Издательский дом «Городец» благодарит за оказанную помощь в выходе издания независимую частную российскую производственную компанию «Праймлайн» (www.prime-l.ru)

ПРАЙМЛАЙН: КОМПЛЕКСНЫЕ ЕРС-ПРОЕКТЫ

@ Электронная версия книги подготовлена ИД «Городец»

Умирание

За несколько дней до смерти – никто не знает, когда пробьет ваш час, – кровь перестает поступать в кончики пальцев рук. Она нужна другим органам. Мозгу. Легким, сердцу, печени. Происходит и отток крови от кончиков пальцев ног. Ноги мерзнут. Дыхание становится поверхностным. Чувства замирают. Тело постепенно прощается с жизнью.

Спустя время, когда врач станет заполнять свидетельство о смерти, все будет выглядеть так, будто процесс умирания следовал строгому порядку, официально зафиксированному в конфиденциальной части: страница 1, пункт I, строки от а до с. Но это не так. Процесс умирания динамичен, он уникален, как сама жизнь. Каждый человек переживает его по-своему. И лишь когда вы умрете, этот процесс можно будет дифференцировать на три этапа, которые врач внесет в свидетельство о смерти.

Если врач квалифицированный, он облечет умирание в код по МКБ, международной классификации болезней. Может быть, в случае пневмонии без уточнения возбудителя, J18, как у Гидо Вестервелле. А может, гепатоцеллюлярная карцинома, C22, как у Дэвида Боуи.

Врач попроще объяснит ваше умирание общими словами. Может, он опишет как остановку дыхания. Дыхание под конец останавливается у всех. Может, как остановку сердца. Под конец у всех останавливается сердце.

Но вероятно, он просто перечислит цепочку болезней, приведших к этому исходу: от непосредственной причины смерти, случившейся несколько часов назад, до факторов, оказывавших влияние в течение месяцев, и хронической болезни, длившейся годы. С точки зрения статистики ваше умирание началось еще тогда.

Вы, конечно же, помните. Проблема с сердцем. Онкологический диагноз. Досадное падение. По тому, как врачи говорили об этом, становилось ясно: на этот раз дело серьезное. Они обещали победить болезнь. Они держали слово, как всегда, когда лечили вас от любой другой болезни, лихорадки, переломов. Они отправили вас домой, и год или пять все было хорошо. Но вот вы лежите, вокруг белые халаты, и даже если никто не делает прогнозов, вам понятно, чего ждать. Вам страшно.

Говорить об умирании тяжело. Но необходимо – так считают специалисты, которые часто с ним сталкиваются. Поначалу они скептически отнеслись к идее этой книги – пошагово проследить умирание. Оно не происходит по графику, говорили они. Умирание – динамичный и сложный процесс. Умирание – это часть жизни. Смерть – то, что наступает после. Специалисты рекомендовали исследования, научные труды, статистические данные. Но потом эти люди – пожилые и молодые врачи, специалисты по паллиативной медицине, врачи и санитары хосписов, медсестры, – у которых за плечами тысячи смертей, признали: молчать больнее, чем говорить.

Ваш страх естественен. По мнению некоторых исследователей, мы стали мыслящими существами в том числе потому, что всю жизнь невольно пытаемся опровергнуть свою смертность. Вам это знакомо. Люди умирали? Вас это не касалось. Это было далеко. Слово «смерть» всегда означало то, что происходит с другим человеком, не с вами. Вы, как и все, упускали очевидное: мы все умрем, но не знаем когда. А вы теперь знаете: скоро.

Попытка описать и объяснить умирание таит опасность: у человека волей-неволей возникает ощущение, что он все знает и контролирует. Ученые предупреждают: это заблуждение. Никто не может понять смерть. Эту границу рассудок и мышление преодолеть не в состоянии. Несомненно одно: умирание представляет собой противоположность контролю. Еще немного, и вы потеряете власть над телом и духом, причем безвозвратно.

В голове теснятся вопросы: что теперь, почему я, когда, как? Врачи, оказывавшие помощь умирающим, не спешат отвечать. Они предпочитают спрашивать. Как вы видите ситуацию? Что вам известно о болезни? Как вам кажется, что будет дальше? Так они потихоньку, осторожно побуждают вас принять решение, готовы ли вы принять правду и в каком объеме. Для некоторых больных правда невыносима. Другие предпочитают знать все. Врачи и медсестры в паллиативном отделении отвечают на вопросы, придерживаясь правила: говорить правду. Но необязательно сразу всю правду.

