Как Черномырдин спасал Россию

Поручив Шохину роль публичного политика и добившись того, что Бабичев останется в аппарате правительства, экс-премьер, возможно, восстановит НДР в том виде, в каком он привык им руководить, — бюрократический аппарат с приложением в виде общественнополитического движения.

Предвыборный штаб экс-премьер организовал в новом офисе на Большой Полянке, проигнорировав штаб-квартиру движения «Наш дом — Россия» на проспекте Сахарова. Известие о том, что Черномырдин снимает себе новый офис, на проспекте Сахарова встретили как приговор: «Он нас бросил…» Если бы речь шла только об удобном офисе для Черномырдина, его переезд не вызвал бы столь резкой реакции у функционеров НДР. Большинство связывало местоположение его нового офиса с планами Черномырдина на будущее.

Но с первых же дней карьеры публичного политика Черномырдин стал подчеркивать, что недоволен положением дел в НДР. Однако он мог себе позволить критиковать «бюрократический стиль работы исполкома», сетовать на то, что «никак не вырастем из коротких штанишек роли партии при губернаторе», только на первых порах. Потому что все более четко вставал вопрос о личной ответственности лидера движения.

Если бы экс-премьер выбрал в качестве своей штаб-квартиры любое из помещений НДР, ему бы волей-неволей пришлось вникать в конфликт между Бабичевым и Шохиным, разбираться в других, более мелких и еще более неприятных вопросах. Лидер НДР был бы вынужден заниматься кропотливой и неблагодарной работой по реанимации региональных структур движения.

Однако Черномырдин нашел выход, который освободил его от этой тяжелой доли. Он отошел в сторону от повседневной работы в движении, поставив перед собой большую цель — создать на базе НДР «новую политическую партию, призванную объединить демократические силы России». Тем самым Черномырдин снял с себя ответственность за текущее положение дел в НДР.

Заниматься формированием коалиции, находясь в кабинете на Сахарова, было бы просто невозможно — ведь в соседнем кабинете сидел бы Бабичев, неоднократно целенаправленно и не без успеха торпедировавший любые попытки создания коалиций. Черномырдину был нужен офис, в котором он воспринимался бы не столько как лидер покосившегося «Нашего дома», сколько как общенациональный лидер всех демократических партий и движений.

Стратегически он не ошибся. Еще 30 марта 1998 года Борис Ельцин заявил, что не собирается выдвигать свою кандидатуру в 2000 году. Поводом послужили слова Виктора Черномырдина, заявившего днем ранее, 29 марта, в субботу, что он «принял решение выдвигаться как кандидат в президенты». Экс-премьер стал первым российским политиком, объявившим о готовности баллотироваться в президенты и не получившим гневной отповеди со стороны Ельцина. Но и откровенного одобрения — тоже.

Объявляя о желании баллотироваться на пост президента, Черномырдин шел на большой риск. В случае негативной реакции Ельцина экс-премьер был бы в одночасье выкинут из политической элиты России, как в свое время это случилось с Александром Лебедем. Кроме того, судя по опыту предыдущей кампании, реальные кандидаты объявляли о своем участии не раньше чем за полгода до дня голосования. Впрочем, у премьера не было другого выбора. Сразу после отставки экс-премьер безуспешно добивался встречи с Ельциным. Последний раз они виделись 23 марта 1998 года, в день объявления об отставке премьера. По сведениям СМИ, Черномырдин ждал, что Ельцин предложит ему «какую-нибудь хозяйственную должность». Например, в РАО «Газпром». Однако ни встречи, ни предложения не последовало. Черномырдину явно дали понять, что у него нет другого выхода, кроме как сосредоточиться на «подготовке выборов-2000».

В то же время окружение экс-премьера и его соратники по НДР фактически требовали от своего лидера определиться с политическими перспективами. Что он и сделал в субботу, 29 марта 1998 года, заявив о президентских амбициях.

Тем паче, в окружении премьера тогда стали настойчиво вспоминать Леонида Кучму, который в 1992–1993 годах был премьер-министром, представлявшим интересы промышленных кругов Украины при первом президенте Леониде Кравчуке. Кучму тоже отправили в отставку. За год до его победы на президентских выборах.

