Как мы росли
Шрифт:
— Вы сначала посмотрите, что у них в этих косичках, — сказал Чапурной.
— Ну хорошо, — сказала Оксана Григорьевна. — Вы дайте мне срок. Если ничего не получится, я сама остригу всех, кого надо.
Оксана Григорьевна решила привести своих девочек в порядок. Дверь в спальню закрыли на палку, чтобы никто не вошёл.
В спальне запахло керосином: Оксана Григорьевна мазала керосином девочкам головы. Самые большие косы были у Вари.
— Тебя, может, и не будем стричь, — сказала Оксана Григорьевна и
А Люську сразу остригли машинкой.
У Клавки ещё не было настоящих косичек, но рыжие густые волосы представляли несомненную опасность. К удивлению Оксаны Григорьевны, Клавкина голова оказалась самой чистой.
— Сама моешь?
— А то как же! — сказала Клавка. — Если не мыть, что в ней будет? Я один раз её кофеем вымыла.
— Чудачок ты, Кланя! — рассмеялась Оксана Григорьевна.
Клавка тоже намазалась керосином.
— Давайте! Раз все, так и я, — сказала она.
После голов были просмотрены платья, чулки.
— Самая красивая девочка — это аккуратная девочка, — сказала Оксана Григорьевна. — Надо уметь делать всё самим. У каждой девочки в тумбочке должны быть нитки и иголки… Разве так пришивают пуговицы? Вот как надо пришивать. — И Оксана Григорьевна показала, как пришивать пуговицу крепко-накрепко.
Девочки старались. Оксане Григорьевне не приходилось повторять свои распоряжения. И, к удивлению Чапурного, Клавка не доставляла ей никаких хлопот.
— Она очень ласковая девочка, — говорила Оксана Григорьевна.
— Да что вы! — удивлялся Чапурной. — Почему же без неё ни одна драка не обходится?
— Это всё от прошлого. Вы подождите — она ещё раскроется, и так, что вы залюбуетесь. Она хорошего-то не видела.
— Это верно, — сказал Чапурной, — все они у нас горя хлебнули. Время такое. Зато будем дальше жить хорошо.
Трое — не один
Как-то утром Михаилу Алексеевичу принесли серый пакет с большой печатью.
— Посмотрим, что за важная такая бумага, — сказал Чапурной.
В пакете — записка от военного коменданта, в ней написано: «Мне доставлены снятые с воинского эшелона, в возрасте примерно…»
Дальше Чапурной не читал — буквы у него перед глазами запрыгали, строчки слились.
«Васька! Несомненно, Васька Жилин!»
Куда только Чапурной о нём не писал — и на вокзалы и в комендатуру! Вот теперь нашёлся. Где парень пропадал, чего ему пришлось хлебнуть?
Через час Чапурной был у коменданта.
— Ну, где он тут у вас? — спросил Чапурной.
— Не он, а они, — поправил его комендант. — Вот, все тут, в целости и сохранности. — И он показал в угол.
За диваном на полу, на разостланных газетах, спали крепким сном трое ребят. Чапурной глядел на грязные, худые ребячьи лица. Васьки среди них не было. Двое мальчишек, видно, были
городские, а третий, в холщовых заплатанных штанах, — из деревни. < image l:href="#" />— Ну вот, — сказал комендант, — забирайте, товарищ Чапурной, пополнение.
— А Васьки-то нет, — как бы про себя повторил Чапурной.
— Кого, кого? — не понял комендант.
— Васьки моего нет. Мальчонка один у меня исчез, вот я и думал, что нашли. Видно, пропал парень.
Чапурной вынул из кармана свою трубочку и попросил у коменданта огоньку.
— Один пропал, а троих нашли — вот и получается баланс! — сказал комендант. — Все они теперь наши.
Присев на корточки, комендант стал тормошить мальчишек:
— Ну-ка, полководцы! Пора просыпаться.
Мальчишки спросонья отмахивались руками и бормотали что-то бессвязное. Наконец один за другим открыли глаза.
— С добрым утром! — сказал Чапурной. — Здравствуйте!
Мальчишки молча его разглядывали.
— Ну, поглядели друг на друга — и хватит, — сказал Михаил Алексеевич. — Пошли до дому, там поговорим.
— Это куда же? — спросил парень в холщовых штанах.
Он был из троих старший, за плечами у него болталась тощая котомка.
— Вот увидишь, куда, — ответил Чапурной. — Забирай своё имущество — и пошли.
— Никуда я не пойду!
— Пошли, пошли! — сказал Чапурной. — Здесь комендатура, товарищу коменданту работать нужно. Мы с вами люди военные, должны понимать.
Мальчишкам это понравилось, они даже заулыбались. Безрукий дяденька, а весёлый.
— А ты кто будешь? — спросил мальчуган поменьше.
— Я Чапурной, Михаил Алексеевич, — ответил Чапурной. — А ты?
— Я Митька.
— У него таких, как ты, тысяча, — сказал комендант, — и Митек и Серёжек.
— Ну, положим, не тысяча, маленько поменьше… Идёмте, ребята, а то мне некогда, — сказал Чапурной.
И мальчишки, не споря, пошли за ним.
После этого к Михаилу Алексеевичу не один раз прибывало пополнение. А Васьки всё не было и не было…
Первые уроки
Чапурной всё хлопотал насчёт учения, и наконец ему удалось заполучить в детский дом чудесного старика — бывшего преподавателя гимназии Петра Петровича Лебедева. Ребята его сразу почему-то прозвали Филином. Наверно, за очки и чёрную крылатку, в которой он ходил и на улице и в доме.
Перед тем как начать заниматься с детьми, у Чапурного собрался совет учителей. На совете Петра Петровича выбрали председателем.
— Ну-с! — начал Пётр Петрович. — С чего же мы начнём? — Он протёр очки и оглядел собравшихся. — Учебников у вас нет? Нет. Программ нет? Нет. Как же мы будем заниматься? Чему будем учить?