Как много в этом звуке…

— А, эти, — расплылся в улыбке мужчина. — Как же, как же… Не то чтобы родственники, но достаточно близкие люди… Я не исключаю, что какие-то отдаленные родственные узы действительно между нами могут быть. С ними что-нибудь случилось?

— Они убиты.

— Так, — крякнул мужчина. — Давно?

— Несколько дней назад.

— Это печально… Но при чем здесь мы?

— Надеюсь, ни при чем… Но поговорить надо. Может быть, мы зайдем в квартиру?

— Конечно, входите. — Мужчина отодвинулся в сторону, пропустил мимо себя Зайцева и бомжа, закрыл дверь и вслед за гостями прошел на кухню.

— Извините, в комнате детишки питаются… Если не возражаете, поговорим на кухне. Здесь, правда, тесновато, но расположиться можно. Так вы нас по открытке нашли?

— Нашли, — ответил Зайцев немного не на вопрос, немного как бы в сторону. — Вы давно виделись с Акимовыми?

— С Акимовыми? — опять удивился хозяин. Зайцев заметил — каждый раз, когда он произносит эту фамилию, и хозяин, и его жена почему-то впадают в искреннее удивление, будто само предположение о том, что они могли видеться, уже их как-то задевает.

— Поскольку я прочитал сегодня немало ваших поздравительных открыток, отправленных Акимовым по самым разным поводам, то я уже знаю, что вас зовут Евгением, а ваша жена — Зинаида… Правильно? Я ничего не напутал?

— Все правильно, — кивнул Евгений. — Но что касается открыток, то должен сказать… — Он замолчал, поскольку сказать было совершенно нечего.

— Я слушаю вас, — подбодрил его Зайцев.

— Открытки еще ничего не значат, — сказал хозяин, и бомж в ответ на эти слова первый раз кивнул головой. Просто кивнул, словно убедился в чем-то. Он как бы и не считал себя вправе что-то здесь произносить.

— Если я правильно вас понял, — медленно подбирая слова, проговорил Зайцев, — вы не хотите, чтобы вас считали близкими друзьями или родственниками Акимовых?

— Да нет, почему! Дело не в том, что не хотим, просто это будет неправильно, только и того. — Хозяин даже руками всплеснул, как бы удивляясь бестолковости следователя.

— Понял, — кивнул Зайцев. — Тогда приступим к разговору.

— А до сих пор что у нас было? — усмехнулся хозяин.

— Треп, — ответил Зайцев. — Только треп. Вы давно были у Акимовых?

— Давно. Уж не помню, сколько лет назад.

— А где вы были в эти выходные? Вчера, позавчера?

— На рыбалке.

— Хороший был улов?

Хозяин не успел ничего ответить — Зинаида поднялась, как-то гневно поднялась, почти фыркнув от возмущения. Пройдя в ванную, вернулась оттуда с ведром и поставила его у ног Зайцева. Ведро было почти полное живой рыбы, залитой водой.

И тут в общей тишине почти вскрикнул от восторга бомж, который, похоже, подобных зрелищ не видел в своей жизни. Он присел на корточки перед ведром и, запустив в холодную воду руку, изловил одну рыбешку. Вынув ее из ведра, он поднял, всмотрелся в нее с блаженной улыбкой, обвел всех глазами, словно желая убедиться, что и остальные радуются вместе с ним.

— Какая красавица! — прошептал бомж восторженно и осторожно опустил рыбу в ведро. — Неужели такие еще ловятся в наших усыхающих реках?

— Ловятся, — кивнул Евгений. — Места только надо знать.

— О-хо-хо! — горестно вздохнул бомж и снова уселся на свою табуретку в углу кухни.

— Теперь вы верите, что я был на рыбалке? — спросил Тихонов.

— Да я, в общем-то, и не сомневался в ваших словах. — Зайцев был явно озадачен. — Мне положено составить отчет о нашей с вами встрече, и я задаю протокольные вопросы.

— Хорошая была погода? — неожиданно спросил молчавший бомж.

— Да, — кивнул Тихонов. — Дождь лил как из ведра.

— А в дождь клюет?

— Как видите. — Тихонов кивнул на ведро, все еще стоявшее посреди кухни.

— А у нас в городе не было дождя, — пробормотал бомж.

На этот раз с легким, но вполне уловимым гневом поднялся со своего места хозяин. Он прошел в комнату, на балкон и вернулся с брезентовым плащом.

— Прошу убедиться… Дождь все-таки был. — И он встряхнул сыроватым плащом.

И опять странно повел себя бомж. Он пощупал брезент, восторженно поцокал языком, убедился, что карманы пришиты надежно, что капюшон тоже не отваливается, и наконец попросил разрешения примерить.

— Примерь, — недоуменно пожал плечами Тихонов.

Натянув на себя плащ, бомжара вопросительно посмотрел на Зайцева — каково, мол.

— Тебе идет, — сказал Зайцев.

— Хорошая вещь, — вздохнул бомж. — Такой плащ меня бы частенько выручал. — Сунув руки в карманы, он даже глаза зажмурил от удовольствия. — Может, подаришь? — спросил он у Тихонова.

— В следующий раз, — ответил тот. Бомж с сожалением вернул плащ хозяину.

— С вами кто-то еще ездил на рыбалку или вы в одиночестве? — спросил Зайцев.

Тихонов поворчал, долгим взглядом посмотрел на Зайцева, на бомжа, на собственные ладони.

— Так, — сказал он наконец. — Как я понимаю, мне нужно доказывать, что я в самом деле ездил на рыбалку, что я не убивал Акимовых, да? Я правильно все понимаю? Рыба вас не убеждает, плащ, в котором я больше суток мок, тоже не убеждает, да?

— С Николаем он ездил! — вдруг вскрикнула Зинаида. — Работают они вместе! И на рыбалку ездят вместе. Спросите у Николая, были они на рыбалке или не были.

— Фамилия Николая? — невозмутимо спросил Зайцев.

— Федоров, — ответил Тихонов.

— Я, конечно, извиняюсь, — заговорил бомж, — но, может быть, вы позволите выйти на балкон, сигаретку выкурить?.. У вас тут разговор суровый, криминальный…

— Кури здесь, — сказал Тихонов. Он почему-то сразу решил, что к этому человеку можно обратиться и на «ты».

— Да неловко, — смутился бомж. — Я уж на балконе… Если позволите, конечно…

— Пройди через комнату… Там открыто.

Сутулясь и заворачивая носки ботинок внутрь, бомж вышел из кухни, пересек комнату и толкнул дверь на балкон. И тут же вслед за ним на балкон вышел и хозяин.

— Чуть не забыл, — сказал он, беря сапоги в углу. — Если уж твоему хозяину нужны доказательства… На сапогах еще грязь не просохла. — И он унес сапоги на кухню, а через несколько минут снова бросил их на прежнее место.