Как он похож на ангела

– У этого адмирала. Ему нужен сторож, – сказал Юргенсен. – Он разводится с женой и из кожи вон лезет, чтобы ей насолить. Вчера, например, его осенила гениальная идея: перенести все, что лежит в сейфах, на борт "Красы морей", пока нет решения суда о разделе совместно нажитого. Но, с другой стороны, ему страшно, что жена узнает, где теперь сокровище, и высадит на яхту десант.

– Я в яхтах не разбираюсь.

– И не надо. "Краса морей" простоит на приколе до тех пор, пока не будет сильного прибоя – в штиль она через перекаты не пройдет. Дней пять-шесть тебе обеспечены. Сиди себе на палубе и отгоняй хищных блондинок.

– Сколько он готов платить?

– Требуй семьдесят пять долларов в день, он в панике.

– Его зовут адмирал Нельсон?

– Альбан Конноли. Он женат на бывшей голливудской старлетке. В Голливуде все женщины моложе тридцати – старлетки. – Юргенсен закурил. – Решай. Шезлонг в тени, пиво, карты. Адмирал готов играть от восхода до заката.

– Это хорошо, – сказал Куинн. – Особенно если ему не всегда везет.

– С десятью миллионами везенье не обязательно. Так что, пойти, сделать тебе рекламу?

– Подработать не мешает.

– Заметано. Я пошел. Начнешь работать прямо сейчас?

– А почему бы и нет? – сказал Куинн, подумав: "Куда мне, собственно, спешить? О'Горман в аду, Сестра Благодать в Уединении, Альберта Хейвуд в тюрьме. Дней пять у меня действительно есть".

– Ты многих рыбаков здесь знаешь? – спросил он Юргенсена.

– В лицо всех, по имени – почти всех.

– Что ты можешь сказать о человеке по фамилии Агила?

– Фрэнк Агила? У него баркас "Руфь". Вон он стоит, у дальнего причала, сразу за шлюпкой с синей полосой на борту. Видишь?

– Вроде бы да.

– Почему тебя интересует Агила?

– Он шесть лет назад женился на Руфи Хейвуд. Не знаешь, как они живут?

– Очень неплохо, – сказал Юргенсен. – Я ее часто вижу. Она помогает Фрэнку чинить сети, баркас у них как игрушка. Люди они симпатичные, тихие, живут сами по себе... Пойдем, отведу тебя в контору. Жди меня там, пока я буду обхаживать Конноли. Напечатай на машинке пару рекомендательных писем, доставь адмиралу удовольствие. Но особо не старайся, к двенадцати он обычно так надирается, что читать не может.

Когда Юргенсен ушел, Куинн полистал телефонный справочник, набрал номер Агила, и женщина, назвавшаяся приходящей няней, сообщила, что мистер и миссис Агила уехали на несколько дней в Сан-Педро.

Подходя к "Красе морей", Куинн наблюдал, как человек в комбинезоне закрашивает название на борту, а перегнувшийся через перила Конноли кричит, чтобы тот поторапливался.

– Мистер Конноли? – спросил Куинн.

– Куинн?

– Да.

– Вы опоздали.

– Мне нужно было расплатиться в мотеле и отвести машину на стоянку.

– Не торчите там внизу, – сказал Конноли. – Никто вас на руках сюда не поднимет.

Идя вверх по трапу, Куинн уже не сомневался, что работа будет не такой приятной, как расписывал Юргенсен.

– Садись, Куинн, – сказал Конноли. – Этот, как его, который лодками торгует, объяснил тебе, в чем дело?

– Да.

– Женщины знают только, как яхта называется, больше они ничего не замечают, вот я и решил изменить название. Неплохо придумано, а?

– Тянет на Нобелевскую премию.

Конноли закинул ногу на ногу и почесал большой красный нос.

– Значит, ты из тех остряков, которые вякают, когда надо и не надо?

– Да, я из тех.

– Запомни, Куинн, здесь шучу я. И каждый раз, когда я шучу, все смеются.

– За живот хвататься надо?

– Ой не нравишься ты мне, ой не нравишься... Но несколько дней я тебе, так и быть, даю.

– Справедливое решение.

– А я справедливый человек. Очень справедливый, вот чего не понимает эта сука Элси! Если бы она не хапала, я бы ей сам отдал, если бы она не вопила, что я погубил ее карьеру, я бы ей карьеру на блюдечке принес, как мороженое!.. Этот тип сказал, что ты играешь в карты.

– Да.

– На деньги?

– На деньги.

– Тогда пошли в каюту.

Все последующие дни протекали так же, как этот. Утром Конноли был относительно трезв и говорил о том, какой он хороший человек и как плохо к нему относится Элси. Днем они с Куинном играли в кункен, пока Конноли не засыпал за столом, и тогда Куинн клал его на кушетку, а сам поднимался с биноклем на палубу и смотрел, не появились ли на борту "Руфи" хозяева. Вечером Конноли начинал пить и говорил, какая хорошая женщина Элси и как он плохо к ней относится. У Куинна создалось впечатление, что есть два Конноли и две Элси. Утреннему, хорошему Конноли следовало бы жениться на вечерней, хорошей Элси, и они бы отлично ужились.

На четвертый день, когда Конноли храпел на кушетке, Куинн поднялся на палубу и увидел, что капитан по имени Макбрайд и двое матросов, которых он раньше не замечал, готовятся к отплытию.

– В полночь снимаемся, – сказал Макбрайд Куинну. – Идет хорошая волна. Где Нельсон?

– Спит.

– Значит, можно поработать. Останешься с нами, Куинн?

– А куда вы направляетесь?

– Секрет. Нельсон уходит от противника. К тому же у него есть милая привычка в последний момент отменять приказ.

– Мне нужно знать, куда я еду.

– Зачем? Прокатишься, да и все.

– Откуда вдруг прилив нежности ко мне, капитан?

– Ненавижу кункен, – ответил Макбрайд. – Когда с ним играешь ты, я свободен.

Куинн навел бинокль на "Руфь". Там он по-прежнему никого не увидел, но к баркасу был привязан ялик, которого не было накануне. Минут через десять на палубе появилась женщина в джинсах и майке. Она повесила на поручень что-то вроде одеяла и скрылась.

Куинн подошел к Макбрайду.

– Если Конноли проснется, скажи, что у меня дело на берегу.

– Я его только что видел. Его и смерч не разбудит.

– Прекрасно.

Он зашел к Юргенсену, взял у него лодку и поплыл к "Руфи". Женщина развешивала на палубе простыни и одеяла проветрить.

– Миссис Агила? – спросил Куинн.

Она подозрительно посмотрела на него, как смотрит любая хозяйка на стоящего у порога продавца.

– Да, – ответила она, поправляя выгоревшие на солнце волосы. – Чего вы хотите?