Как попала, так пропала!

На нем были белые лосины и голубая рубашка с пышным жабо, на рукавах тоже красовались многослойные рюши. Я так засмотрелась на странный наряд, выставляющий все недостатки фигуры мужчины напоказ, что не поняла откуда к зеркалу подбежала маленькая со смешными хвостиками на голове собачка. В первую секунду она мне показалась очаровательной, но во вторую, когда она меня понюхала и вдруг вся затряслась и одновременно залилась противным не то лаем, не то визгом, подумала, что внешность бывает обманчива. Я со страху вынырнула из зеркала. И тут же прижалась к полу всем телом, так как услышала приближающийся женский голос:

– Что там Панечка?
– я ее слышу???
– Крыска? Да нет, малыш, ты ошибся. Иди на подушечку, маленький, сейчас тебе конфетку дам.

– сюсюкала девушка, отходя от зеркала, это я поняла, по удаляющемуся голосу.

Но сунуть голову в зеркало вновь не решалась.

– Ну, папуля, может все же перенесем свадьбу, недели на три пораньше.
– голос был тонок, а тон капризно-требовательный.

Я все же осторожно заглянула в зеркало, теперь и папа, и дочь стояли ко мне спиной. А гостиная была, с голубыми обоями в полоску.

– Ты же видел, - продолжала девушка, поглаживая пса - они все время над бумагами сидят, наверное, ведут расчеты, чтобы взломать защиту. И один раз чуть не получилось и если бы мы не вели слежку, то не видать мне мужей.
– девушка капризно всхлипнула, а пес поддержал, заливисто повизгивая.

Мне захотелось закрыть руками уши, до чего противная собаченция.

– Ну, что ты, маленький - она снова засюсюкала.

– Нет, дочь - твердо ответил отец, - перенести свадьбу мы не можем, традиции нужно соблюдать. И он пошел на выход из комнаты.

Девушка же повернулась в сторону выходящего отца, она тяжело дышала и сильно сжимала кулаки.

– Традиции, чтоб их, чувствую же поторопиться надо.- полушипя, гневно проговорила девица в розовом.

Кстати, покрой мне понравился, длинное вечернее платье, в меру облегает, в меру открывает тело.

Тут она резко повернулась к собаке, что-то схватила и так же резко повернулась ко мне, взметнулась юбка. Девушка, глядя, видимо меня, в свое отражение, гневно это что-то швырнула в зеркало. Я в этот момент уж отшатывалась назад, боясь быть замеченной и когда оказалась со своей стороны зеркальной поверхности, лежа на полу, услышала как об пол что-то глухо стукнуло. И одновременно распахнулась дверь комнаты.

“Хорошо, не в лоб прилетело.” - подумалось мне.

На пороге стояли “зайцы”, то есть мои мальчики-зайчики, запыхавшиеся и взъерошенные, еще немного и дым из ушей и ноздрей повалит.

Смотрю на них из положения лежа на спине, а из зеркала слышится крик, переходящий в визг:

– Чтооо? Что это? Куда?

Смотрю на зеркало и слышу звук ладони хлопающей по стеклу, как мальчики совсем недавно.

– Папуляяяя! Он провалился тудааа.
– истеричный крик.

Я посмотрела на предмет, лежащий на полу перед кроватью. Арлеонт подошел, взял вещицу, похожую на пару камушков на одном шнурке. И сжал ее в кулак. Выражение лица его было при этом каким-то непередаваемым. А потом он повернулся к Айверину и с абсолютным восторгом посмотрел на него. Тот улыбнулся в ответ, но буря сильного волнения плескалась в глазах.

– Папуля, оно не работает, не могу запустить наблюдение, что делать?

Из зеркала слышалась возня, писк и периодический визгливый лай собаки, топот.

– Балира, что случилось, что ты так кричишь. У меня чуть приступ не случился, от испуга. Думал нападение, бандиты, убивцы!

Я ухмыльнулась.

– Папупуля, “наблюдалка” сломалась, зеркало не работает и туда провалились мои свадебные амулеты, мои лирионы. Достань их!
– голос снова перешел на визг.

