Как обольстить вдову
Шрифт:
– Разумеется, – в конце концов пробормотал Энтони. – Желаю ей счастья.
Эксетер наклонил голову.
– Мне, право, очень жаль.
– Нет, – сказал Энтони, – не стоит ни о чем сожалеть. – Его улыбка была вымученной. – Надеюсь, вы ничего не скажете ей… об этом. У нее такое доброе сердце, что она тоже может расчувствоваться и пожалеть меня. – Он помолчал. – А я не хочу, чтобы Селия меня жалела.
– Я сохраню наш разговор в тайне от Селии и всех остальных, – сказал граф.
На лице у него было написано искреннее сочувствие.
– Благодарю вас. – Энтони поклонился и, быстро попрощавшись, вышел из комнаты.
За то короткое время, пока он находился в кабинете герцога, Эксетер-Хаус ожил. Энтони направился по коридору в
– Ну что, Хэмилтон, поймал в конце концов Маркуса?
– Да. Дом гудит, как пчелиный улей.
Дэвид поморщился:
– Намечается бал. Дамы заняты изготовлением гирлянд и составлением букетов. – Он показал рукой на открытую дверь, приглашая Энтони войти.
Энтони заглянул в комнату и увидел Селию.
Она сидела на диване, сплетая цветы в небольшие букетики, а перед ней лежала целая горка роз. Яркое утреннее солнце светило в окна, и ее локоны казались золотыми. Бледно-зеленое платье было усыпано лепестками. Она была похожа на богиню любви с полотен Боттичелли – такая же красивая и почти такая же недоступная.
Увидев ее, Энтони позабыл обо всем на свете и не слышал ничего из того, о чем говорил ему Дэвид.
– …разумеется, после свадьбы, – наконец донеслось до его ушей. – Розалинда уже решила, что это будет главным событием нынешнего сезона.
– Что? – переспросил Энтони, с трудом оторвав глаза от Селии и поворачиваясь к Дэвиду. – Что ты сказал?
– Селия выходит замуж за Бертрама, – повторил Дэвид. – Молодой бездельник, изворотливый малый, но моя мачеха заявила, что Селия выйдет замуж за того, кого выберет себе сама. А она по какой-то причине выбрала именно его. Даже Маркус ничего не может ей возразить.
– В самом деле… – рассеянно пробормотал Энтони.
Он снова перевел взгляд на Селию, которая беззаботно смеялась, беседуя с другими леди. Судя по выражению ее лица, она была счастлива. Вздохнув, Энтони подумал: она влюблена.
– Ты закончил свои дела с Маркусом? – спросил Дэвид, прервав его размышления.
– Ах… Ну да… – Энтони надеялся, что герцог никому не расскажет об их разговоре.
– Ну и как? Он ответил тебе на твой вопрос? – допытывался Дэвид.
– Да, – пробормотал Энтони. Послышался женский смех, и щеки Селии залились румянцем. У Энтони комок подступил к горлу. – Это был рядовой случай, ничего особенного. Сущие пустяки.
– А-а. Понятно. – Дэвид пристально посмотрел на него. – Ну ладно. Кстати, в этом году у меня превосходные жеребята. Может быть, как-нибудь зайдешь взглянуть на них? Если захочешь, возьмешь себе одного.
После женитьбы Дэвид стал очень домовитым. Построил конюшню и стал разводить чистокровных лошадей. Если бы Энтони мог себе позволить держать лошадь, он непременно воспользовался бы его предложением.
– Может быть, – сказал он.
Мало кому было известно о том, что Энтони стеснен в средствах. Дэвида Риса он тоже не собирался посвящать в свои проблемы. Гордость не позволяла. Хотя Дэвид был его старинным приятелем и отличным парнем.
