности или даже нарушении свободы выезда. Впрочем, российские власти со странной регулярностью сами портили свои отношения с еврейским лобби в американском Конгрессе.

Немногим более живо шли переговоры по вопросу снятия американской администрацией ограничений в торговле с Россией. С января 1996 года Россия попала в «ограничительную» группу «С» — стран, поставки в которые некоторых высокотехнологичных товаров (например, компьютеров) жестко контролировались.

В «запретительную» группу «D» вошли только четыре страны с почти людоедскими режимами — Иран, Ирак, Ливия и КНДР.

Как следствие, уже в ноябре 1996 года американское министерство торговли отклонило заявку компании Conwex computer корпорации Hewlett Packard о поставке на экспорт в Россию суперкомпьютера SPP 2000, заказчиком которого выступил Минатом. В январе 1997 года власти США начали официальное расследование в отношении фирм Silicon Graphics inc. и IBM systems, продавших в прошлом году тому же Минатому два компьютера марки rs6000sp с быстродействием до 10 млрд операций в секунду. Сами США для поддержания ядерного баланса в конце девяностых использовали суперкомпьютеры со скоростью более 1 трлн операций в секунду.