Как нагадать жениха и проблемы

Анхель громко прокашлялся и бросил недовольный взгляд в нашу сторону.

– Может мы рассмотрим сумму в три тысячи лир и забудем об извинениях? – предложил неуверенно историк.

Энди замешкался. Сумма была огромной и очень соблазнительной.

– Четыре тысячи, – заявил мой бывший муж, и его распухшие губы растянулись в жалком подобии улыбки.

– По рукам, – Анхель не теряя ни секунды вскочил на ноги и полез за чековой книжкой…

Через пятнадцать минут мы выходили из Жандармерии в полном молчании. Анхель бросал на нас злые взгляды, а мы с Нэйтом переглядывались и пытались сдержать улыбки.

– Вы смерти моей хотите?! – начал возмущаться Анхель, как только мы оказались на улице.

– Мы тут по делу были. Разве Герхард не сказал тебе… – пытался пояснить Нэйт, но историк тут же махнул рукой, останавливая его.

– Все он рассказал. При чем тут это вообще? Я о Деборе Офир говорю. Зачем вы ко мне ее привезли?! Забирайте ее из моего дома и везите обратно к бандитам. Всё! Я устал!

Мы с Нэйтом удивленно посмотрели на покрасневшего от злости лицо историка, спешащего к экипажу.

– Тарелочки ей не те, шторы у меня убогие! Шкаф уже перебрала и выкинула мои любимые рубашки, назвав их «домиком для моли»! А мой дом вообще обозвала мужским приютом! Везите ее обратно к бандитам! Я заплачу!

Глава 38

Нэйт

Уже полчаса я хозяйничал на кухне Агаты, пока она принимала ванну и приводила себя в порядок. Мне, конечно, сразу захотелось утащить ее к себе домой, но я понимал, что ее женской душе необходим привычный комфорт и недолгое уединение. Поэтому из отдела Жандармерии мы сразу же отправились к ней.

Анхель сидел за кухонным столом и продолжал со мной торговаться, умоляя увезти из его дома Дебору Офир, а я улыбался и сражался с яичницей, которую готовил второй раз в жизни.

Уж очень меня одолевал голод после ночи, проведенной в тюремных стенах. Да и Агату тоже.

– Прекращай плакаться, старик, – потешался я. – Твоему дому действительно не хватает женской руки. Да и тебе самому она не помешает.

За моей спиной раздался обреченный вздох Анхеля.

– Нэйт, я сболтнул ей о магическом мире.

Одна фраза – и я стремительно обернулся, напрочь забыв о чувстве голода.

Уставился на Анхеля, надеясь, что ослышался.

– Ты что?

– Сболтнул наш секрет.

Не мигая, я смотрел в виноватые глаза старика и не находил подходящих слов. Если это шутка, то очень неудачная…

– Она меня пытала! – начал защищаться историк, вероятно, восприняв мой бешеный взгляд за немой вопрос. – Вернее, даже не так. Сперва мы спорили! Я долго стоял на своем и уверял ее, что магия умерла! А Дебора кричала, что магия существует… В общем, – Анхель мотнул головой и опустил глаза. – Не знаю, как так получилось, но сперва мы выпили немного вина и…

– Тебя нельзя пить.

– Да я знаю! Но я сильно перенервничал из-за спора. Думал, бокальчик выпью и все… А там… Эх!

Он махнул рукой и упёрся лбом в стол.

– Что там?

– Играть мы начали. По-взрослому…

Мои брови приподнялись от этой новости, и я поджал губы, сдерживая улыбку. Куда тут злиться на старика. У него, можно сказать, травма психологическая.

– Связала она меня. Дразнила. То пуговичку расстегнет, то ножку оголит… Я ее нимфой назвал, а она обиделась. Мол, в книгах они вон какие страшные. Я оправдываться начал… Ну и пошло-поехало. Сболтнул в общем.

– Все ей рассказал?

– Не успел, – вздохнул тяжело историк. – Она все же закончила нашу игру. Потому что я не захотел предоставлять ей доказательства того, что не вру.

– Значит, ты вроде как и рассказал все Деборе, но она не поверила?

– Получается так. Но, Нэйт, это же невыносимо! Мой дом превратился в поле боя! Знаешь, как тяжело завтракать, когда она пуговички свои на платье теребит! – Анхель нервно показал, как именно Дебора «доводит» его своими женскими штучками. – Я вчера вхожу в кабинет, а она в кресле сидит. Книгу читает. Ножки свои на мой стол закинула, а юбочка то вниз вся съехала! Вот как тут не нервничать!

Я все же рассмеялся.

– Значит, ты, старый ловелас, сперва чуть женщину не соблазнил, а теперь просишь меня от нее избавиться?

– Нэйт, ты не понимаешь… – Анхель замешкался и отрешённо уставился за мое плечо. – Он пылает…

– Я, конечно, рад, что у тебя ещё пылает в штанах при виде женщин, Анхель. Но ты понимаешь, что выдал ей важную тайну, и теперь Дебору опасно отпускать? – я сверлил историка насмешливым взглядом.

Анхель посмотрел на меня виновато и вдруг произнес:

– Завтрак твой пылает, Нэйт.

Я стремительно обернулся и, узрев угольки вместо яичницы, громко выругался. Быстро выключил плиту и отодвинул сковороду, излучающую темный пар.

Уперся ладонями в столешницу и процедил тихое «твою мать», глядя на испорченный завтрак.

Да уж… Готовка – точно не мое.

– Вы собрались спалить мой дом? – из коридора донёсся взволнованный голос Агаты.

Не прошло и трёх секунд, как она, одетая в темно-синее домашнее платье, примчалась на кухню. Подбежала к плите, быстро оценила обстановку и, наградив меня насмешливым взглядом, деловито поспешила к окну, чтобы открыть его для проветривания.

Я виновато улыбнулся, Агата покачала головой и прицокнула языком.

– Приятно осознавать, что хоть что-то ты не умеешь. Садись за стол. Я сейчас сама все приготовлю.

Агата подобралась к плите. Я бережно обхватил ее за плечи, жадно вдохнул лёгкий цветочный запах мыла и тихо прошептал:

– Я буду готовить вечером… Тебя. Это я умею, клянусь.

Агата чувственно улыбнулась и бросила на меня интригующий взгляд. Я поцеловал её в висок, внутренне умирая от удовольствия и счастья, и повернулся к Анхелю.

Старик сидел за столом, опустив голову, и бездумно водил пальцем по гладкой столешнице.

– Ладно, Анхель. С этой проблемой мы как-нибудь разберемся. Но Дебора пока останется в твоём доме.

Историк оживился, но в его глазах промелькнул испуг.

– Но, Нэйт…

– В наказание. Пусть в твоем сердце пылает так же, как и в штанах, – я широко улыбнулся и плюхнулся на пустой стул, стоящий сбоку, чтобы иметь возможность любоваться Агатой.

Старик обреченно вздохнул и упёрся лбом в столешницу. Просидел так полминуты, а затем быстро склонился к моему уху.