Попрощавшись с Дэвидом, он ушел. Полуденный воздух был теплым. На мгновение Энтони задержался на ступеньках Эксетер-Хауса. Только сейчас, выходя из ее дома – возможно, в последний раз в жизни, – Энтони осознал, как страстно надеялся, что мечта его осуществится…
Но может быть, что ни делается – все к лучшему? В конце концов, кто он такой, чтобы мечтать о Селии Рис? Была одна причина, по которой он никогда раньше не позволял себе думать о ней. И только сейчас до него дошло, насколько эта причина разумна. Селия его не любит! И никогда не полюбит. Он для нее просто приятель брата. Энтони это переживет.
Энтони вздохнул и не оглядываясь спустился по ступенькам.
Дневник леди Селии Рис
Июнь 1819 года
Завтра – день моей свадьбы. Наконец-то! Мне кажется, прошла целая вечность с того момента, когда мой дорогой суженый, опустившись на одно колено, сделал мне предложение. А ведь это произошло всего два месяца назад. Какое счастье – быть невестой джентльмена с такими изысканными манерами, с таким обаянием и шармом! Многие девушки мечтали, чтобы он им хотя бы улыбнулся. А он выбрал меня! И все это было так романтично. Я чувствую, что должна запечатлеть на бумаге все подробности его ухаживания, чтобы однажды рассказать об этом нашим будущим детям. Именно по этой причине мама подарила мне этот дневник. Она говорит, что у девушки должно быть место, где она может сохранить свои счастливые воспоминания. А мне очень хочется это сделать. Но – ах! – сегодня у меня нет времени! Достаточно сказать: на сегодняшний момент ни один мужчина не был со мной таким нежным и любящим, как мой любимый. Он прямо-таки избаловал меня любовью и вниманием, стихами и цветами и такими ухаживаниями, что это стало предметом зависти всех незамужних девушек в Лондоне, и, без сомнения, некоторых замужних тоже! Я жду не дождусь, когда все увидят, какое красивое у меня подвенечное платье. Оно сшито из голубого французского шелка, на лифе украшено жемчугом, с бесчисленным количеством кружев. На голове у меня будет мамина фата, а на ногах – прелестные атласные туфельки, искусно украшенные стеклянными бусинками в форме лилий. В руках у меня будет букет свежих лилий.
А сейчас мне пора идти спать: всего через каких-нибудь десять часов я стану леди Эндрю Бертрам!
Июнь 1819 года
Как прекрасно быть замужем. Мы совершили путешествие в Озерный край. Хотя Берти не слишком интересуется живописными пейзажами, он везде сопровождает меня, не отходя ни на шаг. Когда я натерла ногу, он взял меня на руки и отнес в гостиницу! Мы устраивали прелестные пикники и романтические прогулки, он читал мне стихи. Я все сильнее влюбляюсь в него.
Июль 1819 года
Сегодня впервые проведем ночь в нашем новом доме, в Кенлингтон-Эбби. Он совсем не похож на Эйнсли-Парк. Он более старый. Когда-то здесь помещался монастырь. Дом имеет внушительный вид. Там нет той жизнерадостной и теплой атмосферы уюта, который создала в Эйнсли мама. Хотя, возможно, этого следовало ожидать, потому что мать Берти умерла, когда он был еще ребенком, и с тех пор в Кенлингтоне не было хозяйки. Признаться, меня немного пугает мысль, что мне придется отвечать здесь за все, но я буду стараться изо всех сил.
Пока мы путешествовали, Берти рассказывал мне кое-что из истории их рода, хотя и признался, что он не такой большой знаток истории их семьи, как его отец. Все наследники рода Лансборо на протяжении трех столетий родились здесь, в Кенлингтоне. Когда я думаю о том, что теперь я буду частью этой истории, мне становится немного не по себе.
Август 1819 года
Сегодня состоится званый ужин. Приглашены все местные семьи с положением в обществе. Лорд Лансборо весьма щепетилен во всем, что касается общественного положения. Он всегда представляет меня не иначе как «сестра герцога Эксетера». Полагаю, он делает это для того, чтобы лишний раз показать всем, как выгоден для Берти наш союз, но я искренне надеюсь, что лорд Лансборо вскоре перестанет это подчеркивать. Мне очень хочется обрести здесь друзей, и я не желаю прослыть гордячкой.