Спросить вы можете в любое время. Осознание освобождает. Тяжелобольные зачастую словно окружены молчанием. К этому приводят попытки уберечь друг друга, как со стороны больных, так и со стороны здоровых.

я не хочу обременять детей

нельзя взваливать такое на маму

я не хочу быть им обузой

нужно пожалеть папу

они этого не перенесут

он с этим не справится

Это очень частое явление. Стремление во что бы то ни стало щадить друг друга. Особенно когда речь идет о смерти. Врачи рассказывают историю, у которой есть столько вариаций, что она уже кажется вымышленной, хотя каждый раз передается из уст в уста вполне правдиво. Речь идет о супружеской паре.

Жена лежит в палате и шепчет: «Я чувствую, что умру, только не говорите мужу!»

А муж стоит за дверью и говорит: «Она умрет, я понимаю, но, пожалуйста, только не говорите ей, насколько все серьезно!»

В медицине такое поведение называют ложью из сострадания. Подобный обман ни к чему хорошему не ведет, как и другие попытки уклониться от неизбежного: спрятаться, убежать, приукрасить действительность. Они не работают, когда речь идет о смерти.

Когда вам сообщают, что конец близок, это становится потрясением. Врачи говорят, а внутри у вас все бурлит. Вы слышите слова будто сквозь вату. Все вокруг становится далеким, словно вы смотрите в перевернутый бинокль. Вам тяжело дышать. Потом вы не помните, что они говорили. Хорошие врачи проводят такой разговор дважды. Первый раз, чтобы вы услышали, как обстоят дела, и второй раз, чтобы вы поняли.

Но многие врачи вообще не говорят. Их не учили. Они не умеют – ни как люди, ни как доктора. В больничной суматохе у них нет на это времени. И, главное, им кажется, что гораздо проще отрицать перспективу вашей смерти, то есть молчать о ней или предлагать всё новые способы лечения. Они находят союзника – вас. Вы не хотите признавать, что умираете, у вас еще есть надежда, а она откликается на любое обещание. Вы не хотите умирать, врач не хочет об этом говорить, вы оба по обоюдному согласию блуждаете в обмане. Многие умирающие потом сожалеют об этом. Говорят, что оставшееся время драгоценно и не стоит тратить его на подобный балаган. Вы давно могли бы начать привыкать к мысли о смерти. Но для этого врач должен честно сообщить вам, что вы умрете. Вы должны осознать, что умрете.

В их учебниках написано, что ваши мысли будут ходить по кругу, настроение – постоянно меняться. Вы не хотите ничего знать. Вы просто не можете умереть. Вас охватывает гнев: как же так, кто за это в ответе, кто виноват. Вы пытаетесь торговаться: обещаете ходить в церковь каждое воскресенье, или отдать все, что есть, за новый способ лечения. Вас поглощает жалость к себе: все бессмысленно. Прожитые годы были не такими уж и плохими.

На первый взгляд, это четкая программа, состоящая из пяти пунктов. Но этапы смешиваются и переплетаются в сумятице чувств: сначала жалость к себе, потом гнев и сразу принятие; снова отрицание. Такая переменчивость, возможно, – главный признак умирания. Оно не подчиняется строгим законам.

Кто-то вскипает, когда узнает о близкой смерти. Кто-то успокаивается, когда подозрения сменяются уверенностью. Большинство чувствует себя, как вы. Вы умолкаете. Даже когда говорите, шутите или кричите. Вы онемели. Внутри. Зачастую и внешне. Шок. Ученые называют это экзистенциальным ударом, страхом за свое «я», первичной травмой умирания. В этих формулировках раскрывается пропасть, которая возникает между вами и теми, кто продолжает жить: они играючи могут облечь в слова то, что, словно кинжал, вонзается в вас. Вы умрете. Вы умрете. Вы умрете. Потребуется время, чтобы это переварить. С точки зрения психологии в этот момент и начинается ваше умирание: как только вы осознаете, что вам предстоит умереть. Как только это осознание начинает определять вашу жизнь.