Поддержка (точнее, отсутствие неодобрения) со стороны президента стала для Черномырдина приятной неожиданностью. Однако Ельцин не был бы Ельциным, если бы не добавил в бочку меда ложки дегтя. Одобрив решение Черномырдина, президент сказал, что экс-премьер объявил о своем решении «чуть-чуть не так». Днем раньше «Интерфакс» распространил мнение высокопоставленного сотрудника администрации президента, который заметил, что «пока рано определенно говорить о том, является ли Черномырдин тем самым возможным официальным преемником Ельцина, о выдвижении которого не раз говорил президент». Еще более конкретно высказался советник Валентина Юмашева Борис Березовский. «Политическое будущее Черномырдина теперь зависит от одного — насколько он способен быть самостоятельной личностью, — заявил Березовский. — Есть ли у него такие же качества, как у Ельцина, и такая же сила воли, покажет время». «Президентами не рождаются, президентами становятся», — отметил Березовский.

И недомолвка Ельцина, и намек анонима из администрации президента, и вполне определенное заявление Березовского поставили Черномырдина в двусмысленное положение.

С одной стороны, политические и финансовые ресурсы, которые мог аккумулировать экс-премьер, намного превосходили ресурсы остальных кандидатов в президенты. «Черномырдин вне зависимости от должности, которую занимает, будет иметь вес в глазах губернаторов, они могли с ним ссориться и мириться, но все равно он для них свой», — заявил эксперт из администрации президента. Немаловажным козырем Черномырдина-кандидата было то, что его как политика признали на Западе. Об этом говорил и потенциальный соперник Черномырдина лидер КПРФ Геннадий Зюганов. «На тайных переговорах с Гельмутом Колем в Прибалтике и в ходе состоявшейся встречи с Альбертом Гором Черномырдин, видимо, получил от них карт-бланш на этот шаг», — с горечью заявил Зюганов, потративший в свое время немало сил на то, чтобы завоевать признание зарубежных лидеров.

Однако главным политическим ресурсом кандидата в президенты Черномырдина была опора на Кремль. Поэтому помощь была нужна ему «здесь и сейчас», а не когда-нибудь потом.

Черномырдину не было вовсе отказано в поддержке. Однако предложение «поработать, а там посмотрим» можно расценить и как закамуфлированное нежелание эту поддержку оказывать.

Есть такой известный анекдот. Комиссия приходит в психбольницу и видит пациентов, бросающихся в пустой бассейн с двухметровой вышки. «Что ж вы делаете?!» — с изумлением спрашивают члены комиссии у ныряльщиков. «Будем хорошо себя вести, нам и воду нальют». В роли такого ныряльщика и выступил на тот момент Виктор Черномырдин. И время показало, что воду в бассейн ему так и не налили.

Глава 22 Спасение традиции Юбиляр

В 1998 году к 60-летию Черномырдина готовились как к всенародному празднику. Культурную часть должны были обеспечить Никита Михалков и Людмила Зыкина (предполагалось, что она исполнит специально написанную к юбилею песню). Губернаторы и предприятия намечали на этот день торжественные заседания. Региональная пресса готовилась освещать юбилейные мероприятия. Отставка нарушила все планы — всенародного праздника не получилось.

Будучи премьером, Виктор Черномырдин обычно отмечал свой день рождения дважды: в Москве и на родине, в деревне Черный Отрог Оренбургской области.

Ритуал московского праздника был проработан до мелочей. С самого утра 9 апреля в приемную Черномырдина подтягивался народ с букетами, поздравительными адресами и подарками. Тут были и губернаторы, и руководители крупных компаний. Конечно, в кабинет пускали не всех. Запись начиналась за два месяца. Потом секретариат Черномырдина определял, кто будет поздравлять премьера лично, а кто заочно — прислав курьера с букетом и адресом.

Все знали страсть Черномырдина к охоте, поэтому и подарки дарили соответствующие — ружье, охотничьи рюмки в виде звериных голов и т. п. Один депутат НДР как-то преподнес ему двухметровый меч. Различной охотничьей амуниции в белодомовском кабинете Черномырдина скопилось так много, что после отставки ее вывозили грузовиками двое суток. Подарки было принято обмывать. Полученные кинжалы Черномырдин обычно погружал в кубки кубачинской работы.

День рождения в Черном Отроге проходил в куда более непринужденной обстановке — как правило, премьер устраивал охоту. Отправляясь на родину, Черномырдин брал с собой почти всех министров. Однажды с бывшим министром культуры Сидоровым вышел казус — его забыли в аэропорту Оренбурга. Произошло это так. Когда официальная часть поездки по Оренбургской области была закончена, делегация решила заскочить в Черный Отрог, чтобы отметить прошедший недавно день рождения. Сидорова то ли толком не предупредили, то ли он заплутал в оренбургских степях, но все поехали отмечать, а Сидоров — прямо в аэропорт. Ему бы пришлось долго ждать, если бы дело не происходило накануне Пасхи. А так отделался пятью часами — к полуночи все министры во главе с Черномырдиным уже держали свечки на пасхальной службе в Елоховском соборе.