Мне вдруг совершенно ясно стало в кого голосом пошла собачка, и не понятно кто кого копирует.

Послышалось пыхтение и еще какое-то неясные звуки.

К зеркалу подошел Айверин провел рукой:

– Ау!

– прозинес.

– Папулечка, ну как же так! Сделай что-нибудь, верни амулеты.
– продолжала истерику Балира.

Жаль картинки нет, а то так пыхтят натужно.

– Они не должны нас слышать - тихо проговорил Айверин - собственно как и мы их.

– Их стало слышно после того, как я заглянула туда.
– призналась в нарушении запрета.

Я все еще принимала положение лежа перед зеркалом, боясь пошевелиться, чтобы не издавать лишних звуков. А теперь решила, принять более удобное положение в присутствии очаровашек с голыми торсами, и неуклюже затрепыхалась пытаясь встать. Принять положение сидя не позволил отбитый копчик, сразу отозвавшийся болью. От неожиданности ойкнула. И ко мне стремительно подошли оба шутника. Да, я вспомнила, что сердита на них. Они, подхватив под руки с двух сторон, одним слаженным движением поставили меня на ноги и отпустили. Я пошатнулась. Айверин тут же подхватил меня на руки, отнес на кровать и уже укладывая на нее произнес:

– Прости нас. Мы не думали, что шутка будет столь неудачной и ты ударишься. Мы больше не будем.
– от последней фразы, сказанной по-детски заученно, да-да, именно ее чаще всего слышно от соседского мальчишки, после очередной тысячной за день шалости, я засмеялась, ведь и интонации такие же знакомо-виноватые.

За зеркалом же продолжала набирать обороты истерика и требования что-то сделать. Захотелось убрать звук. Но мальчики не могли, не знали как.

– Если не дадут спать перенесу кровать к тебе - Рин посмотрел на Арлеонта, тот только серьезно кивнул.

– Мы не можем оставить это - Арлеонт поднял руку с красивым витым шнурком на которой покачивались два темно-бордовых вытянутых в эллипс граненых камня - у себя, если явятся, сразу обнаружат.

И оба, голубенький и красненький, стоящие сейчас по обе стороны кровати, посмотрели на меня. Голубенький, недолго думая, надел мне на шею шнурок.

– Ты прав, не видно.
– сказал Айверин и посмотрел на меня.
– Пожалуйста, сохрани камни, не снимай. На тебе их не видно магическим зрением.

– Чем мне это грозит?
– сразу забеспокоилась, вдруг опасно.

– Ничем - хором ответили мальчики-зайчики.

Подозрительно.

– А что это за “звери”?
– приподняв шнурок, покачала камни.
– Девушка за зеркалом так убивается по ним и назвала как-то чуднО.

– Лирионы и они стоят целое состояние.

– Да, тогда спрячьте на ком-нибудь другом, раз не хотите говорить всю правду.
– и сняла с себя.

Мне одели шнурок обратно со словами:

– Свадебные камни или лирионы, женихи дарят невесте на помолвке, в знак своей привязанности к возлюбленной. И обязаны с этого времени хранить ей верность. Балире они дороги, так как обязывают нас жениться на ней в трехмесячный срок. Тогда они останутся с ней навсегда. Сами мы забрать отданные невесте амулеты не можем, но девушка может вернуть их хозяевам сама, добровольно, разрывая тем самым помолвку.
– очень довольным тоном закончил мужчина.

Тут я поняла, что меня все время так царапало в разговоре.

– Она что одна невеста на двоих???
– удивленно-возмущенно прошептала я.

– Да, а что такое?
– спокойно спросил Арли, решила сократить имя, второй у меня Рин.

– У нас запрещено многоженство.
– ответила шокированная я.

– Странно, у нас это широко распространено. Мы всегда знали, что женщина у нас будет одна, та которую нам выберут родители. Мы оттягивали неизбежное до последнего. И вот, дотянули до нее.
– парни неприязненно посмотрели на все еще периодически визжащее и звонко лающее зеркало.